Глава 2. Черный лебедь, белый лебедь. Часть 2. Несправедливое решение

В этом мире справедливость закона может быть скрыта за деньгами и властью.

Бабушка по материнской линии воспитывала внуков так же строго и требовательно, как и относилась ко всему в жизни. Уже в первом классе Сяо Кэ, как и ее двоюродную сестру, заставили учиться играть на пианино. Сяо Кэ не любила этот инструмент, ей претили черно-белые клавиши и абстрактные ноты, но она подчинилась воле бабушки. На первом же уроке учительница обрезала ей ногти так коротко, что кое-где показалась кровь. Сяо Кэ сдерживала слезы.

Если бы детство состояло только из занятий музыкой и учебы, это еще можно было бы терпеть. Но жестокие наказания стали настоящим испытанием для тела и духа Сяо Кэ. Если она получала на экзамене меньше 98 баллов, ее ставили на колени на два часа и не разрешали есть. Колени так сильно вдавливались в пол, что потом она еще полчаса не могла выпрямиться. Хотя в таком возрасте она еще не понимала выражения «золото под коленями», подсознательно чувствовала, что стоять на коленях — унизительно. Такие наказания часто следовали за экзаменами. Двоюродную сестру тоже наказывали, но тетя тут же поднимала ее, как только истекало время, и с сочувствием растирала ей колени. Сяо Кэ же приходилось самой подолгу разгибать ноги и подниматься.

Она не ждала от матери такой же заботы, как от тети, лишь бы по возвращении домой ее не ждала очередная порка.

Когда Сяо Кэ было семь лет, мать привела домой мужчину по имени Дэн Сюн. Он был низкорослым и полным, носил массивные золотые кольца и часы, выглядел как преуспевающий бизнесмен. В присутствии бабушки с дедушкой он разыгрывал скромность и старался им понравиться. Его частые визиты стали предметом пересудов, и Сяо Кэ видела, как мать с бабушкой о чем-то шептались, изредка бросая на нее взгляды, полные неприязни.

В то время Сяо Кэ чаще всего подвергалась наказаниям. За плохо сыгранные гаммы мать бросала в нее тяжелый сборник «Маленьких прелюдий Баха», иногда добавляя подзатыльники и пинки. Если за едой она пачкала одежду, ее ждали пощечины, оставлявшие яркие следы на несколько дней. При этом Сяо Кэ приходилось терпеть удивленные или жалостливые взгляды учителей и одноклассников, а также скрываемые слезы бабушки и дедушки.

Планы матери и бабушки по материнской линии были приведены в действие после одного печального события. Отец Сяо Кэ, Сяо Циншань, был осужден на два года за мошенничество, после того как его партнер скрылся с деньгами. Это стало страшным ударом для семьи. Бабушка и дедушка поседели за одну ночь, а дедушка с тетей метались в поисках денег, чтобы выплатить долги. В довершение всех бед мать пришла к ним и бросила на стол соглашение о разводе.

— Квартира, которую купил мой муж, уже записана на меня. Дочь я забираю, а остальное мне не нужно, — заявила она.

Бабушка, дрожащими руками подняв со стола документ, швырнула его матери в лицо и набросилась на нее с ругательствами:

— Мерзавка! Чтоб тебе пусто было! Ты изменяла мужу, а теперь, когда он попал в беду, решила с ним развестись! Ты еще и дочь хочешь забрать? Ты хоть день выполняла свой материнский долг? Ты хоть раз постирала ей одежду? Она каждую неделю приносит грязное белье мне, шестидесятилетней старухе! Ты ее бьешь по поводу и без повода! За такое обращение с ребенком тебя саму ждет расплата. Ван Янь, ты плохо кончишь! Даже после смерти я буду тебя проклинать!

Мать нетерпеливо отмахнулась от бабушкиной руки:

— Хочешь меня запугать? Проклинай сколько влезет! Мне все равно! Я развожусь, и точка! Мы с твоим сыном шесть лет жили в разных городах, по закону это уже считается разводом, так что это просто формальность. И дочь я заберу. Кому отдадут ребенка — мошеннику?

— Ты… ты… — бабушка, дрожа от гнева, указала на мать пальцем. — Убирайся! Даже если мой сын Сяо Циншань неудачник, мы с дедушкой будем бороться за опеку над Сяо Кэ!

Мать лишь презрительно фыркнула и вышла.

Несмотря на все усилия бабушки и дедушки, суд, под влиянием близкой подруги бабушки по материнской линии, присудил опеку над Сяо Кэ матери. Однако девочке разрешили проводить выходные у бабушки с дедушкой. Хотя фактически ничего не изменилось, тот факт, что в графе «опекун» стояло имя Ван Янь, причинял старикам боль. Бабушка, гладя Сяо Кэ по голове, сказала:

— Прости, милая. Твой отец подвел нас, а у нас не хватило сил тебя отстоять. Ты уже больше года терпишь издевательства матери, а впереди еще столько лет учебы… Будь сильной, девочка моя, ты должна быть сильной.

Дедушка, сняв очки и протерев глаза, добавил:

— На самом деле ничего не изменилось. Ты все равно будешь приезжать к нам каждую неделю. Если что-то случится, сразу говори нам. Даже если мне придется пожертвовать всем, я тебя защищу.

Меньше чем через месяц после официального развода бабушка по материнской линии начала готовиться к новой свадьбе своей дочери. Она занималась всем: свадебным платьем, банкетом, приглашениями. Ни у кого не было времени на Сяо Кэ. Девочка наслаждалась этой свободой, а ее отношения с двоюродной сестрой, с которой они вместе переживали наказания, стали ближе. Однажды сестра спросила ее:

— Ты будешь нести цветы на свадьбе?

Сяо Кэ, немного подумав, ответила:

— Это зависит от бабушки. Если она захочет меня помучить, то, наверное, да.

В итоге Сяо Кэ повезло — бабушка выбрала для этой роли ребенка родственников. Сяо Кэ сидела за столом и смотрела, как молодожены идут по красной дорожке под аплодисменты и поздравления. Все знали, что это второй брак ее матери и что у нее есть дочь — обуза, но все равно желали паре счастья и скорейшего появления детей. Глядя на это ликующее сборище, Сяо Кэ на мгновение отключилась, словно весь шум стих, а ее душа покинула тело и наблюдала за этой немой черно-белой сценой сверху.

Сяо Кэ не помнила, как вернулась домой. Вернее, в тот день она не пошла домой, а осталась у бабушки. Мать превратила квартиру, оставшуюся от отца, в свое новое свадебное гнездышко. Даже комната Сяо Кэ была украшена свадебными иероглифами и лентами. Первая брачная ночь, естественно, должна была принадлежать только им двоим.

Позже Сяо Кэ думала: а что, если бы она, как в сериалах, плеснула матери в лицо вином в знак протеста, выразив свой гнев и обиду? Ответ был очевиден: бабушка тут же вывела бы ее из зала, извинилась бы перед гостями, а потом, наедине, ее ждала бы жестокая расправа со стороны матери и бабушки. Сяо Кэ боялась даже представить, сколько вешалок сломается в тот вечер и сколько пощечин она получит.