Глава 8. Семья Цзя просит зерна, Янь Фугуй демонстрирует актерское мастерство

Тук-тук-тук.

Вскоре после возвращения домой Ли Дадун услышал стук в дверь.

— Дадун, это твой брат Дунсюй, открой! — «дружелюбный» голос Цзя Дунсюя донесся снаружи.

— Дадун, это твой дядя И, мы с Дунсюем хотим поговорить с тобой, — добавил И Чжунхай таким же «ласковым» тоном.

Услышав это, Ли Дадун остановился и с отвращением подумал: «Тьфу, какой я тебе брат? Приперлись попрошайничать и еще пытаешься навязать родство? Постойте-ка немного на холодке». Он вернулся на лежанку и взял комиксы.

— Учитель, почему он не открывает? Может, он сразу после работы спать завалился? — спросил Цзя Дунсюй, нахмурившись, после того как они еще немного постучали, не услышав ответа.

— Возможно. Пойдем к окну, попробуем его позвать, — сказал И Чжунхай, потирая подбородок. Он вспомнил, что в этом месяце Ли Дадун действительно сразу после работы уходил домой и не гулял с друзьями, как раньше. Кивнув, он согласился с предположением Цзя Дунсюя, и они пошли к окну.

Тук-тук-тук.

— Дадун! Дадун! Проснись!

— Ну вот, самое время. Если буду медлить, старик Янь уже придет, — пробормотал Ли Дадун, взглянув на часы. Он отложил комиксы, слез с лежанки, надел туфли, взъерошил волосы и, наконец, открыл дверь.

— О, мастер И, Цзя Дунсюй, что-то случилось? — сонно спросил он, высунув голову и зевая.

— Дадун, ты спал?

— Еще так рано, а ты уже спишь. Наверное, к работе на заводе еще не привык, устаешь? — с улыбкой спросили И Чжунхай и Цзя Дунсюй, подходя к двери.

— Не совсем. Просто мне всю ночь снился сон, как меня собака гоняла, я толком не выспался и сейчас немного сонный, — ответил Ли Дадун, стоя в дверях и не приглашая их войти. Он достал пачку сигарет и протянул им по одной.

Цзя Дунсюй хотел что-то сказать, но И Чжунхай незаметно шагнул вперед, загораживая его, и жестом показал ему молчать.

— Когда я только начал работать, тоже так же, как ты, видел странные сны и после работы все время зевал. Ничего, привыкнешь, — сказал И Чжунхай с лукавой улыбкой и едва заметной искоркой насмешки в глазах. Видя, что Ли Дадун не приглашает их войти, он решил, что тот просто молодой и горячий, как Шачжу, и, скорее всего, что-то тайком мастерит в комнате и боится, что они это увидят.

Ли Дадун был немного озадачен двусмысленной улыбкой И Чжунхая, которая выглядела так, будто между ними есть какой-то секрет. «Тьфу, чего это он так ухмыляется? Может, у них с Цзя Дунсюем что-то не так? Хотят меня в свою компанию затащить? Да ну, не может быть! Это же не Чэнду! Не до такой же степени!» — подумал он.

— Ой, совсем забыл, зачем пришел, — сказал И Чжунхай, хлопнув себя по лбу, заметив недоуменный взгляд Ли Дадуна. — Дело в том, что сейчас пайки уменьшили, и у Дунсюя дома тяжелое положение, на грани голода. Я, как его наставник, стараюсь ему помочь, но сам еле концы с концами свожу. Поэтому мы с Дунсюем пришли к тебе, чтобы поговорить…

— Дядя Янь, вы пришли! — громко крикнул Ли Дадун, заметив крадущегося Янь Фугуя у ворот соседнего двора. Он все это время наблюдал за воротами, ожидая его появления.

— Старик Янь?

— Третий дядя? — И Чжунхай и Цзя Дунсюй вздрогнули от громкого голоса Ли Дадуна и обернулись. Они увидели Янь Фугуя с белым мешком в руках и странным выражением лица.

— Старый И, Дунсюй? Хе-хе, я пришел к Дадуну по делу. А вы что здесь делаете? — спросил Янь Фугуй, торопливо пряча мешок под пальто и выдавливая из себя натянутую улыбку.

«Почему старик Янь с мешком для зерна? Неужели…», — подумал И Чжунхай, с подозрением глядя на Янь Фугуя.

— Это… — Цзя Дунсюй, видя, что его наставник молчит, не решался сам объяснить цель их визита и только нервно чесал затылок.

— У Дунсюя дома закончилась еда, да и у меня самого запасы на исходе. До получки еще далеко, вот мы и пришли к Дадуну занять немного зерна, чтобы перебиться, — объяснил И Чжунхай.

— А? Мастер И, вы пришли занимать зерно? — с притворным удивлением спросил Ли Дадун.

— Да, Дадун. Я знаю, что у тебя небольшой паек, поэтому хотел занять всего три цзиня кукурузной муки, чтобы продержаться пару дней. Потом я что-нибудь придумаю. Считай, что это я занимаю, а в следующем месяце верну, — сказал И Чжунхай со вздохом. Он играл свою роль так убедительно, что Ли Дадуну захотелось вручить ему премию «Белая магнолия» или «Золотая лошадь».

— Да, Дадун, у нас дома зерна осталось только на сегодняшний ужин, на завтрак уже ничего нет. Вот и пришлось мне набраться смелости и обратиться к тебе за помощью, — добавил Цзя Дунсюй с видом мученика.

— Эх, какая неудача… У меня хоть и маленький паек, но три цзиня я бы смог одолжить, потерпел бы немного. Все равно это ненадолго… Но… — начал Ли Дадун, словно только что все поняв, а затем беспомощно пожал плечами, глядя на обрадовавшихся И Чжунхая и Цзя Дунсюя.

— Но что? Дадун, не волнуйся, через пять дней, максимум пять дней, я тебе все верну, — заверили его И Чжунхай и Цзя Дунсюй.

— Дядя Янь, расскажите им сами… Я… — Ли Дадун с виноватым видом отвернулся.

— Старый И, какая неудача… Я несколько дней назад уже обращался к Дадуну. Мой Цзецфан ездил в деревню менять картошку и по дороге случайно рассыпал мешок с зерном. Из десяти цзиней кукурузной муки осталось меньше пяти… Эх, тяжелый месяц выдался. Вот и пришлось мне набраться наглости и попросить у Дадуна зерна взаймы. Он только что вернулся и сказал, что сможет немного выделить для моей семьи, чтобы мы хоть как-то перебились, и попросил меня зайти за ним, — объяснил Янь Фугуй, доставая из-под пальто мешок и тяжело вздыхая. При этом он многозначительно посмотрел на Ли Дадуна.

Ли Дадун был очень доволен тем, как Янь Фугуй правдоподобно выдумал историю о том, почему они занимают зерно. Он молча курил, наблюдая за разворачивающейся сценой.

— Вот как… Ну что ж, раз ты уже договорился с Дадуном, нам придется поискать другой выход. Дадун, мы с Дунсюем пойдем, — сказал И Чжунхай и, позвав Цзя Дунсюя, покинул соседний двор. Пачка «Да Цяньмэнь», которую Цзя Дунсюй держал в руке и не успел отдать, вернулась обратно в его карман.