Взаимная выгода

Взаимная выгода.

Матросы-зеваки разошлись по своим постам.

Только Виктор сказал, что ему вдруг стало нехорошо, и попросил судового врача, по дружбе, уделить ему немного времени перед тем, как заняться Старпомом.

Синтия, честно говоря, не очень хотела.

Все еле живы, а тут мелкие недомогания — можно и самому перетерпеть.

Но, повернувшись к Виктору, Синтия всё же удивилась.

Его лицо было землистого цвета, глаза налиты кровью. Он действительно выглядел плохо, а не искал предлога отлынивать в лазарете. Она кивнула.

Виктор вошёл в лазарет так же непринуждённо, как к себе домой. Но ему и вправду было плохо. Хотя его взгляд по привычке метнулся к медицинскому спирту на полке, сил подойти и тайком выпить у него не было.

Синтия спросила, что именно у него болит.

Она хотела по привычке спросить, не ранен ли он и не съел ли чего-нибудь странного.

Но в итоге не спросила.

Виктор лишь прижал руку ко лбу:

— Не знаю. Просто чувствую, как все суставы ломит, всё сильнее и сильнее, будто тело вот-вот развалится.

На мгновение Синтия почувствовала укол совести.

Раньше Виктор был совершенно здоров. Но сначала в него вселилось чудовище, потом она сама дважды выстрелила в него, превратив почти в решето, затем его переварила «Лунная богиня». Нынешнее восстановление вряд ли было стопроцентным, так что неудивительно, если что-то пошло не так.

К тому же, она ничем не могла ему помочь.

Даже сильного обезболивающего не осталось. Поэтому Синтия смогла лишь достать сразу десять таблеток снотворного:

— Тебе просто не хватает сна. Хорошенько выспись, и всё пройдёт.

Даже не имея медицинских знаний, Виктор на мгновение опешил.

Синтия, не моргнув глазом, солгала:

— Они слишком долго хранились, действие ослабло, поэтому нужно принять пятикратную дозу.

Виктору и в голову не пришло, что малышка Синди может ему навредить. Он взял таблетки и разом проглотил.

Через несколько минут мужчина спал как убитый.

Но дыхание его было неровным, он хмурился, иногда издавал тихие стоны боли. Ему то становилось холодно, и он беспорядочно натягивал на себя одеяло, то жарко, так что хотелось сорвать с себя одежду.

На открытых участках кожи во многих местах появились желтоватые гнойники и волдыри.

Спасти его было невозможно.

Синтия задумчиво смотрела на нож в руке. Она размышляла, не стоит ли избавить Виктора от мучений…

А Виктор, пометавшись немного, обмяк. Он начал говорить во сне:

— Синди… потерпи немного. Когда капитан остынет, я пойду за тебя просить… Как сойдём на берег, выходи за меня, хорошо? Я буду тебя защищать… Ха… Ты правда… ммм, очень милая…

Первая часть заставила Синтию на мгновение задуматься. Она была уверена, что Виктор не говорил ей этого напрямую.

Вторая часть была уже совсем нелепой.

Значит, во сне он её спас, и всё успешно переросло во что-то пикантное.

Если бы Виктор тогда действительно осмелился пойти против капитана, Синтия, возможно, была бы тронута. И сгоряча согласиться на отношения… не исключено.

Но лечь с ним в постель — никогда.

Она была ещё молода, тело слабое. На корабле, где нет эффективных средств контрацепции, она ни за что не стала бы вступать в интимную близость с мужчиной.

К счастью, эротические сны Виктора длились недолго. Глупая улыбка сменилась криком:

— Пираты? Нет, монстры! Спасите! Ха… ха… Спасён, спасибо тебе, а-а-а!

Затем Виктор пробормотал ещё несколько несвязных фраз. Синтия разобрала только слова «палуба» и «свет».

Значит, «Лунная богиня» уже пережила одно нападение монстров-богомолов. Просто тогда серьёзных потерь не было, потому что на борт взошло морское чудовище и совершило первый откат времени.

Получается, она была довольно эффективной «жертвой». Ведь без вмешательства морского чудовища все бы погибли в брюхе насекомых.

Вместе с кошмаром, казалось, подходила к концу и жизнь Виктора. Волдыри на его теле раздувались всё больше и начинали лопаться, источая зловонный, едкий гной.

Его дыхание стало слабым.

Внезапно он резко распахнул глаза. Глядя на неё пожелтевшими, мутными глазами, он расплылся в улыбке:

— Хи-хи, ха-ха-ха-ха, я не умру, не умру! «Лунная богиня» защитит меня, защитит нас, мы станем единым целым, мы сможем жить вечно!

Он закричал, широко раскрыв глаза. Левый глаз выкатился из глазницы и упал на пол, с тихим влажным звуком лопнув. Желтовато-белая слизь медленно растеклась и была поглощена слегка дрожащим полом.

Синтия такого ещё не видела. Она вздрогнула от испуга, её рука уже сжимала дверную ручку лазарета, готовая в любой момент выбежать.

Виктор продолжал хихикать, уголки его рта растянулись до ушей, а уголки глаз опустились вниз, почти соединяясь с губами.

Кожа, и без того повреждённая гниением, не выдерживала неестественного искажения лицевых мышц, натянулась до предела и начала рваться.

— Перестань смеяться! — невольно выкрикнула Синтия.

Она думала, что уже насмотрелась всякого и ничего не боится, но вид живого человека, мутирующего прямо на её глазах, вызвал приступ тошноты.

Виктор встал, всё так же скалясь во весь рот:

— Этого самодовольного моллюска здесь нет. Не смей мне приказывать.

Голос был странным, похожим на фальшивые ноты, извлекаемые начинающим скрипачом.

Даже когда он говорил, уголки его рта не опускались, разрывая губы и дёсны в кровь. Красная тёплая жидкость капала с подбородка на пол.

Из пустой глазницы непрерывно сочился гной. Правый глаз, хоть и был на месте, но уже наполовину вылез из орбиты и тоже грозил выпасть.

Сцена становилась всё более жуткой и ужасающей, но Синтия вдруг почти перестала бояться.

Неизведанная, непредсказуемая, неотвратимая опасность — вот что пробуждает первобытный страх в человеческой душе.

Например, «Лунная богиня», случайным образом пожирающая людей в трюме, заставила Синтию полагаться на защиту морского чудовища.

Но если противник начинает говорить, сам приходит к ней для разговора, а не пытается сразу же убить без объяснений, то появляется пространство для манёвра.

Поэтому Синтия дружелюбно предложила:

— Морское чудовище может явиться в любой момент. Время поджимает. Может, пропустим этап запугивания и перейдём сразу к делу?

Существо мгновенно перестало улыбаться.

С тех пор как оно окончательно ожило, это был первый человек, который не испугался при виде его.

Этот судовой врач определённо была странной.

«Лунная богиня» уже не помнила, когда обрела самосознание, но это точно произошло после того, как она попала в эти странные воды.

Она инстинктивно любила маленьких существ, живущих на ней. Без причины, как мать любит своих детей.

Но будучи кораблём, она мало что могла сделать. Она не могла противостоять атакам этих насекомых, постоянно получала повреждения. Всё, что она могла — это ассимилировать, поглощать изувеченных матросов, позволяя им жить дальше в её теле, но уже в ином виде.

Тех, кто сходил с ума, кто в безумии пытался убить других членов команды, нужно было поглотить.

Ведь все они — её дети. Они должны быть дружными, любить друг друга, не причинять вреда.

Нельзя было оставлять без внимания и главного виновника бед и раздоров, например, этого маленького судового врача, которой вообще не должно было быть на борту…

Привлечённый ею моллюск был слишком груб. «Лунная богиня» дважды чуть не пошла ко дну из-за него.

Дважды!

Очень стыдно… нет, позорно для корабля!

Если бы не способность морского чудовища обращать время вспять и чинить «Лунную богиню», она бы давно затонула, унеся своих детей на дно морское.

— Я хочу, чтобы ты вместе с этим монстром убралась с корабля. Если ты уйдёшь, он последует за тобой.

Синтия хотела что-то сказать, но промолчала.

«Я похожа на дуру или на самоотверженную святую?»

«Лунная богиня», на самом деле, тоже чувствовала себя неловко.

Если бы она с самого начала смогла напугать её до полусмерти, то та, конечно, сделала бы всё, что ей скажут.

Но она стояла с совершенно невозмутимым видом, и это испортило дебют госпожи Корабль.

Синтия кашлянула:

— Может, предложите что-нибудь другое? Что-нибудь взаимовыгодное?

Ведь их общая цель — её и корабля — была одна: выбраться из опасности целыми и невредимыми, завершить это плавание.

Синтия с сожалением подумала, что очень жаль. Если бы она раньше знала, что «Лунная богиня» сама может спокойно плыть в порт, без всякой команды, то не стала бы просить чудовище восстанавливать матросов…

Ведь восстановление было неполным, те, кому суждено умереть, всё равно умрут. Ради того, чтобы прожить ещё немного и снова пройти через мучения, лучше было бы остаться в чреве «Лунной богини» и жить там дружно.

Но госпожа Корабль была очень упряма и лишь бросила напоследок:

— Если не хочешь сходить с корабля, тогда убей все оболочки, которые нравятся этому монстру. Пусть сам убирается.

Это были последние слова, которые «Лунная богиня» передала через тело Виктора, прежде чем оно окончательно растаяло в лужу слизи.

Синтия хотела сказать, что это совершенно бесполезно.

«Я убью, ты поглотишь. Чудовище увидит, что ему нечего надеть, придётся ходить голым. Оно снова откатит время, и всё вернётся к началу».

Это только разозлит его, и больше ничего.

К тому же, чудовище может использовать и тела других матросов. Просто в них нет таких тонких чувств, только жестокость и низменные желания, поэтому всё будет не так изысканно и запутанно.

Если чудовище действительно вселится в одно из таких тел и будет использовать её для удовлетворения своих желаний, то хуже будет только ей.

Тьфу, она даже представить себе не могла такую картину. Если дойдёт до такого, лучше умереть.

Но у Синтии не было возможности объясниться. Тело Виктора уже начало таять, быстро превращаясь в вязкую гнойную жижу, которая утекала в щели пола. Через несколько минут лишь тошнотворный смрад напоминал о том, что он когда-то существовал.

Стены и пол зашевелились, словно торопя её действовать.

Ладно, ладно. Если учесть всё откаченное время, сознание «Лунной богини» существует максимум семь дней.

С недельной малышкой действительно не договориться.