— Большая Жуй, а Большая Жуй, это ты стащила печенье «Исполнения Желаний», которое я только что испёк? — Чжу Сяожуй как раз несла ведро с водой, когда к ней с подозрительным видом подскочил Чжан Саньму.
Она повернула голову и трижды смерила Чжан Саньму взглядом с головы до ног. Прищурившись, Чжу Сяожуй лишь фыркнула носом.
— Большая Жуй, Большая Жуй, ну скажи что-нибудь, — не сдавался Чжан Саньму, снова придвигаясь ближе. — Чего ты последние два дня ведёшь себя так странно, слова не вытянешь?
Она скосила на него глаза. Хм!
— Большая Жуй, я знаю, что моё печенье вкусное, но ты же знаешь, я оставил его для хозяйки.
Стиснув зубы, Чжу Сяожуй бросила ведро на землю.
— Будь добр, когда в следующий раз будешь кого-то обвинять, крошки печенья со рта… вытри! На! Чисто! — «Эй, делать тебе нечего, что ли? Зачем прибегать к таким низким трюкам?» Чжу Сяожуй всерьёз начала беспокоиться об умственных способностях Чжан Саньму.
— Хе-хе, Большая Жуй, вообще-то… — Чжан Саньму вытер рот, уничтожив улики, и с наглой ухмылкой подошёл ближе, понизив голос до таинственного шёпота: — Вообще-то, я хотел попросить тебя об одолжении.
Чжу Сяожуй мысленно хмыкнула, всем своим видом показывая: «Я так и знала, что ты ко мне не с добром».
— Что, нужна моя помощь? Назови меня сестрицей, да поласковее. Если понравится, я подумаю.
— Сестрица, о, моя добрая сестрица! — Для такого бесстыдника, как Чжан Саньму, назвать кого-то сестрицей было проще простого. Он мог с закрытыми глазами назвать так бесчисленное множество раз. — Моя самая прекрасная и очаровательная сестрица, твой младший братец хочет попросить тебя всего об одной услуге.
Настроение Чжу Сяожуй заметно улучшилось, и она не смогла сдержать смешок.
— Говори, может, твоя сестрица расщедрится и согласится.
— Да вот, перед моей комнатой стоит каменная глыба, всё время мешается под ногами. Не могла бы сестрица сделать одолжение и помочь мне передвинуть её в сторонку? — невозмутимо произнёс Чжан Саньму.
— Твоя сестрица хоть и рада помогать людям, но с делом, которое не под силу даже такому мужчине, как ты, я, право, помочь… не! в! силах! — Она и так последние дни переживала из-за твёрдых, как камень, мышц на руках, и даже ведро таскать ей было неохота, а тут её просят двигать огромный камень! Он что, ослеп?! Он же мужчина!
— Эх, такой мужчина, как я, не способен голыми руками одолеть двух грабителей, это слишком брутально, — отвернувшись, пробормотал себе под нос Чжан Саньму. Но он забыл, что у Чжу Сяожуй был отменный слух, лишь самую малость уступающий легендарному Тысячеухому.
— Ты думаешь, я хотела их голыми руками одолевать?! Если бы кто-то рядом проявил хоть каплю благородства и пришёл на помощь, разве мне пришлось бы самой вмешиваться?! — Голос Чжу Сяожуй внезапно взлетел на октаву выше.
«Чжан Саньму, не испытывай моё терпение каждый раз, ладно?!»
— Я не вмешался, чтобы дать тебе шанс проявить себя. К тому же, такой воспитанный человек, как я, всегда полагается на хитрость, а не на грубую силу…
— Да пошёл ты! — «А я что, не похожа на воспитанного человека?!» Не дожидаясь, пока Чжан Саньму закончит, Чжу Сяожуй схватила ведро и бросилась на него. Вода расплескалась, но Чжан Саньму оказался проворным и увернулся. В ярости Чжу Сяожуй швырнула в него и пустое деревянное ведро.
Бабах!
В Чжан Саньму она не попала, зато ведро угодило в два больших чана с водой, пробив в них огромные дыры. Вода хлынула наружу — буль-буль-буль — и залила весь двор.
«Чёрт, кажется, я влипла!»
— Ну вот, ты набедокурила… — Пока Чжу Сяожуй пребывала в шоке, кое-кто уже полностью пришёл в себя и стремительно изобразил на лице злорадное выражение.
«Ну разбила чаны! Подумаешь! Купим новые, в крайнем случае, сама натаскаю воды и наполню!»
— Разбитые чаны — это мелочь, но… — Чжан Саньму указал на сложенные в стороне дрова. — Только что привезённые сухие дрова все промокли. Завтра не на чем будет готовить.
«О, мой бог?! Что же делать?! Неужели из-за того, что Чжу Сяожуй в очередной раз ввязалась в драку и промахнулась из-за дрогнувшей руки или косого взгляда, чайный дом „Гуюй Чжай“ должен закрыться на день?! Если так, то сколько медяков останется от её и без того скудного жалованья?!»
— Что же делать, что делать, что делать? Саньму, ты должен взять на себя ответственность!
— Эх, дай подумать, — Чжан Саньму, видя испуганное лицо Чжу Сяожуй, сделал вид, что глубоко задумался, подперев подбородок рукой. Помолчав немного, он тихо сказал: — Единственный выход — до рассвета сходить в горы и собрать три вязанки сухих дров.
— Три… три вязанки?
— Да, три вязанки — это самый минимум, — сокрушённо вздохнул Чжан Саньму. — Я бы с радостью помог тебе из доброты душевной, но хозяйка только что велела мне испечь несколько тарелок печенья «Исполнения Желаний», а я ещё даже не начинал, так что…
— Ты хочешь, чтобы я пошла одна? — Чжу Сяожуй широко распахнула глаза, пытаясь изобразить жалкое и трогательное выражение лица. Однако её грозная внешность не слишком этому способствовала. Чжан Саньму взглянул на неё и тут же поспешно отвёл взгляд.
— Может, я сначала испеку печенье, а потом пойду в горы искать тебя?
— М-м-м… — Чжу Сяожуй опустила голову и надолго задумалась. Чжан Саньму решил, что она обдумывает его предложение, но тут она подняла голову и спросила: — А как… как пройти в горы?
Чжан Саньму нарисовал кривую-косую карту, которая, по мнению Чжу Сяожуй, больше походила на пиратскую карту сокровищ. На первый взгляд это был просто детский рисунок: какие-то кружочки, ещё кружочки, а потом большая клякса — так называемый пункт назначения.
— Иди точно по этой карте, и гарантирую — не заблудишься! — Чжан Саньму с полной уверенностью потряс листком бумаги. — Не забудь найти хорошие сухие дрова, ладно? Я испеку печенье и потом приду за тобой.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|