Пролог

【Пролог】

На похороны бабушки Чжэ Мяо пришло много людей. Для Жо Пупу все они были незнакомцами.

За всю ее жизнь это был первый раз, когда в доме собралось столько гостей.

В гостиной стояли или сидели совершенно незнакомые ей дяди и тети, собравшиеся группами и обсуждавшие похороны бабушки Чжэ Мяо.

Жо Пупу с тревогой теребила край своей одежды, оттягивая его вниз.

Она не понимала почему, но атмосфера во всей комнате была очень странной, гнетущей.

Только у входа несколько детей играли в «камень-ножницы-бумага», время от времени раздавался их смех, что совершенно не вязалось с серьезностью взрослых в гостиной.

Жо Пупу обняла мамину ногу, подняла личико и уставилась на нее круглыми глазами, прося разрешения присоединиться к игре своих сверстников.

Мама присела на корточки и погладила Жо Пупу по щеке: «Пупу, милая, давай пока не будешь играть с ребятами, хорошо?

Сегодня у нас дома есть дела поважнее».

Маленькая Жо Пупу еще не понимала, что произошло. Выслушав маму, она все равно с тоской посмотрела на играющих детей и жалобно спросила: «Почему?»

Услышав это, глаза мамы постепенно покраснели, а улыбка ее была полна печали: «Пупу, послушай меня. Бабушка Чжэ Мяо уехала в очень-очень далекое место и больше никогда не вернется. Мы должны как следует с ней попрощаться, поняла?»

Услышав мамины слова, Жо Пупу застыла на месте.

Она уже не была двух-трехлетним ребенком, который ничего не понимает. Она могла понять смысл маминых слов «уехала в очень-очень далекое место» и знала, что значит «больше никогда не вернется».

У нее больше никогда не будет вкусных свиных ребрышек в кисло-сладком соусе, и больше не будет той худенькой, старенькой фигуры, которая заступалась бы за нее, уговаривая маму не ругать ребенка.

Это был первый раз, когда Жо Пупу столкнулась со смертью близкого человека. Она не успела морально подготовиться, как сильные эмоции захлестнули ее детскую душу.

Она обняла мамину руку, и прежде чем грусть успела овладеть ее сердцем, крупные слезы хлынули из глаз.

Тело всегда реагирует быстрее эмоций. Когда Жо Пупу осознала происходящее, мир в ее глазах уже расплылся.

Она всхлипывала, задыхаясь, почти теряя сознание: «Бабушка Чжэ Мяо ведь говорила, что поправится, если выпьет лекарство?

Как она могла обмануть…»

Услышав это, сердце мамы тоже сжалось от боли. Она нежно похлопала Пупу по спине, пытаясь успокоить ее, но сама не смогла сдержать слез.

Отец Жо Пупу взял из гостиной две салфетки и вытер слезы жене и дочери.

Мужчина тоже выглядел подавленным. Он с усилием обнял жену за плечи и сказал Пупу: «Милая Пупу, сходи проведай бабушку, хорошо?

Бабушка Чжэ Мяо ушла, бабушка наверняка тоже очень расстроена. Пойди утешь ее».

Жо Пупу все еще было очень грустно, но она послушно кивнула, вытерла слезы салфеткой и, всхлипывая, пошла в комнату.

Она уже была почти взрослой и, конечно, должна была нести свою долю ответственности. К тому же папа был прав, она тоже не хотела, чтобы бабушка слишком горевала.

Бабушка, как и бабушка Чжэ Мяо, была для нее очень важным человеком.

Гости сидели в гостиной и во дворе, их разговоры заглушались лестницей и потолком. Когда Пупу поднялась на второй этаж, ей показалось, что верхний и нижний этажи — это два разных мира.

Внизу — шумное прощание.

Наверху — тихие воспоминания.

Бабушка сидела у окна в комнате, в одиночестве глядя на вазу с цветами на столе.

Ее волосы были совершенно седыми, на ней был такой же серовато-белый свободный свитер. Казалось, она вот-вот растворится в старческих сумерках, вся ее фигура излучала ветхость.

Взгляд старушки был опущен, очки для чтения, которые она обычно носила, лежали рядом с вазой.

Рядом опало несколько лепестков, пожелтевших от потери влаги.

Они были похожи на скомканную бумагу, давно утратившую жизнь.

Услышав, как девочка поднимается по лестнице, бабушка повернула голову. Влага в ее глазах спряталась в морщинках у уголков, а в потускневшем взгляде таилась невыразимая печаль.

Она разжала пальцы, державшние лепесток, и помахала внучке, стоявшей в дверях: «Пупу, иди сюда».

Лепесток упал на пол вместе с ее движением, и сердце Жо Пупу упало вместе с ним.

Пупу подошла к старушке и сказала только что плакавшим, гнусавым голосом: «Бабушка, мама сказала, что бабушка Чжэ Мяо ушла и больше не вернется».

Старушка погладила ее по голове и лишь спустя долгое время тихо сказала: «Да, вот же она какая… Как так можно… Болезнь явно ухудшилась, а она всех обманывала. Сказала, что уходит, и ушла, оставив нашу Пупу такой расстроенной».

Голос ее был немного хриплым и звучал как легкий упрек.

Но Жо Пупу знала, что взрослые всегда говорят одно, а думают другое. На лице явно виднелись следы слез, которые она не хотела вытирать, но на словах все равно пыталась доказать свое безразличие.

Жо Пупу помнила, как бабушка Чжэ Мяо, когда только переехала жить к ним, не раз говорила, что ее бабушка — человек с твердым характером, но мягким сердцем, упрямая, как деревяшка.

Как тогда сказала бабушка Чжэ Мяо?

«Твоя бабушка, знаешь ли, упрямая и не ценит доброту других. Глупая она».

Бабушка в такие моменты всегда хмурилась и, не желая уступать, отвечала: «Теперь говоришь, что я глупая?

Не помню, кто это тогда прилип ко мне и не отставал».

Однако бабушка Чжэ Мяо категорически не признавала ее слов. Услышав это, она тут же повышала голос и грубо отвечала: «Я тогда с тобой была из жалости! Посмотри, кто еще с тобой дружит, кроме меня?

Вот уж действительно, не ценишь добрых людей».

Жо Пупу слышала от матери, что бабушка и бабушка Чжэ Мяо познакомились очень давно. Теперь, после стольких лет перепалок, их можно было назвать старыми подругами.

При этой мысли Жо Пупу снова стало грустно.

У бабушки и так почти не было близких друзей, а теперь и бабушки Чжэ Мяо не стало. Бабушке, наверное, будет очень одиноко?

Она сама не смогла сдержать слез, но протянула руку, чтобы вытереть слезы бабушке, надеясь, что та не будет слишком сильно горевать.

Старушка обняла Пупу и глубоко, протяжно вздохнула.

Сквозь стекло окна второго этажа Жо Пупу видела темную толпу людей во дворе, снующих туда-сюда.

На их руках были повязаны черные ленты, на груди — белые бумажные цветы в знак скорби. У большинства людей на лицах было скорбное выражение, они стояли по двое-трое и обсуждали жизнь бабушки Чжэ Мяо.

— Они все пришли проводить бабушку Чжэ Мяо? — спросила девочка, повернувшись к бабушке.

Бабушка промычала «угу».

Ее взгляд устремился вдаль, вниз, словно сквозь толпу она видела прошлое, проведенное вместе с Чжэ Мяо, или просто разглядывала разных людей.

Зрение у нее было уже не таким хорошим, как в молодости, она не могла разглядеть людей внизу. Поэтому она взяла со стола очки для чтения, протерла линзы носовым платком, который держала в руках, и медленно надела их на нос.

Жо Пупу снова вытянула свою маленькую шейку, чтобы посмотреть, почти высунувшись из окна.