Глава 4. Огненная бабочка (Часть 2)

Женские ладони, конечно, отличались от его собственных: белоснежная кожа, кончики пальцев с легким розовым оттенком, каждый изгиб такой изящный и нежный, словно у новорожденного младенца.

Это была красавица, не знавшая ни боевых искусств, ни тягот жизни. Людей, способных содержать такую женщину, можно было пересчитать по пальцам.

В следующее мгновение обладательница этих ладоней сняла белую вуаль. Ее глаза, подобные ледяным источникам, заставили Ху Техуа почувствовать себя так, словно он окунулся в ледяную воду в самый разгар зимы.

В этот момент в гостинице вдруг стало тихо.

Чу Люсян даже услышал, как кто-то резко вздохнул.

Он смотрел на Девятнадцатую. В его ясных глазах появился странный блеск, совсем не похожий на взгляд мужчины, смотрящего на женщину с вожделением. Скорее, он напоминал восхищение чем-то прекрасным: цветком или полумесяцем.

Чу Люсян был королем воров и повесой, перед которым раздевались бесчисленные красавицы, но ни одна из них не вызывала у него такого странного чувства.

Одиночество, гордость, свобода.

— Будь я верующим, — произнес Ху Техуа, — сейчас бы наверняка пал ниц перед этой богиней.

Девятнадцатая наконец встретилась с главным героем. Давление мирового сознания ослабло, тело шикигами больше не казалось таким призрачным, а на щеках появился румянец.

Она не знала предпочтений Чу Люсяна, только то, что он любил красивых женщин. Не желая совершать никаких экстравагантных поступков перед Ху Техуа, она просто спросила: — На что вы смотрите?

Система тихо пробормотала: — Он запал на твое тело!

Чу Люсян слегка кашлянул, осознав, что немного замешкался, и своим взглядом смутил эту холодную, как лед, красавицу, которая к тому же была служанкой Цзи Бинъяня.

Он машинально потер нос, налил чашку чая и подвинул ее к Девятнадцатой. — Прошу прощения, — сказал он извиняющимся тоном.

Девятнадцатая была поклонницей молочного чая и совершенно не понимала, почему кому-то нравится пить обычный чай. Она не любила горький вкус чая и кофе, но это все же был чай, налитый самим Чу Люсяном…

Превозмогая горечь некачественного чая, она сделала маленький глоток и почувствовала, будто съела большую горсть горькой дыни.

Фу, точно! Чай без молока — это ересь.

Чу Люсян, заметив ее нерешительность и слегка нахмуренные брови, почувствовал, что совершил ошибку.

Хрупкая беззащитная женщина, возможно, даже не слышавшая имени Чу Люсяна, как могла она отказать этим рослым мужчинам, которые привезли ее в пустыню?

Даже если в чае был какой-то ужасный яд.

Чу Люсян беспомощно потер нос, скользнул взглядом по ее влажным, блестящим губам и успокаивающе произнес: — Это просто чай. Я друг Цзи Бинъяня. Подумал, что вы могли устать с дороги и захотите пить. Если не хотите, не пейте.

Ху Техуа наконец оторвал взгляд от чашки. Выдержав ледяной взгляд Девятнадцатой, он с улыбкой предложил: — В пустыне огромная разница температур днем и ночью. Здесь по ночам ужасно холодно. Если не хотите чай, выпейте вина, чтобы согреться.

— Я не пью вино с распутниками, — отказалась Девятнадцатая.

Чу Люсян с удивлением посмотрел на Ху Техуа и, заметив, что тот не осмелился возразить, спросил: — Распутниками?

Ху Техуа промолчал.

Он неловко почесал затылок, вероятно, вспомнив свое непристойное поведение двумя часами ранее, тем более что она была служанкой его друга Цзи Бинъяня. — Это недоразумение…

Он не только видел, как она переодевалась, но и связал ей руки и привез сюда. Хуже всего было то, что эта красавица, которую прятал Цзи Бинъянь, полностью соответствовала его идеалу.

Более того, в этот момент в его голове всплывала сцена, способная свести с ума от зависти любого мужчину.

— Я виноват перед „Железным петухом“, — со вздохом произнес Ху Техуа.

Как только он закончил фразу, дверь гостиницы распахнулась. На пороге стоял тот самый друг, которого он ждал, — Цзи Бинъянь.

Взгляд Цзи Бинъяня упал на Девятнадцатую. Его лицо оставалось непроницаемым, но он не отрывал от нее глаз добрых полминуты.

Затем он посмотрел на Ху Техуа, и в его острых, холодных глазах мелькнула улыбка. — Ты действительно виноват передо мной. Мои пятьдесят тысяч лянов ушли псу под хвост.

— „Железный петух“?! — Ху Техуа взглянул на небо, удивленный скоростью появления Цзи Бинъяня. — Ты довольно быстро добрался сюда, гораздо быстрее, чем ожидал Чу Люсян.

— Ты похитил мою гостью, конечно, я приехал быстро, — Цзи Бинъянь сел рядом с ним, налил себе вина, сделал глоток и неторопливо продолжил: — Тем более ты оставил столько следов по дороге, что даже слепой бы меня нашел.

Ху Техуа остолбенел.

Его глаза округлились. — Гостью? — быстро уловив главное, переспросил он. — Так эта девушка не твоя служанка?!