Глава 6 (Часть 2)

Им приходилось терпеть бесчисленные косые взгляды ради куска хлеба, их едва не побили в борьбе за место, где можно было бы не замёрзнуть насмерть.

Нынешняя жизнь казалась им невероятным счастьем, поэтому они трудились усердно и добросовестно.

Когда У Юй доложил Линлун об этих двоих, её слова растрогали его до глубины души.

— Я полностью доверяю это дело тебе, — сказала она. — В пределах тех денег, что я тебе даю, можешь помочь и другим людям, которые, по-твоему, этого заслуживают.

— В конце концов, моя цель — не только Чанъань. Я хочу попробовать все деликатесы эпохи Тан, увидеть все её красоты, познакомиться с интересными людьми из цзянху.

— Так что, если можно и людям помочь, и развлечься, почему бы и нет? Только будь осторожен в выборе людей. Мне не нужны нахлебники. Полагаюсь на тебя, я уверена в твоей расторопности.

У Юй подумал: «Шеф — действительно хороший человек, очень-очень хороший. Она не только так доверяет мне, но и дала кров и пищу. Она словно фея, благодаря ей я почувствовал, что у меня тоже есть немного человеческого достоинства».

Глава пятая: Наслаждение изысканным вкусом и восхваление ресторана «Цзы Дье Сюань».

Линлун выбрала боковой вход в качестве места для встреч не случайно, а после тщательного изучения и размышлений.

Она осмотрела всё поместье Шангуань и обнаружила, что, хотя оно и обнесено стеной, стена эта высотой всего в полтора человеческих роста.

Человек, владеющий цингун, мог легко её преодолеть.

Линлун также заметила, что, несмотря на мирное время, её предусмотрительный отец не организовал строгой охраны и патрулирования.

Это показалось ей очень странным.

Позже она узнала причину: дело было в том, что они жили в столице, у подножия Сына Неба.

Содержание большого числа бойцов считалось великим непочтением и подлежало наказанию.

Вот оно что! Это объяснение её успокоило.

Однако Линлун всё равно беспокоилась. Она полагала, что даже если нет явной охраны, Шангуань Цзюнь мог расставить скрытые посты.

Боковой же вход редко кем-либо использовался.

Во-первых, прилегающая к нему территория была заброшена. Раньше на склоне холма за домом паслись лошади торговой марки «Юнлэ», принадлежащей семье Шангуань, но конюшни давно перенесли в другое место.

Во-вторых, сам вход был очень скрытным. О нём знали только те служанки и слуги, что работали в поместье с давних пор. Это делало его относительно безопасным местом.

Линлун приложила столько усилий к выбору места встречи, чтобы гарантировать полную безопасность.

Она опасалась, что отец может обнаружить У Юя и незаметно избавиться от него.

С влиянием её отца в Чанъане, способного, образно говоря, «призывать ветер и дождь», заставить человека исчезнуть навсегда, словно его и не было, не составляло большого труда.

Пока она находилась дома, за ней никто не следил — к такому выводу Линлун пришла после долгих наблюдений.

Но стоило выйти за ворота, как гарантий не было никаких.

Повсюду были «уши и глаза» её отца.

Попытаться переодеться и тайком выбраться погулять было невероятно сложно.

Одни только четыре мастера, появляющиеся и исчезающие как тени, наводили на Линлун ужас.

Отец очень баловал её, но в вопросе этих четырёх телохранителей был непреклонен и не позволял ей своевольничать.

Эх, она попала сюда уже так давно, а всё ещё видела великолепие Чанъаня лишь мельком.

Какая несправедливость, серьёзная несправедливость!

В результате неустанных наблюдений Линлун выяснила, что в поместье Шангуань Цзюня было четыре входа.

Главные ворота открывались только для приёма почётных гостей. Тогда слуги выстраивались в два ряда в знак уважения.

В обычное время ворота были плотно закрыты.

Если приходил кто-то неизвестный господину Шангуаню, он стучал в ворота, дворецкий докладывал хозяину, и тот решал, принимать посетителя или нет.

Господин Шангуань бывал дома нерегулярно, и даже Линлун днём редко удавалось его увидеть.

Однако перед сном Линлун обязательно заходила в покои отца пожелать ему спокойной ночи.

Шангуань Цзюнь требовал этого, если только не ночевал в другом месте.

Он расспрашивал её о делах за день — это был его способ провести время с дочерью после напряжённого дня и насладиться её обществом.

Другой вход предназначался для слуг, которые выходили по хозяйственным нуждам — закупить необходимое для поместья и так далее.

Проще говоря, это был вход для прислуги.

Принятым на службу в поместье Шангуань выдавали специальный пропуск (мэньпай) и ключ.

Доложив дворецкому, они могли свободно входить и выходить.

По наблюдениям Линлун, Шангуань Цзюнь хорошо обращался со слугами и строго требовал от управляющих не придираться к ним по пустякам и тем более не применять палки или другие предметы для наказания.

Он предпочитал завоёвывать авторитет добродетелью, к тому же платил хорошо.

Поэтому многие изо всех сил стремились попасть на службу в поместье.

Однако отбор был очень строгим.

Те, кому это удавалось, гордились своей работой у Шангуань Цзюня, и текучка кадров была небольшой.

За месяц с небольшим Линлун уже запомнила нескольких управляющих и слуг, с которыми ей приходилось чаще всего контактировать.

Ещё один вход находился очень далеко от главного, практически по диагонали — на южной стороне поместья, тогда как главный был на восточной.

Он был давно заперт, и даже Сюэжу никогда не видела его открытым.

Вероятно, он предназначался для экстренного побега на случай непредвиденных обстоятельств.

Хотя Шангуань Цзюнь был неизменно ласков и заботлив со своей дочерью — можно даже сказать, баловал её сверх меры, — этот богатый и влиятельный человек казался глубоким и непостижимым.

Кто знает, возможно, под поместьем скрывались ловушки и тайные ходы.

Так размышляла Линлун.