Глава 3 (Часть 2)

Присутствующие невольно разочарованно взглянули на Шэнь Гуаньи, которая ударила человека и осталась безнаказанной. В их сердцах зародилось неописуемое чувство досады.

Без Шэнь Гуаньюэ, мешавшейся под ногами, настроение Шэнь Гуаньи значительно улучшилось.

Зная, что Мэн Цинжань сегодня выясняет её характер для семьи Ли и Наследного принца, она всё же послушно сотрудничала.

Однако спустя некоторое время выражение лица Мэн Цинжань стало не слишком довольным.

По её мнению, женщина, выходящая замуж в семью Ли, даже если не обладает выдающимися талантами, должна быть знакома с «Четырьмя книгами и Пятью канонами» и иметь хотя бы поверхностные знания в цитре, шахматах го, каллиграфии и живописи.

Как Шэнь Гуаньи могла этого не знать? Но она не любила читать и каллиграфию. Если уж говорить о талантах, то в игре на цитре и пении она могла превзойти многих.

В прошлой жизни, после того как она искоренила семью Шэнь, у неё не осталось стремлений, и единственной её отрадой целыми днями была игра на цитре.

Но в её шестнадцать лет ей действительно нечем было блеснуть, чтобы произвести впечатление.

Даже в прошлой жизни она привлекла внимание Ли Хэсюня лишь своей красотой.

Мэн Цинжань долго размышляла, затем взяла у служанки цветочное пирожное хуагао и протянула ей, цокнув языком: «Ты и вправду... удивляешь меня».

Однако, подумав ещё раз, она решила: если уж девушка обладает такой внешностью, то что с того, что она ничего не умеет?

Все говорят, что для женщины важнее всего добродетель и скромность, а какой бы красивой она ни была, это всего лишь внешняя оболочка.

Но с древних времён герои не могли устоять перед красавицами.

И причина тому — разве они влюблялись не в лицо красавицы, а в её умение вести хозяйство?

Те мужчины, что вечно рассуждают о морали, увидев Шэнь Гуаньи, наверняка не знали бы, куда девать глаза.

Мэн Цинжань пришла в себя и, словно невзначай, сказала: «В семье Ли строгие правила, и жену они выберут, несомненно, соответствующую трём послушаниям и четырём добродетелям, добродетельную и скромную. Господин Ли отличается от других мужчин. Сможет ли он поддаться очарованию твоего личика, я точно сказать не могу».

«Но я могу дать тебе возможность сначала его проверить».

Шэнь Гуаньи откусила кусочек хуагао, ничего не сказав.

Дело было не в том, что Мэн Цинжань надумывала лишнего. Она своими глазами видела, как Цзюньчжу Лэань ради Ли Хэсюня чуть не разбилась насмерть перед её отцом-Императором, а Ли Хэсюнь даже не взглянул на неё. Не говоря уже о том, сколько девушек в столице тайно посылали ему томные взгляды, сколько платков было «случайно» потеряно перед ним.

Ли Хэсюнь только недавно прошёл церемонию совершеннолетия цзигуань. С тех пор как в семнадцать лет он стал Чжуанъюанем, желающих породниться с семьёй Ли стало так много, словно карасей, переплывающих реку. Если бы не препятствия со стороны Лэань, семья Ли, вероятно, давно бы устроила брак Ли Хэсюня.

Шэнь Гуаньи проглотила крошки во рту и, улыбнувшись Мэн Цинжань, спросила: «Как, по мнению Вашего Высочества, мне следует его проверить?»

Мэн Цинжань не могла сказать точно.

«Насколько мне известно, Ли Хэсюнь всегда был равнодушен к женщинам, у него даже подруги детства не было. Его предпочтения, боюсь, знает только он сам».

Опасаясь, что Шэнь Гуаньи будет волноваться, Мэн Цинжань добавила утешительно: «Но ты несравненно красива. А мужчины... кто же не любит красивых девушек? Даже я, увидев тебя, прониклась симпатией. Господину Ли ты тоже должна понравиться».

Шэнь Гуаньи ясно услышала неуверенность в её голосе.

Мгновение спустя Мэн Цинжань отпила чаю, взглянула на небо и медленно произнесла: «Видишь ту беседку?»

«Иди туда и принеси мой веер Юньшань».

В беседке трое долго молчали.

Ли Хэсюнь видел всё, что произошло.

Необычайная красота, высокомерие и своеволие, ни капли подобающего благородной девице поведения.

Как такая сможет в будущем управлять домом?

Мэн Чао, видя его холодное лицо и нахмуренные брови, осторожно заметил: «Ланьчжи, характер этой второй барышни Шэнь хоть и немного дерзкий, но Шэнь Гуаньюэ первая проявила неуважение. Не принимай близко к сердцу».

Холодный голос прозвучал без малейших эмоций: «Назвать её характер дерзким — это ещё мягко сказано».

Услышав это, Мэн Чао поддразнил: «И то верно. Шэнь Гуаньюэ ведь говорила правду, а она тут же полезла в драку. Ни капли терпимости, как такая может стать молодой госпожой семьи Ли?»

При этих словах взгляд Ли Хэсюня стал ещё холоднее: «Старшая барышня Шэнь злоязычна, не уступит и Хэй Дао».

Хэй Дао был сторожевым псом в Суде Высшей Справедливости, который лаял на всех подряд и за это не раз бывал наказан.

Мэн Чао потерял дар речи. Он перестал ходить вокруг да около и спросил прямо: «Ланьчжи, ты доволен этой девушкой?»

Если Ли Хэсюню она не нравится, он найдёт способ расторгнуть помолвку. В таком случае семья Ли будет ему обязана.

Но, похоже, всё было не так, как он думал.

Мгновение спустя Ли Хэсюнь задумчиво произнёс: «Всё ещё нуждается в наставлении».

Хоть и недоволен, но брак остаётся в силе.

Мэн Чао был удивлён, что Ли Хэсюнь не заговорил о расторжении помолвки. Он видел всё, что произошло. Учитывая строгие нравы семьи Ли, госпожа Ли определённо не одобрит Шэнь Гуаньи.

А Ли Хэсюнь всегда был приверженцем принципа «сдерживать себя и следовать этикету», даже больше, чем его отец. Увидев всё это, он всё же не захотел расторгать помолвку. Почему?

Мэн Чао со сложным выражением лица посмотрел на него и через некоторое время тихо вздохнул.

Ладно, брак этой девушки с семьёй Ли косвенно выгоден и ему. Раз уж Ли Хэсюнь не помышляет о расторжении помолвки, ему не стоит вмешиваться.

Он только что видел, как девушка направилась сюда. Вероятно, старшая сестра уже дала ей указания.

Мэн Чао понимал, что ему и Чжао Цзюэ неудобно оставаться здесь. Сославшись на неотложные дела, он увёл Чжао Цзюэ через заднюю часть беседки. Уходя, он обернулся и увидел, как Шэнь Гуаньи медленно приближается.