Ухаживание (Часть 1)

Ухаживание.

Даже если бы Старпом, как и Синтия, избежал смерти, вернувшись в прошлое с сохранившимися воспоминаниями, к тому моменту, когда её женская сущность была раскрыта, его бы уже давно похоронили в море, и он стал бы частью природного цикла. Он никак не мог знать, что она женщина.

— Почему? — спросила она.

Даже если Старпом узнал её пол, не было никаких причин для того, чтобы он вдруг так безрассудно воспылал страстью.

Синтия трезво оценивала себя: её истощённое, худощавое телосложение совершенно не привлекало мужчин. Черты лица были неплохими, но она намеренно прикрывала их растрёпанной чёлкой, так что большую часть времени были видны только её грубоватый нос и подбородок.

Старпом замолчал.

Успех мужчины у противоположного пола часто покупается за деньги. Даже монстр понимал, что в такой ситуации правильного ответа не найти.

Был лишь один ответ, который можно было попробовать. Когда-то, когда Старпом был относительно молод, он похвалил одну уже стареющую самку, за что удостоился интимного жеста, включающего переплетение органов питания.

— Прости, что я и раньше невольно смотрел на тебя, но я просто не могу сдержать трепета в сердце. В каждом твоём движении столько шарма, перед которым невозможно устоять.

Синтия: …

Она невольно задумалась: неужели её движения, когда она зашивала рану, были так пленительны?

А голос, когда она ругалась, — мелодичным?

Но, во всяком случае, в словах Старпома не было угрозы, связанной с тем, что она женщина…

Он дожил до своих лет и так и не обзавёлся семьёй. Матросы поговаривали, что в молодости он пережил несчастную любовь.

Теперь Синтии казалось, что она нашла причину.

На фоне неряшливых, грубых и крепких матросов она, с её юношеской внешностью, в глазах гомосексуалиста, возможно, действительно выглядела полной шарма.

Это всё объясняло.

Она отступила на два шага и решительно заявила:

— Позвольте мне отказать. Зачем мне продавать себя, если я могу зарабатывать на жизнь своим ремеслом? Предупреждаю вас, не пытайтесь больше меня домогаться, иначе огласка этого дела не пойдёт вам на пользу.

Хотя нравы в последнее время стали свободнее, двойное влияние господствующей религии и укоренившихся представлений всё ещё делало однополую любовь неприемлемой для общества. Появились даже новые, идущие в ногу со временем, пытки —

Психиатрические лечебницы утверждали, что это болезнь, поддающаяся «исправлению».

Синтия не осуждала чужую сексуальную ориентацию, но только до тех пор, пока объектом домогательств не становилась она сама.

Сказав это, она выбежала за дверь:

— В общем, подумайте на холодную голову. Советую вам сделать вид, будто ничего не произошло!

И убежала.

Нужно было предотвратить возможную вспышку гнева Старпома, когда он, униженный, мог бы попытаться сорвать с неё одежду. Пусть он и выглядел так, будто едва держится на ногах, Синтия не хотела проверять, на какой выброс сил способен мужчина, когда ему ударит в голову.

Она не знала, что после её ухода тело мужчины мгновенно обмякло, словно дырявый бурдюк.

Прозрачная, мягкая, живая вода больше не сдерживала себя в тесной оболочке и затанцевала по комнате.

Раньше его радость проистекала только от еды, но теперь сложные гормональные изменения, связанные с процессом ухаживания, показались ему очень любопытными.

Даже отказ вызвал странное чувство удовольствия. Люди, эти хрупкие существа, были действительно забавны.

В его долгой жизни внезапно появилась сложная и увлекательная игра, и он решил продолжить играть.

Конечно, он не собирался вечно получать отказы. Он решил сменить оболочку на ту, что не вызывала отвращения у этой самки человека и содержала более полные воспоминания, и начать всё сначала.

***

На этот раз шторм был не таким сильным, но «Лунная богиня» всё равно сбилась с курса, и никто не мог точно сказать, где они сейчас находятся.

Все беспокоились о будущем, и единственный кок, Джастин, не был исключением. Он только и делал, что пил, и не готовил ничего путного. Кроме хлеба и солёных овощей, был лишь очень небрежно приготовленный суп из сушёных креветок, сквозь который просвечивало дно котла.

Синтия рассеянно набрала немного еды и села у двери.

Она не могла рассчитывать на то, что Старпом обязательно примет разумное решение, поэтому собиралась найти в этом месте, полном бездельников, какого-нибудь счастливчика, чтобы вместе вернуться в лазарет.

Она не верила, что в присутствии третьего лица этот старик осмелится на какие-то неподобающие действия.

Пока она ждала, когда размокнет чёрный хлеб, она услышала разговор матросов. Они говорили, что видели, как Старпом пошёл на смотровую площадку на мачте, и он не ответил на их приветствия — наверняка был пьян.

Ушёл?

В столовой стоял неописуемый смрад, а суп из креветок забыли посолить. Раз уж Старпом обрёл здравомыслие и в лазарете снова стало безопасно, Синтия не хотела оставаться здесь ни минуты.

Но, отойдя на несколько шагов, она почувствовала ещё более сильную тошноту.

Только тогда Синтия поняла, что дело не во внезапной привередливости или обострившейся брезгливости, а в том, что в трюме действительно распространился трупный запах.

Он был похож на запах необработанных морепродуктов, забытых в углу и медленно высыхающих. В лазарете его заглушал запах лекарств, но в других местах он был особенно заметен.

Синтия почувствовала, что ей нужен свежий воздух, и повернула на палубу.

Сейчас море было спокойным. Если держаться подальше от ограждения, риска упасть за борт не было.

Старые, не по размеру кожаные ботинки ступали по лестнице, словно выжимая воду из влажных досок. Скрип делал корабль похожим на живое существо, но не полное сил, а дряхлое, медленно погружающееся в предсмертное состояние. Поручни были его вздувшимися венами, цвет узоров на них становился всё темнее, словно ядовитые нарывы, готовые прорваться наружу.

Выйдя на палубу, она не почувствовала особого облегчения.

Тучи висели низко, солнца не было видно, и трудно было поверить, что сейчас день.

Морской ветер всегда был влажным и пах рыбой, но сегодня эта неприятная тяжесть в воздухе была как минимум в десять раз сильнее обычного.

Большинство матросов драили палубу.

Тряпки грубо размазывали водянистые пятна с красноватым оттенком, но палуба от этого не светлела.

Кровь словно просачивалась изнутри каждой доски, и её невозможно было оттереть дочиста.

Ещё одна ситуация, которой не было до «перерождения».

Синтия огляделась и нашла Виктора, который в углу делал вид, что усердно работает, но на самом деле явно отлынивал. Она подошла к нему, чтобы узнать, в чём дело.

Виктор жестом попросил её присесть и, нервно оглядываясь, понизил голос:

— Капитан говорит, что это волны нанесли много дохлой рыбы, вот и осталось столько крови.

— Но… я видел. То, что выбросило волнами, была совсем не рыба…

Не успел он договорить, как из-за спины внезапно ударил луч света, отбросив две длинные тени от сидящих на корточках фигур.