Павильон Тысячи Механизмов (Часть 2)

Поразмыслив немного, Юнь Чжаочжао задала второй вопрос:

— Второе: я хочу знать, кто сейчас в Бяньцзине самый талантливый, но обедневший ученый.

Самый талантливый, и при этом — обедневший.

Это условие сразу исключало членов императорской семьи, знать и великие кланы.

Линь Юань медленно перебирал в руках пурпурные буддийские четки, словно размышляя, почему она задает такой странный вопрос.

— Госпожа, прошу подождать немного.

Слуга наклонился, и Линь Юань что-то прошептал ему на ухо. Затем юноша скрылся в небольшой смежной комнате — видимо, отправился наводить справки.

В тишине Комнаты номер один категории «Небо» свет, проникавший сквозь деревянную решетку окна, распадался на тысячи лучей, в которых танцевали пылинки.

В горле пересохло. К тому же Юнь Чжаочжао проделала немалый путь до квартала Хуайлин — больше восьми ли. Ее мучила жажда, а стоявший перед низкой кушеткой чай был освежающим и сладким, так что она не удержалась и сделала еще несколько глотков.

— Это Красная слива Девяти излучин?

Линь Юань оставался невозмутим. Он опустил голову, уголки его губ изогнулись в улыбке, а в бездонных глазах читалось что-то непонятное.

Предъявить подлинник Юнь Яня, который считался утраченным, и распознать редчайший сорт чая Красная слива Девяти излучин…

Когда это в Бяньцзине появилась такая личность, а Павильон Тысячи Механизмов ничего о ней не знает? Просто смешно.

Прошло примерно время сгорания одной ароматической палочки, и юноша-слуга вышел из смежной комнаты. Он наклонился и что-то прошептал Линь Юаню на ухо.

Вскоре тот дал Юнь Чжаочжао ответ:

— Цзи Цюйшэн, — сказал Линь Юань и после паузы добавил: — Сейчас живет в квартале Ивэнь. Три года назад, осенью, сдал экзамены на степень цзюйжэнь. Хотя он и не стал гунши, это человек больших знаний, он соответствует условиям, которые ищет госпожа.

Цзи… Цюй… шэн… Юнь Чжаочжао задумчиво перекатиала эти три слога на языке. В исторических записях такого человека не было.

Она кивнула и, подавив свои мысли, перешла к последнему вопросу.

— Есть ли сейчас в мире потомки Цзи Яня из клана Цзи из Ланьлина?

Клан Цзи из Ланьлина — знатный род, исторически известный тем, что в нем рождалось много красивых мужчин.

Этот последний вопрос был вызван личным интересом Юнь Чжаочжао. В ее прошлой жизни самым почитаемым и восхищавшим ее ученым мужем был именно Цзи Янь.

К несчастью, она переместилась во времени и оказалась в Великой Е, став двадцать восьмым потомком клана Юнь из Ланъя.

Увы, в эту эпоху некогда невероятно могущественный клан Цзи из Ланьлина был давно и бесследно стерт с лица земли песками времени.

А клан Юнь из Ланъя, бывший первым среди знатных родов с наследственными должностями, тоже почти пришел в полный упадок.

Перемещение произошло как раз в тот год, когда обедневший клан Юнь переезжал из столицы в Сюньчжоу. Тогда Юнь Чжаочжао было шесть лет, и с тех пор прошло почти десять лет.

За десять лет в Великой Е она не раз думала о спасении клана Юнь, но когда рушится большое здание, его не подпереть в одиночку.

Десять лет назад при дворе произошла смута, и клан Сан захватил власть.

Клан Юнь понес тяжелые потери: влиятельные сановники из рода Юнь, служившие при прежней династии, были либо убиты один за другим, либо умерли от болезней.

Юнь Чжаочжао хорошо знала этот период истории — сколько знатных родов пострадало или погибло в той смуте.

Упадок и гибель клана Юнь были предрешены еще до ее перемещения.

К счастью, ее отец прежде занимал лишь почетную, но не слишком влиятельную должность. В критический момент он переехал из Бяньцзина в Сюньчжоу, и это спасло ему жизнь.

Однако отец так и не оставил надежды снова подняться после падения.

В Сюньчжоу он постоянно твердил Юнь Чжаочжао: «Чжаочжао — единственный оставшийся потомок двадцать восьмого поколения клана Юнь из Ланъя. Бремя твое тяжело, а путь далек».

У Чжаочжао от этих слов уже уши мозолями покрылись. Она же не могла сказать прямо, что, согласно истории, клан Юнь прервался на двадцать седьмом поколении, и она никогда не слышала ни о каком двадцать восьмом поколении, кто бы это ни был?

Раньше их семья из трех человек жила в доме в Сюньчжоу, и они были так бедны, что рисовая кадка почти опустела. Несмотря на такое плачевное положение, отец все твердил, что скитания в глуши вызовут насмешки, и не мог поступиться гордостью и статью ученого мужа. Даже когда он заболел, а денег на лекаря не было, он отказывался продавать фамильные ценности, чтобы прокормиться.

Юнь Чжаочжао трезво оценивала свои таланты. Как бы она ни старалась, ей не сравниться с поистине гениальными мастерами прошлого, не говоря уже о том, чтобы возродить клан и стать великим конфуцианским ученым, чье имя останется в анналах истории.

Она прожила больше двадцати лет в современном обществе и переместилась сюда уже вполне обычным человеком. Хотя Юнь Янь много лет обучал ее, и она кое-чему научилась, на этом ее способности заканчивались. У нее совершенно не было того, что называют благородством духа великих родов.

Поэтому она всей душой стремилась в Бяньцзин, чтобы заняться торговлей. Но каждый раз, когда она пыталась спорить с отцом на тему «ученый муж тоже может заниматься торговлей», ее чуть ли не пороли розгами, а отец вопил и призывал небеса, называя ее затеи безумными.

Так продолжалось до этого года, пока отец не слег от солнечного удара. Тогда ее мать наконец трезво оценила ситуацию, раздобыла немного денег на дорогу и ночью отправила Юнь Чжаочжао в Бяньцзин, позволив ей попытать счастья.

...

Мысли прервались. Юнь Чжаочжао подняла взгляд и моргнула.

Возможно, Павильон Тысячи Механизмов не знал ответа и на этот вопрос — с той стороны долгое время не раздавалось ни звука.

В этот момент Линь Юань за занавесью вдруг усмехнулся:

— Госпожа может пока возвращаться в свою резиденцию. Не пройдет и трех дней, как Павильон Тысячи Механизмов пришлет вам ответ.

— Хорошо, — Юнь Чжаочжао встала и слегка отступила на полшага. — В таком случае, я буду ждать вестей от господина.

Вскоре после ухода Юнь Чжаочжао хозяин Красного Павильона Лянь торопливо поднялся наверх. Его грубые брови были сдвинуты, глаза метали искры — он был вне себя от гнева.

— Господин! Господин, взгляните!

С этими словами он протянул Линь Юаню парчовый мешочек. Когда узел развязали, внутри оказались не золотые и не серебряные монеты, а гладкие круглые камни.

Это был тот самый кошель, который дала Юнь Чжаочжао.

Стоявший рядом юноша-слуга вытаращил глаза, его брови гневно сошлись:

— Ах вот как! Эта женщина посмела обмануть наш Павильон Тысячи Механизмов! Я пойду и задам ей перцу!

— Погоди, — в глазах Линь Юаня промелькнуло какое-то чувство, он слегка поднял руку.

Юноша, уперев руки в бока, тихо пробормотал:

— Господин, а может, и та картина — подделка?

— Картина подлинная, — хмыкнул Линь Юань, в его голове уже созрел план.

Хотя картина была бесценна, еще никому не удавалось обвести его, Линь Юаня, вокруг пальца. Эта юная девица была весьма занимательна.