Каждое слово даётся нелегко

E11 Каждое слово даётся нелегко

Услышав звук, Чэн Лэй обернулся и быстро потушил сигарету.

Он поднял голову и посмотрел на неё. Никто не двигался.

Один стоял у окна, другая — у двери. Так они смотрели друг на друга долгое время.

Чэн Лэй с трудом обрёл голос: — Прости.

— Дедушка на этот раз сильно рассердился... но... однажды он поймёт, — У Юйсяо почувствовала себя очень плохо и с трудом произнесла слова утешения.

Чэн Лэй тихо кивнул.

— Что ты... собираешься делать дальше? — У Юйсяо незаметно спрятала руки за спину и крепко сцепила пальцы.

— Возможно, мне скоро придётся уехать на некоторое время, пожить в другом месте. А потом…

— А мы? — У Юйсяо охватило очень дурное предчувствие.

Чэн Лэй нахмурился и глубоко вздохнул: — Сяосяо... помолвку... давай расторгнем. Я не хочу, чтобы ты жила из-за меня в страхе и тревоге. Ты заслуживаешь лучшей жизни. Ты ещё молода, в будущем ты встретишь... лучшего человека.

— А если я не боюсь?

— Нельзя.

— Ты это задумал с самой нашей первой встречи? — У Юйсяо опустила взгляд, боясь посмотреть ему в глаза.

— Прости меня. Есть то, что я должен сделать, даже если это кажется непреодолимым.

— Я смогу тебя ещё увидеть?

— Конечно, я всё ещё считаю тебя своей сестрой.

Глаза У Юйсяо застилали слёзы.

Не сказав ни слова, она развернулась и ушла в свою комнату.

Она не хотела плакать перед ним, не хотела, чтобы он до последнего считал её ребёнком.

У Юйсяо решила уехать из Шанхая на поезде.

Другого выхода не было: зимой реки на севере замерзали, и судоходные компании в порту Тяньцзинь обычно прекращали навигацию уже в ноябре.

У Юйсяо потратила всю свою зарплату за полгода и через знакомых с трудом достала билет на поезд, отправляющийся через три дня.

До китайского Нового года оставался ещё месяц, так что билет найти удалось.

Чэн Лэй после того разговора той же ночью съехал.

Дедушка, узнав, что он уехал, пришёл в ярость и последние два дня пытался выловить Чэн Чжи, чтобы тот выдал адрес, где скрывается Чэн Лэй.

А У Юйсяо всего за три дня быстро уладила все дела с увольнением и передачей дел.

Директор Цю была немного ошеломлена — такой хороший анестезиолог уходит.

В день отъезда на вокзал У Юйсяо провожал дедушка Чэн.

За эти три дня он так и не смог найти Чэн Лэя.

Чэн Фанъюнь сжимал в руке карманные часы: — Сяосяо, это я плохо воспитал внука. Я... виноват перед тобой. Потратил зря полгода твоего времени.

У Юйсяо покачала головой и искренне посмотрела на старого господина Чэна: — Дедушка Чэн, не вините его. Он не из тех, кто гонится за славой или ослеплён жаждой наживы. Помолвка не состоялась — просто не судьба. Вы всё равно останетесь моим дедушкой Чэном, а семьи Чэн и У будут дружить, никакой обиды нет.

Дедушка Чэн смотрел на У Юйсяо, которая была ему как родная внучка. Она была такой разумной и понимающей, что ему, старику, стало стыдно. Он держал часы дрожащей рукой и не мог вымолвить ни слова.

У Юйсяо, видя волнение Чэн Фанъюня, подошла и крепко сжала его руку: — Дедушка Чэн, не сердитесь и не печальтесь, я обязательно приеду навестить вас, как только появится возможность. — В этот момент раздалось объявление: поезд на Бэйпин прибывал на платформу — тот самый, на котором должна была ехать У Юйсяо.

В вагоне сидела девушка в светло-голубом коротком ватнике и тёмной тёплой юбке. Шляпа с широкими полями и маска скрывали её глаза и большую часть лица.

Она сидела у окна и спала, ни с кем не разговаривая.

До самой ночи сопровождавшая её служанка не смела сомкнуть глаз, охраняя покой девушки.

Дождавшись, пока все вокруг уснут, Сяо Фан тихо достала из сумки новую маску и протянула У Юйсяо, жестом показывая сменить старую.

Сяо Фан взяла старую маску, которую сняла У Юйсяо, и её сердце сжалось от боли.

Маска была насквозь пропитана слезами.

Чтобы попасть в Объединенный военный госпиталь, Чэн Лэю нужно было всего лишь пройти двухнедельную проверку физической и боевой подготовки.

Это была уступка, на которую пошёл тот самый высокопоставленный чиновник, чтобы перевести его к себе.

После успешного прохождения проверки Чэн Лэй тайно посетил одного малоизвестного врача традиционной китайской медицины за пределами города.

Старый врач прощупал его пульс — медленный, слабый и поверхностный, осмотрел язык и глаза, расспросил о состоянии.

Он сразу понял, что у пациента эмоциональное расстройство.

Поэтому, тщательно подбирая слова, он по-отечески заговорил с этим молодым человеком, потерпевшим неудачу в любви.

— Молодой человек, кем работаешь?

— Врачом, западной медицины.

— О, так мы коллеги, — старый врач поправил очки и добавил: — Говорят, врач себя не лечит, но ты и сам знаешь, что с этой болезнью торопиться нельзя. Я беспокоился, что ты бездельничаешь, недостаточно занят, чтобы отвлечься. Но раз ты врач, значит, ты заметил проблемы с концентрацией, понял, что это мешает работе, и поэтому пришёл ко мне, верно?

Чэн Лэй опустил голову и горько усмехнулся.

Старый врач больше не стал бередить его рану и, склонившись, выписал рецепт.

— Этот отвар в основном для улучшения сна, обязательно пей его после ужина. У вас, западных врачей, тоже есть снотворное, но оно лечит симптомы, а не причину. Советую тебе всё же пить китайские травы — они питают сердце, укрепляют печень, успокаивают дух. И ещё нужно обязательно есть три раза в день. С этим я помочь не могу, придётся тебе самому стараться, ешь через силу, если нужно.

— Я ем через силу, но пища не усваивается, постоянно тошнит.

Глядя на талантливого молодого человека, старый врач подумал, как ему, должно быть, нелегко. Какая же девушка оказалась такой бессердечной?

— Тогда я добавлю пару трав для улучшения пищеварения. А тебе нужно постараться отпустить ситуацию. Жизнь длится десятки лет. То, что сегодня кажется концом света, через десять дней уже не будет таким страшным, а через полгода-год станет в твоих глазах мелочью, не стоящей упоминания. Время — лучшее лекарство. Поверь мне, ты обязательно поправишься, это лишь вопрос времени. Сделай так: поставь себе краткосрочную цель, продержись сначала эту неделю. Если неделя — это слишком долго, живи одним днём. Ты справишься. Держись, молодой человек.

В канун Нового года Чэн Чжи по поручению дедушки силой привёз Чэн Лэя обратно в особняк.

Чэн Фанъюнь не стал его сильно ругать, после ужина просто поднялся наверх.

И больше не выходил.

Чэн Лэй почувствовал, что в доме ничего не изменилось, просто не хватало одного человека.

Чэн Чжи рассказал, что У Юйсяо уехала всего через три дня.

Так быстро и решительно.

Когда Чэн Чжи получил известие, она уже была в поезде, он даже не успел с ней попрощаться.

У Юйсяо ничего не оставила.

Всё, что можно было забрать, она забрала.

Да у неё и не было с собой много личных вещей.

Глубокой ночью в канун Нового года Чэн Лэя раздражал грохот петард на улице.

Он и так не мог уснуть, бродил по гостиной и наткнулся на статую Хуа То.

Подойдя в темноте, он понял, что никогда толком не рассматривал статую предка.

Он вдруг протянул руку и стал медленно ощупывать статую Хуа То: её одежду, черты лица, каждый изгиб камня. Грубая текстура передавалась через кончики пальцев в мозг, и образ девушки ворвался в его мысли — очень странное чувство.

Но сердце Чэн Лэя успокоилось.

Он никогда не испытывал таких сильных эмоций. Он не мог ни на чём сосредоточиться, у него пропал аппетит, а еда, которую он заставлял себя съесть, долго не переваривалась.

Он боялся, что с ним что-то не так. Он только что перешёл на новую работу и не мог позволить себе ошибаться.