Глава 2 (Часть 2)

Глава 2 (Часть 2)

Днём во дворе случилось ещё одно происшествие, не слишком серьёзное, но и не совсем пустяковое.

После полудня у пяти-шести служанок и мамушек внезапно появился сильный зуд на руках и шее. Болезнь развивалась стремительно, и меньше чем за час на коже появились признаки нагноения. Пригласили лекаря, и тот сказал, что это укусы ядовитых насекомых, ничего страшного, выписал несколько рецептов и ушёл.

Хотя лекарь и сказал, что ничего страшного, но, увидев эти раны, Жуй’эр невольно прикрыла рот и нос. Почти все раны были на руках, лишь у некоторых — на шее. Это были багровые гнойники, которые сильно чесались и болели. Трогать их было нельзя. Те, кто не выдержал и расчесал их, обнаружили внутри тёмно-фиолетовый, почти чёрный гной с отвратительным запахом.

Лекарь сказал, что весной, когда становится тепло и влажно, много ядовитых насекомых, и сложно определить, что именно укусило служанок — сколопендра, паук… всё возможно. Судя по тому, что укусы были на руках и шее, насекомые, должно быть, заползли на постель ночью и укусили людей, пока те спали.

Все служанки и мамушки Двора Весеннего Снега запаниковали. Хотя солнце уже почти село, они вынесли во двор постельные принадлежности и подушки, чтобы просушить их на солнце, носили воду и, рассыпая лекарственные травы, принялись за уборку.

Жуй’эр вернулась в комнату, принеся ужин из Павильона Каменного Ветра. Чунь Син тоже сушила одеяло, а Жуй’эр просто стояла рядом, ничего не делая.

На следующее утро Жуй’эр снова пошла относить еду. Она рассказала девушке о вчерашнем происшествии с нарывами у служанок и мамушек. Та нахмурилась и спросила:

— Никаких ядовитых насекомых не было. Это ты сделала, верно?

Девушка спокойно ела суп из серебряных ушек и притворилась удивлённой:

— А, это было так заметно?

Жуй’эр изначально была уверена лишь на шестьдесят процентов, но не ожидала, что её догадка окажется верной.

— Все пострадавшие — те, кто вчера приходил в Павильон Каменного Ветра и трогал тебя. Ты специально спровоцировала их, чтобы тебя избили. Я ещё тогда подумала, зачем тебе это нужно. Оказывается, ты хотела им навредить.

Ещё вчера Жуй’эр жалела её, считая бедняжкой. Кто бы мог подумать, что она способна на такую жестокую хитрость.

Девушка улыбнулась.

— Жаль, что не удалось плюнуть кровью в лицо этим сёстрам, Юнь Гуан и Шань Цуй.

— Твоя кровь ядовита?

Девушка, подняв брови, промолчала, подтверждая это.

Жуй’эр весь вчерашний день думала об этом и чувствовала, что это как-то связано с той ужасной чёрной кровью. Так и оказалось.

— Можно ли от этого умереть? Есть противоядие?

Девушка продолжала есть, не обращая на неё внимания.

— Дай мне противоядие, чтобы спасти людей. Иначе я расскажу всё Юнь Гуан и Шань Цуй.

Девушка усмехнулась.

— Можешь идти и рассказать им прямо сейчас.

Жуй’эр нахмурилась.

— Думаешь, я боюсь? Всё, что они могут сделать — это избить меня. Но убить они меня не посмеют. Иди и жалуйся.

Жуй’эр не понимала её. Как бы там ни было, ей не следовало причинять вред людям. К тому же, это она первая начала, спровоцировала их, её избили, а теперь она ещё и отравила их. Зачем ей это нужно? В чём смысл?

Но сейчас главное было спасти людей. Семья Чжао хорошо к ней относилась, и по совести она не хотела, чтобы с ними что-то случилось.

— Противоядие, — настойчиво повторила она.

— Нет противоядия, — раздражённо ответила девушка.

Жуй’эр смотрела на её лицо, пытаясь понять, говорит ли та правду.

— Нет, значит, нет. Никто не умрёт. Через несколько дней всё пройдёт.

Внезапно настроение девушки испортилось. Она бросила есть, отставила суп и, откинув занавеску, ушла во внутреннюю комнату.

После вчерашнего Жуй’эр поняла, что её первое впечатление об этой девушке было ошибочным. Хотя та выглядела красивой и беззащитной, а её история вызывала сочувствие, она была далеко не так проста, как казалось, и не нуждалась в жалости.

К тому же, она была хозяйкой этого Двора Весеннего Снега. Если бы не её провокации, разве стали бы Юнь Гуан и Шань Цуй издеваться над ней?

Прошло два дня, и у пострадавших служанок и мамушек начали заживать нарывы. Все симптомы указывали на то, что это действительно были укусы ядовитых насекомых.

Если бы не признание девушки, Жуй’эр бы поверила лекарю.

У Юнь Гуан и Шань Цуй тоже были подозрения, но, поскольку пострадали не они сами, вскоре об этом происшествии забыли.

К тому же, в главном доме случилось нечто более важное: из Лояна вернулся Старший Молодой Господин, Чжао Цзин, и сообщил, что Второй Молодой Господин, Чжао Фэн, пока не вернётся.

Сёстры Юнь Гуан и Шань Цуй испытывали смешанные чувства: с одной стороны, они радовались, что, пока Второй Молодой Господин не вернётся, та, что жила во Дворе Весеннего Снега, не сможет получить его расположение, а с другой — они сами давно не видели Второго Молодого Господина.

Второй Молодой Господин ещё не был женат, и у него было немало любовных связей. К счастью, ни одна из них не имела официального статуса. Вторая Госпожа обещала, что, как только Второй Молодой Господин женится, она сделает Юнь Гуан и Шань Цуй его наложницами. Для служанок это была лучшая участь. К тому же, Второй Молодой Господин был молод и красив, и многие служанки в поместье были в него влюблены.

Но кто бы мог подумать, что на полпути появится Чэн Яоцзинь*. Пол года назад Второй Молодой Господин отправился в Аньлу по делам и там влюбился в девушку из семьи аптекарей. Вторая Госпожа, которая никогда не признавала многочисленных любовниц сына, на этот раз повела себя странно: она лично привезла девушку в Сянъян и поселила её за пределами поместья, обеспечив всем необходимым. Но официального статуса у девушки не было, и никто не понимал, как к этому относиться.

Эта девушка, ещё не достигшая совершеннолетия, была необычайно красива. По словам сопровождавших, когда Второй Молодой Господин впервые увидел её, он глаз отвести не мог. Как тут было не волноваться Юнь Гуан и Шань Цуй?

***

Главный дом семьи Чжао.

Старшая служанка Лянь Синь, как обычно, вернулась в поместье, чтобы доложить Второй Госпоже о делах во Дворе Весеннего Снега. Она только закончила рассказывать о происшествии с ядовитыми насекомыми, как в комнату вошёл Старший Молодой Господин, Чжао Цзин, с мрачным лицом и гневным видом.

Лянь Синь была доверенной служанкой Второй Госпожи, поэтому её не прогнали. Она молча отошла в сторону и опустила голову.

— Вторая тётушка, я не ожидал, что вы способны на такое бесчестье! — с порога начал он отчитывать её. Он схватил чашку с чаем и с грохотом поставил её на стол. — Это же просто возмутительно!

В отличие от Второй ветви семьи, которая занималась торговлей, Первая ветвь много лет назад потратила деньги, чтобы получить небольшой чиновничий пост. К тому времени, как вырос Чжао Цзин, он уже занимал незначительную должность в Палате Расходов. Он был образованным человеком и пользовался уважением среди учёных мужей Цзинчжоу. То, что бизнес семьи Чжао достиг таких масштабов, во многом было заслугой покровительства Первой ветви. И хотя сейчас делами семьи управляла Вторая Госпожа, в важных вопросах последнее слово оставалось за Первой ветвью.

Поскольку у Чжао Цзина были блестящие перспективы, он был крайне возмущён, узнав, что его вторая тётушка нашла для его двоюродного брата, Чжао Фэна, наложницу и поселила её в отдельном доме. Девушка была совсем юной, ещё не достигшей совершеннолетия. Он чуть не подпрыгнул от негодования.

Если уж она ему понравилась, нужно было жениться на ней или взять в наложницы официально, соблюдая все правила и традиции. Семья Чжао могла себе это позволить. Зачем содержать её как содержанку?

К тому же, девушка ещё несовершеннолетняя. Как такое возможно?

Они, купцы, не были знатной семьёй. То, что у аристократов считалось проявлением свободолюбия, у купцов воспринималось как неуважение к традициям и низкое происхождение. Чтобы заслужить уважение учёных мужей, нужно было быть особенно щепетильным в вопросах репутации. Начиная с деда и отца, два поколения семьи Чжао строго соблюдали правила приличия, и их безупречная репутация была хорошо известна в Цзинчжоу. Только благодаря этому он сам смог добиться нынешнего положения. Если о поступке Чжао Фэна станет известно, что будет с репутацией семьи? Что будет с его блестящим будущим?

Вторая Госпожа, Сыма, невозмутимо ответила:

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Я привезла её сюда, подписав брачный договор. В канцелярии есть все необходимые документы. О каком бесчестье может идти речь?

— Чтобы официально взять жену, нужно соблюсти все обряды и традиции. Свадьбы ещё не было, но уже весь дом знает, что у Второго Молодого Господина есть несовершеннолетняя наложница.

— Фэн ещё в Лянчжоу. Свадьбу сыграем, когда он вернётся. Раз уж брак официально зарегистрирован, где содержать его жену — в поместье или за его пределами — это наше личное дело, и посторонним не стоит вмешиваться.

— Пустые отговорки! — Чжао Цзин топнул ногой от гнева. — Рано или поздно об этом станет известно, и тогда нашу семью обвинят в пренебрежении правилами приличия! Я только что получил повышение, и юйши пристально следит за мной. Многие только и ждут, чтобы посмеяться над нами. Если я лишусь должности, то и тебе, тётушка, придётся свернуть свой бизнес.

Госпожа Сыма усмехнулась. Молокосос ещё смеет ей угрожать?

Старый господин Чжао был ещё жив, поэтому семья не разделилась. Старший Молодой Господин был старшим сыном Первой ветви. Первая ветвь занималась политикой, Вторая — торговлей. Они сотрудничали, дополняя друг друга и удовлетворяя взаимные потребности. Но все вокруг говорили, что это Вторая ветвь пользуется покровительством Первой, и она всю жизнь терпела это.

Она поправила золотую заколку в волосах.

— Ну и пусть. Сейчас везде войны, думаешь, легко вести бизнес? К тому же, не только мы, Вторая ветвь, тратим эти деньги. Вы тратите не меньше нашего. Моя семья происходит из императорского рода, у нас есть связи. Если бизнес рухнет, мы, Вторая ветвь, с голоду не умрём.

Если бы это было обычное дело, Чжао Цзин ни за что не стал бы перечить старшей.

— Вы упомянули императорский род, и я вспомнил кое-что, — усмехнулся он. — Говорят, та девушка тоже носит фамилию Сыма и происходит из рода вана Чжуншаньского из Цзичжоу. Если мне не изменяет память, когда-то ваша семья, тётушка, попала в немилость, и именно наследник престола вана Чжуншаньского лишил вас титула. Теперь вы намеренно не хотите соблюдать правила и дать этой девушке официальный статус. Неужели это месть?

Услышав о лишении титула, госпожа Сыма почувствовала прилив ненависти, но тут же рассмеялась.

— Ты прав. Это месть. И что ты мне сделаешь?

Признание было таким откровенным, что Чжао Цзин, глядя на эту женщину, стиснул зубы от ярости.