Праздник середины осени (Часть 2)

Праздник середины осени (Часть 2)

Чэн Чэнь про себя усмехнулся: судя по всему, она еще и подрабатывает разведчиком?

Но тут Линь Цзиньчжи понизила голос:

— Помоги мне, пожалуйста, притворись моим парнем.

— Что случилось?

Линь Цзиньчжи посмотрела на него с приторно-сладкой улыбкой и процедила сквозь зубы:

— На одиннадцать часов, девушка в белом платье. У нее легкое психическое расстройство, она подозревает, что я положила глаз на ее парня.

Чэн Чэнь посмотрел в указанном направлении и действительно увидел девушку в белом платье, которая неотрывно смотрела на Линь Цзиньчжи. Ее взгляд был настолько пронзительным, что даже Чэн Чэню, на которого он не был направлен, стало не по себе.

— Цыпленок по-португальски, который приготовила твоя тетя, просто великолепен! — вдруг громко сказала Линь Цзиньчжи.

Чэн Чэнь понял намек и тоже громко ответил:

— Конечно! Я же тебя никогда не обманываю.

— А если мы придем к ней в следующие выходные, она не будет против?

— Она будет только рада.

Они с трудом поддерживали оживленный разговор, с замиранием сердца проходя мимо Чжэн Сижу. Девушка неподвижно стояла, провожая их взглядом, словно приклеенным к ним, но с места не сдвинулась.

Зайдя в лифт, Линь Цзиньчжи наконец-то смогла вздохнуть с облегчением.

Чэн Чэнь засмеялся:

— Стоило ли так нервничать?

— Самые страшные люди на свете — это террористы и психически больные. За убийство им ничего не будет, как их не бояться? Но… похоже, твои актерские способности на высоте. Она тебе полностью поверила, поэтому и не стала устраивать сцен. Большое спасибо!

— Эта девушка… это не та, которую мы видели на парковке в прошлый раз?

— Да, у тебя хорошая память.

— Ее белое платье слишком бросается в глаза. И еще… она немного похожа на тебя. Вы родственники?

— Ее отец — заместитель министра в каком-то ведомстве в Пекине. Мне бы так повезло породниться с такой семьей.

— Ого! Такой большой чиновник… Тогда тем более нужно постараться наладить с ней отношения. Вдруг она твоя давно потерянная родственница, и ты сможешь поживиться за ее счет…

Линь Цзиньчжи вдруг замерла, ее лицо стало отрешенным.

— Что случилось?

Лифт доехал до седьмого этажа. Линь Цзиньчжи пришла в себя и, улыбнувшись, сказала:

— Не знала, что ты такой выдумщик. Тоже смотришь мыльные оперы?

— Ничего не могу поделать, их по телевизору так много, что никуда от них не деться.

Линь Цзиньчжи улыбнулась, достала ключи и открыла дверь. Обращаясь к дочери, она сказала:

— А Мяо, будь умницей, скажи дяде спокойной ночи.

А Мяо потерла сонные глаза и небрежно сказала Чэн Чэню:

— Спокойной ночи.

Чэн Чэнь рассмеялся и помахал ей в ответ:

— Спокойной ночи.

Фу Цзяфэн и Се Люйжун, поужинав, пошли провожать ее домой.

Се Люйжун подняла голову и посмотрела на небо:

— Какая красивая луна!

— Да, — Фу Цзяфэн тоже взглянул наверх. Этот прекрасный объект, висящий в небе уже тысячи, а может, и миллионы лет, воспеваемый древними поэтами, современные люди замечают, кажется, только в Праздник середины осени.

— Твоя семья так далеко. Ты не чувствуешь себя одиноко в Вэйчэне?

— У меня все хорошо. А ты?

Се Люйжун вздохнула:

— Поначалу было немного одиноко… но сейчас уже нет.

— Привыкла?

Се Люйжун покачала головой и с улыбкой посмотрела на него.

— Что такое? Почему молчишь?

Се Люйжун мысленно вздохнула. Он действительно не понимает или просто не хочет снимать маску, которая дает ему чувство безопасности?

Они продолжали свой бессвязный разговор, и дорога под ногами казалась бесконечной и утомительной.

Ей очень не хотелось, чтобы все так продолжалось, чтобы они всегда оставались на этом уровне.

Но иногда мы действительно ничего не можем поделать.

Линь Цзиньчжи открыла дверь. Сяо Фан тут же подошла к ней, чтобы забрать А Мяо:

— Вы так поздно вернулись? Пойдем скорее купаться.

Линь Цзиньчжи прошла в комнату, села за письменный стол, взяла в руки фотографию, на которой были изображены она и ее родители, и стала пристально ее разглядывать.

С детства ей говорили, что она не похожа ни на отца, ни на мать, но она не обращала на это внимания.

Родители в шутку говорили, что удочерили ее, и она воспринимала это как шутку.

Пока не наступило то лето три года назад.