Глава 7

Эр Мао сбился со счёта, сколько раз его вырвало по дороге.

Похоже, они с отцом были совершенно несовместимы.

Нин Шаоюань несколько раз заставлял сына вспоминать то, что так травмировало его детскую психику.

Когда Ван Ши, жена Нин Шаоюаня, услышала, что муж отправился в деревню, её сердце сжалось от тревоги.

Она почти ничего не ела за ужином, всё время хмурилась и расспрашивала всех, зачем Нин Шаоюань уехал и не натворил ли чего её младший сын.

Неужели он ушёл прямо с урока?

Никто не мог ей толком ответить.

К счастью, Нин Сян, старшая дочь, успокаивала её.

Услышав, что Нин Шаоюань вернулся вместе с Нин Тао, Ван Ши, не успев даже накинуть халат, выбежала им навстречу.

Нин Тао, которого всю дорогу рвало, был совершенно обессилен.

Отец нёс его на руках.

Увидев состояние младшего сына, Ван Ши разрыдалась ещё издали.

Не дожидаясь реакции Нин Шаоюаня, она замахнулась на него кулаком.

— Ах ты, Нин Шаоюань! Он же ещё ребёнок, а ты избил его до такого состояния!

Весь день она боялась, что муж слишком сурово накажет Эр Мао.

И вот, пожалуйста, ребёнок даже ходить не может.

Нин Шаоюань, которого жена колотила на глазах у слуг, был ошеломлён.

Уклоняясь от ударов и прижимая к себе Нин Тао, он говорил: — Я его не бил!

Услышав это, Ван Ши вспыхнула: — Не бил? А почему он тогда в таком виде?

Посмотри, какой он бледный, еле дышит!

— У-у-у!

Ван Ши зарыдала ещё сильнее, крепко обнимая обессиленного Нин Тао: — Он провинился, разве ты не мог с ним поговорить? У-у-у… Эр Мао, мой Эр Мао…

— Бессердечный отец! Как ты мог?! Мой бедный Эр Мао…

Нин Шаоюань: «…»

Эр Мао: «…»

Отец и сын с одинаковым выражением смотрели на рыдающую Ван Ши.

Когда Ван Ши попыталась взять Нин Тао на руки, чтобы осмотреть его раны, он очнулся и смущённо пробормотал: — Мама, всё не так, как ты думаешь…

— Что? Он тебя бил, а ты боишься, что я узнаю? — глаза Ван Ши гневно сверкнули. Нин Шаоюань всегда был строг с детьми.

И старший сын, и младший были послушными и смирными.

С детства отец держал их в ежовых рукавицах. Только Эр Мао, который рос отдельно от них, даже после возвращения никак не мог привыкнуть к порядкам.

Нин Шаоюань иногда поднимал на него руку.

Раньше Ван Ши заступалась за сына, а Эр Мао быстро убегал, так что серьёзных травм не было.

Но сегодня…

— У-у-у!

— Мой бедный Эр Мао! Не волнуйся, мама обязательно тебя защитит.

Нин Шаоюань, не в силах ничего объяснить, бросил умоляющий взгляд на старших детей, надеясь, что они остановят мать. Нужно было сначала вернуться в дом и всё обсудить.

Нин Тао, обычно такой подвижный, хоть и был младше, почти догнал старшего брата в росте.

И весил он не меньше.

Нин Шаоюан уже устал держать его на руках.

— Мама, папа меня не бил, — сказал Нин Тао, хватая Ван Ши за руку, которой она собиралась вытереть слёзы и сопли.

Ван Ши: «…»

Ван Ши хотела во всём разобраться и защитить сына.

Но когда Нин Шаоюань рассказал, что произошло, она чуть не дала ему пощёчину.

Нин Тао ловко спрятался за Нин Сян, хныкая: — Сестра, защити меня! Ты у нас самая добрая!

— А я, значит, нет? — возмущённо спросила Ван Ши, закатывая глаза.

Нин Тао не осмелился ответить и украдкой посмотрел на отца.

— Не перекладывай вину на меня! Я никогда не говорил, что твоя мать не добрая, — рассердился Нин Шаоюань, готовый пнуть сына.

Нин Тао вздохнул про себя.

Он так и знал, что в вопросах воспитания детей Ван Ши и Нин Шаоюань были полностью солидарны!

Когда всё выяснилось, Нин Тао снова получил нагоняй от обоих родителей.

— Твои брат и сестра, когда провинились, писали объяснительные, — сказала Ван Ши. — В нашей семье все равны. Ты уже писал объяснительные раньше, но продолжаешь совершать ошибки. На этот раз…

Нин Тао напрягся.

— Мама, ты не можешь простить мою юношескую неопытность? — жалобно спросил он.

Любознательность и непоседливость — это естественно для ребёнка. Подавлять это в детях — грех.

К тому же, на этот раз он не совершил ничего ужасного, даже помог властям найти тело. Возможно, когда раскроется правда, его даже наградят за это!

Ван Ши сдержалась, чтобы не ударить его. — В этот раз ты не будешь писать объяснительную. Ты говорил, что выучил «Тысячесловие» наизусть? Тогда, начиная с завтрашнего дня, перепиши его тридцать раз.

Нин Тао: «Тридцать тысяч иероглифов?!»

— И ещё, — продолжила Ван Ши, — эти тридцать раз ты должен написать в свободное от учёбы время. Днём ты будешь ходить в школу, а переписывать текст сможешь только после уроков. На всё про всё у тебя три дня.

Нин Тао остолбенел.

Как говорится, женская месть страшна.

Она точно его родная мать?

Нин Тао кивнул и поплёлся в свою комнату.

Нин Сян, которая слышала весь разговор и знала, что сегодня брат столкнулся с чем-то неприятным, пока родители отчитывали его, велела слугам приготовить горячую воду.

В воду добавили полынь. Вернувшись в комнату, Нин Тао с удовольствием вымылся.

Он отмокал в ванне, как варёный краб.

Наконец-то он избавился от неприятного запаха.

Когда он собирался ложиться спать, Нин Сян вместе со служанкой принесла ему миску лапши с курицей.

Учуяв аромат, Нин Тао тут же вскочил с кровати и сглотнул.

Не дожидаясь, пока служанка поставит миску на стол, он схватил палочки.

Сегодня он почти ничего не ел. Он надеялся, что, вернувшись домой таким обессиленным, сможет поесть, но вместо этого его отчитали. Он постеснялся просить еду,

боясь, что родители снова начнут его воспитывать.

И тут Нин Сян принесла ему лапшу.

— Сестра, я знал, что ты у нас самая понимающая и всегда заботишься о своём бедном брате, — проговорил Нин Тао, с шумом поглощая лапшу.

Про воду для ванны он уже и не говорил.

Но лапша была как нельзя кстати.

Эр Мао был так тронут, что у него на глаза навернулись слёзы. И правда, все сёстры на свете — ангелы!

Вдруг дверь скрипнула, и в щель протиснулись Нин Линь и Нин Ци.

Нин Линь был старше его на два года, но они были почти одного роста. Нин Линь был худее, но любил строить из себя взрослого. Заложив руки за спину, он недовольно проговорил: — Знали бы, не приходили к тебе.

— Точно, — поддакнул Нин Ци. — Второй брат такой неблагодарный. Полынь для твоей ванны я принёс из сада господина Гуаня.

— А про этот способ я вычитал в книге, — добавил Нин Линь. — Говорят, что, прикоснувшись к телу, можно заразиться трупным ядом…

Не успел Нин Линь договорить, как лицо Нин Тао позеленело.

Он знал, что старший брат весь в отца.

Всегда сыплет соль на рану.

Лапша сразу стала невкусной.