Глава 13. Надежда семьи

После обеда Чэн Цинъюй нетерпеливо побежала наверх.

Она спешила зарисовать свою «фею».

Ей казалось, что главным достижением ее поездки в Шанхай стала встреча с Шэнь Байцзюнь.

Сун Янь осталась в гостиной поболтать с бабушкой Чэн и заодно обсудить церемонию совершеннолетия Чэн Цинъюй.

Также позвали пятого дядю и пятую тетю Чэн Цинъюй.

Хотя клан Чэн был многочисленным, у семьи Чэн Цинъюй не было близких родственников в деревне, так как ни у ее дедушки, ни у отца не было родных братьев.

Самым близким родственником в клане был пятый дядя.

В течение десяти лет, пока бабушка с внучкой отсутствовали, за домом и землей присматривала семья пятого дяди.

Пятого дядю звали Чэн Юаньчжи. В детстве он переболел полиомиелитом, из-за чего при ходьбе прихрамывал на левую ногу.

Из-за инвалидности родители с детства его недолюбливали, а старшие братья всячески притесняли. Став взрослым, он долго не мог жениться, и только благодаря помощи дедушки Чэн Цинъюй ему это удалось.

После свадьбы, при разделе имущества, пятому дяде досталось лишь несколько ветхих саманных домиков, настолько разрушенных, что в них не было ни дверей, ни окон. Позже семья Чэн Цинъюй во всем им помогала.

Супруги были благодарными людьми и относились к Чэн Цинъюй как к родной дочери.

Пятую тетю звали Чжан Юйфан. Она была очень честной и доброй женщиной. Их дома стояли рядом, и она часто приходила позаботиться о бабушке Чэн.

Бабушка Чэн решила совместить банкет по случаю поступления внучки в университет и церемонию совершеннолетия, чтобы родственникам не пришлось приезжать дважды.

На самом деле, она собиралась устроить прием для односельчан сразу по возвращении домой.

Десять лет назад они с внучкой уехали слишком поспешно и не смогли поблагодарить всех за помощь. Теперь появился удобный случай накрыть несколько столов и пригласить всю деревню отпраздновать.

Сначала нужно было определить точную дату, чтобы начать дальнейшую подготовку.

Старшие четко распределили обязанности, и каждый занялся своим делом.

Чэн Цинъюй провела полдня в мастерской и спустилась вниз только тогда, когда пятая тетя позвала ее ужинать.

В Шанхае Шэнь Байцзюнь еще не закончила работу. Сегодня она вела прием в клинике за городом и весь день была занята. Только к ужину она вернулась в главный филиал в центре города.

Переодевшись в повседневную одежду, она пошла ужинать в столовую.

Шэнь Байцзюнь умела готовить, но почти всегда ела в столовой — все три раза в день. Это было удобно: поела, и не нужно ни о чем заботиться, а дома остается достаточно времени для чтения.

Китайская медицина не была ее единственным занятием. В бакалавриате и магистратуре она изучала генетику. Хотя она уже закончила учебу, ее исследования не были завершены, и ей часто приходилось посещать университетскую лабораторию, поэтому у нее был пропуск преподавателя.

Повар в столовой готовила неплохо. Шэнь Байцзюнь выбрала три овощных блюда, небольшую порцию риса и села за свободный столик.

Не успела она взять палочки, как перед ней появилась Вань Цин с подносом.

Все остальные места были заняты, свободное было только напротив старшей сестры, так что у Вань Цин не было выбора.

Увидев, что на подносе у старшей сестры одни овощи, она немного смутилась садиться.

У нее же в тарелке была тушеная свинина, куриные крылышки и большие креветки. Единственным зеленым блюдом была жареная спаржа с мясом.

Ее поднос разительно отличался от подноса Шэнь Байцзюнь.

Шэнь Байцзюнь подняла голову. Увидев пухлую фигуру Вань Цин и гору риса на ее подносе, она подумала, что эта девушка пришла сюда не учиться, а специально поесть.

Вань Цин заметила, что старшая сестра смотрит на нее, и поспешно втянула выпирающий животик, выглядя при этом немного комично.

Шэнь Байцзюнь мельком взглянула на нее, ничего не сказала, отвела взгляд и продолжила есть.

Вань Цин села напротив нее, взяла палочки и тут же отправила в рот кусок тушеной свинины. Жуя, она мысленно ворчала: «Жаль, что старшая сестра не стала даосской монахиней. Такая худая, а ест так мало, как тут другим жить?»

У Вань Цин было не только круглое лицо, но и пухлые руки. Рядом с тонкими, с четко очерченными костяшками руками Шэнь Байцзюнь ее полнота была особенно заметна.

В детстве мама и бабушка постоянно ее кормили, приговаривая, что она совсем не толстая, и уговаривая съесть еще немного.

В результате она становилась все полнее, и теперь похудеть было очень трудно.

Каждый раз, видя изящные и красивые руки старшей сестры, она решала сесть на диету, но дома не могла удержаться от еды.

Дома она ела без особого стеснения. Родственники чуть ли не кастрюлю перед ней ставили, лишь бы она поела, и никто никогда не упрекал ее в том, что она много ест.

Теперь, сидя перед элегантно евшей старшей сестрой, она чувствовала себя свиньей.

Она попыталась подражать движениям старшей сестры, начала есть медленно и тщательно пережевывать, но тут же обнаружила, что тушеная свинина во рту потеряла свой вкус.

Шэнь Байцзюнь искоса взглянула на нее. Ей показалось, что Вань Цин ест как хомяк, и от нее так и веет простодушием.

«Тоже детское личико, но Мао Мао намного милее Вань Цин. Та девочка более одухотворенная, и характер у нее приятный».

«Мао Мао ведь еще и на несколько лет младше Вань Цин. В сравнении Вань Цин выглядит совсем глупо...»

Шэнь Байцзюнь доела все на своем подносе и собралась уходить, когда Вань Цин отложила палочки и взволнованно сказала: — Старшая сестра, ты знала? Цинъюй, оказывается, великая художница! У нее еще и псевдоним такой красивый — Бэймин.

— Мой одноклассник сказал, что пейзажи Бэймин стоят минимум триста тысяч!

Шэнь Байцзюнь сидела прямо, спокойно глядя на Вань Цин. Она подумала: «Эта девушка уже год оттачивает мастерство, а все такая же суетливая. Дедушка оставил мне непростую задачу».

«Видимо, она слишком мало переписывала медицинские книги».

Вань Цин, не подозревая о нависшей над ней угрозе, продолжала болтать без умолку: — Боже мой, я так восхищаюсь Цинъюй!

— Сколько же лет мне придется сушить травы, чтобы заработать триста тысяч!

— Старшая сестра, как думаешь, мне еще не поздно переквалифицироваться и начать учиться рисовать?

Задав вопрос, она, не дожидаясь ответа Шэнь Байцзюнь, пробормотала себе под нос: — Эх, наверное, уже нет. В детстве родители воспитывали меня по принципу «счастливого детства», даже ни в один кружок не записали…

У Шэнь Байцзюнь от ее болтовни разболелась голова. Она бесстрастно прервала ее: — Иногда помечтать полезно для здоровья. Но если человек постоянно погружен в мечты, как ты, это уже называется навязчивыми фантазиями.

Сказав это, она взяла поднос и ушла.

Увидев, что старшая сестра ушла, Вань Цин расслабила втянутый живот и принялась уплетать еду.

Через некоторое время до нее вдруг дошло: «Старшая сестра только что намекнула, что я больная?»

Она не рассердилась. Ей показалось забавным, что старшая сестра научилась ругаться так завуалированно.

---

После ужина Чэн Цинъюй пошла с пятой тетей на площадь у въезда в деревню. Каждый вечер там собиралось много людей на танцы.

Увидев Чэн Цинъюй, многие соседи подошли поболтать с ней.

В детстве Чэн Цинъюй была всеобщей любимицей в деревне. Стоило ей выйти из дома, как соседи наперебой брали ее на руки.

К тому же она не боялась незнакомых людей и шла на руки ко всем.

Теперь, увидев ее, все находили, что она осталась такой же милой, как в детстве, очень ее любили и всячески пытались разговорить.

Чэн Цинъюй понимала местный диалект, но говорила на нем не очень хорошо. Пятая тетя представляла ее людям, и она пыталась здороваться со всеми на диалекте.

Стоило ей открыть рот, как все начинали смеяться.

Ее не совсем правильный диалект в сочетании с мягким голосом звучал по-детски и очень забавно.

На самом деле, это было влияние бабушки.

Бабушка Чэн говорила с сильным цзяннаньским акцентом, и именно у нее Чэн Цинъюй училась диалекту.

Хотя Чэн Цинъюй не страдала социофобией, ей все же было неловко находиться в центре такого внимания.

Больше всего ее смущало то, что все называли ее детским прозвищем.

Слыша «Мао Мао», она чувствовала себя так, будто зовут домашнее животное.

Ей расхотелось оставаться на площади, и она сказала пятой тете, что хочет домой.

Пятой тете пришлось проводить ее обратно.

После их ухода люди, отдыхавшие на площади, продолжали обсуждать Чэн Цинъюй.

Завтра утром должны были объявить результаты вступительных экзаменов. В клане Чэн давно не было детей, поступивших в престижные университеты, поэтому на Чэн Цинъюй возлагали большие надежды.

Вернувшись домой, Чэн Цинъюй продолжила рисовать, решив закончить работу перед тем, как идти спать.

По поводу проверки результатов она совсем не волновалась.