Глава 2. Друг детства (Часть 2)

К удивлению Гу Цанхэна, в глазах Вэй Цяньхэ не было ни шока, ни боли. Казалось, она уже знала об этом.

На её бледном лице читались лишь ирония и даже недоумение.

О чем она думает?

Почему она удивлена?

— Ванъе, позаботятся ли о теле моего отца? — наконец спросила Вэй Цяньхэ. Её голос был спокойным и ровным, что совершенно не соответствовало ожиданиям Гу Цанхэна.

— Конечно, не беспокойся, Лю Юй уже всё организовал, — ответил Гу Цанхэн, желая взять её за руку и утешить.

Говорят, что некоторые люди в глубоком горе внешне кажутся спокойными, не показывая своего отчаяния. Они не кричат, не плачут и даже могут сразу же начать действовать рационально, скрывая всю тяжесть в глубине души.

Даже если всё их тело дрожит, а челюсти непроизвольно сжимаются.

Он решил, что её необычное поведение — это естественная реакция на горе, и попытался понять её.

Но откуда ему было знать о вихре мыслей, проносящихся в её голове.

Умереть никому не нужной после гибели семьи… Её короткая жизнь была лишь контрастом для судьбы Избранницы Небес. Как это смешно и печально.

Шестнадцать лет она усердно изучала семейное ремесло, старательно поддерживала отношения с влиятельными семьями, связанными с кланом Вэй. Она старалась прожить свою жизнь достойно.

Все эти годы, шаг за шагом, она шла к своей цели, вкладывая силы и душу в то, что было ей дорого. Она делала это не для того, чтобы умереть безвестной, став лишь частью предыстории Гу Цзюлин.

Гибель отца, падение семьи Вэй — возможно, всё это было лишь незначительным элементом декораций в мире, созданном для Гу Цзюлин.

Избраннице Небес нужны были испытания, поэтому Вэй Чанхай должен был умереть, а она, Вэй Цяньхэ, должна была потерять всё и стать презренной наложницей.

Она не хотела с этим мириться.

— Каково решение императора относительно моей семьи? — спросила Вэй Цяньхэ.

Гу Цанхэн немного поколебался, но решил сказать правду: — Три поколения семьи Вэй, мужчины и женщины, сосланы на северо-запад.

Северо-запад?

Вэй Цяньхэ, казалось, услышала только эти два слова. Её взгляд стал острым.

Гу Цанхэн подумал, что она возмущена суровостью наказания, и попытался объяснить: — Указ действительно пришел из дворца, но мой брат тяжело болен, и вряд ли это его решение…

Он резко замолчал.

Какой смысл? Независимо от того, что думают люди о происхождении этого указа, он уже издан, и ослушаться императорской воли нельзя.

Вэй Чанхай мертв, неужели он боится, что она обвинит его?

— Цяньхэ, не волнуйся, что бы ни случилось, я защищу тебя. Оставайся здесь, отдыхай и поправляйся, — с чувством вины произнес Гу Цанхэн, давая ей обещание.

Лицо Вэй Цяньхэ оставалось бесстрастным и холодным.

Да, ей нужно быстрее поправиться, чтобы строить планы на будущее.

— У всех ссыльных есть имена в списках. Как ты сможешь меня защитить? — спросила Цяньхэ.

— Лю Юй уже ищет подходящего преступника, чтобы подменить тебя. Поездка на северо-запад — это шанс избежать смерти. Тот, кого выберут, будет только рад, — ответил Гу Цанхэн.

Вэй Цяньхэ знала, что он рискует, оставляя её, но не ожидала, что он уже всё продумал.

— А под каким именем я буду жить дальше?

Нарушить императорский указ — это тяжкое преступление. Он так много для неё делает, и она не должна быть слишком требовательной.

В её положении уже хорошо, что она осталась жива. Он ей ничего не должен.

Но в её сердце было слишком много обиды, которая так и норовила выплеснуться в его присутствии.

Она даже знала, что он подхватит её.

Любовь или ненависть — неважно. Он не даст ей упасть.

Но почему же они дошли до такого состояния, когда им неприятно даже смотреть друг на друга?

Красота увядает, любовь ослабевает…

Неужели это всё?

Внезапно большая ладонь накрыла её руку под одеялом.

Гу Цанхэн прижался к её руке сквозь ткань.

— Цяньхэ, думаю, тебе не нужно говорить о моих чувствах. Ты и так всё знаешь. Я понимаю, что сейчас не лучшее время, но, Цяньхэ, останься со мной. Я стану твоей семьей. Я буду тебе и родным, и любимым. Мы будем вместе, всегда, — сказал он.

Вэй Цяньхэ словно оцепенела от его внезапного признания.

Она не ожидала, что он будет так прямолинеен.

Любовь, словно туманный сон, прекрасна, пока остается тайной. Они оба понимали это, мечтая друг о друге, и ждали, кто первый сдастся.

Он признался, значит, проиграл.

А проигравший подчиняется, позволяя победителю лепить себя.