Глава 1. Тот год (Часть 2)

Он хвастался, стягивая с моей сестры штаны. Я был уверен, что моя сестра выглядела старше своих лет. Она много лет жила как нищенка, выполняла тяжелую работу, стараясь быть незаметной дома. Она была чувствительной и застенчивой, робкой и взрослой не по годам. Она понимала, что Да Цян задумал.

Я чувствовал, что это неправильно. Мои друзья тоже выглядели странно. Да Цян уже стянул с моей сестры половину штанов. Она сжала ноги и закричала: — Братик! Братик!

На прошлой неделе отец бил ее бамбуковой палкой. Она прыгала от боли и плакала, но не так сильно, как сейчас. Ее плач был настолько душераздирающим, что я застыл на месте, онемев.

Внезапно она схватила со стола первую попавшуюся вещь — ручку, которой мы делали уроки. Да Цян как раз наклонился, чтобы посмотреть на нее, и немного ослабил хватку. Сестра в отчаянии ударила его. Ручка попала Да Цяну прямо в лицо.

Да Цян вскрикнул. Моя сестра в ужасе упала на пол и отползла назад.

Мы наконец-то пришли в себя. Да Цян вытер лицо и увидел кровь. Он пришел в ярость. Я посмотрел на его лицо — ручка оставила на нем порез, из которого сочилась кровь.

Мои друзья бросились к нему. Все запаниковали. Я совершенно не знал, что делать, и просто смотрел на сестру. Она, наверное, была напугана больше всех. Поранив Да Цяна, она поползла к двери, потом вскочила и выбежала на улицу, придерживая руками порванные штаны.

Она убежала.

Я был рад, что она убежала, потому что Да Цян схватил ручку, желая отомстить. К счастью, моей сестры уже не было.

После ее побега все растерялись. Мои друзья, не желая оставаться, быстро разбежались по домам. Я тоже бросился бежать, но Да Цян схватил меня и злобно прошипел: — Твою мать! Твоя сестра наверняка все расскажет. Запомни, я просто пошутил, хотел ее напугать. Так и скажи своим родителям, иначе я тебя убью!

Я был так напуган, что не мог вымолвить ни слова. Кивнув, я убежал. Вернувшись домой, я увидел сестру, сидящую у двери и плачущую. У нее не было ключа, а родителей еще не было дома.

Какое-то время я не решался подойти к ней. Она, казалось, не заметила меня. Я совершенно не понимал, что делать, и снова убежал. Я вернулся только вечером, когда родители пришли домой.

Я сразу же рассказал им, что сестра сидит у двери и плачет. Они вышли и увидели, что она уснула.

Отец начал ругаться и велел ей вставать, а мама спросила, что случилось. Проснувшись, сестра громко закричала: — Да Цян снимал с меня штаны…

Родители были поражены. Сестра, желая все рассказать, указала на меня: — Братик видел! Да Цян снимал с меня штаны.

Родители посмотрели на меня. Я опустил голову и, как последний трус, сказал, что ничего не знаю. Сестра вдруг перестала плакать. Я украдкой взглянул на нее. На ее лице было выражение, которого я никогда раньше не видел. Она словно окаменела, словно ее предали.

Мне было двенадцать, ей — десять. Мы еще многого не понимали, но она, казалось, вдруг все осознала. Девочки всегда взрослеют раньше.

Впервые я не мог смотреть ей в глаза. Через некоторое время она снова заплакала: — Правда, Да Цян снимал с меня штаны.

Как бы мои родители ни предпочитали меня сестре, они не могли не вмешаться и сразу же пошли к Да Цяну.

Мама взяла сестру с собой. Меня они игнорировали, но я все равно последовал за ними на расстоянии.

В доме Да Цяна горел свет. Как только мои родители подошли к двери, их уверенность испарилась. Семья Да Цяна была самой богатой в округе.

Они постучали. Родители еще ничего не успели сказать, как отец Да Цяна начал кричать: — Лао Ли, что твоя дочь себе позволяет?! Она порезала моему сыну лицо! Он до сих пор мучается от боли!

Я стоял далеко и не слышал всего разговора, но понял, что мои родители начали извиняться. Сестра пряталась за мамой, но та вдруг ударила ее по лицу. Сестра даже плакать перестала.

Появился Да Цян, держась за лицо и изображая обиду. Он указал на мою сестру и обвинил ее в нападении.

Я никогда не видел сестру такой испуганной и растерянной. Ее десятилетний разум явно не мог подобрать нужных слов, и она только всхлипывала.

Родители пришли к согласию: виновата моя сестра.

Среди криков и ругани извинения звучали особенно пронзительно. Сестра снова посмотрела на меня. Возможно, она просто инстинктивно искала помощи. Эта маленькая нищенка, которая всегда ходила за мной хвостиком, в минуты отчаяния всегда смотрела на меня, надеясь, что я ей помогу.

Взрослые тоже посмотрели на меня. Мама раздраженно спросила еще раз: — Это Синьсинь порезала Да Цяна ручкой?

Это было правдой. Моя сестра тихо прошептала: — Но Да Цян сначала снимал с меня штаны…

Да Цян тут же перебил ее: — Я просто пошутил! У нее не все дома.

Мама велела сестре замолчать и попросила меня ответить. Сестра с заплаканным лицом смотрела на меня. Ее волосы были мокрыми от пота, ресницы слиплись, а голос охрип.

Да Цян подмигнул мне. Я услышал слабый голос сестры: — Братик…

— Это она порезала Да Цяна ручкой, — сказал я.

Эти слова прозвучали как раз вовремя, прервав ее зов о помощи и все, что она хотела сказать. Десятилетняя девочка с заплаканным лицом осталась стоять одна, беззащитная, как котенок, забившийся в угол.