Глава 32.1: Он будет действовать решительно

— Чьи это стихи? Это Китс*?

П.п.: Джон Китс — поэт младшего поколения английских романтиков.

— Маргарет Дюрас.

— О, спасибо.

— Спи уже.

Только проснувшись следующим утром, Хантер почувствовал, как что-то легонько коснулось его лба, а затем он услышал звук закрывающейся двери.

— А? — Хантер потер глаза, вспоминая, что прошлой ночью Уинстон снова спал в его номере. Он говорил, что утром должен отправиться в аэропорт.

Хантер удовлетворенно потянулся и, встав, направился в ресторан на завтрак. По дороге он вспомнил, что мистер Маркус поручил ему отправить Одри цветы.

Недалеко от отеля был расположен цветочный магазин. В утреннем свете свежие цветы выглядели просто прекрасно.

Пока Хантер шарил по карманам в поисках карточки, к нему подошла продавщица и поинтересовалась, какие цветы он желает купить.

— Ну...только не красные розы, а любые другие подойдут.

— А я сначала подумала, что вы хотите приобрести цветы для своей любимой. Кажется, не угадала.

Хантер задумался: «Да... я ведь всегда любил Одри Уилсон, почему же сразу так категорично: «Никаких красных роз»?»

— Как вам сочетание пиона, нематантуса* и гипсофилы?

П.п.: У цветов нематантуса есть второе название — цветы золотой рыбки.

— Выглядит прекрасно! — воодушевленно ответил Хантер.

— Желаете подписать открытку?

— Да, конечно!

Хантер взял ручку и попытался вспомнить, какое там стихотворение Уинстон цитировал ему вчера вечером?

«Я встретил тебя.

Я помню тебя.

Этот город пошит по лекалам любви.

Ты сшит по лекалам моего тела».

Хантер улыбнулся и, выведя на бумаге несколько аккуратных строк, поставил свою подпись. Он вложил открытку в букет и попросил флориста доставить цветы в номер Одри. А сейчас ему нужно было привести себя в порядок и подготовиться к полету в Японию, где будет проведена следующая гонка.

В аэропорту Хантер откровенно скучал. Не отрываясь от телефона, он застыл перед автоматом с напитками, раздумывая, что ему стоит сейчас купить: баночку кока-колы или бутылку пепси.

Внезапно позади Хантера раздался насмешливый голос:

— Я уже долго наблюдаю за тобой. Если тебе так трудно выбрать, я могу купить тебе все напитки из этого автомата. Мне нужна только бутылка сока.

Как только парень обернулся, то увидел перед собой прекрасные глаза Оуэна.

— О... Оуэн... ты тоже хочешь купить напиток?

— Ага. Сначала я подумал, что ты никак не можешь определиться, но, кажется, тебе просто нравится задерживать других.

— Ты бы мог поторопить меня, — Хантер виновато сделал шаг в сторону.

— Все в порядке. Я стоял за тобой меньше трех секунд.

Оуэн повернулся к Хантеру, держа в руке только что купленную бутылку и вежливо улыбаясь.

— Оуэн, подожди... Я вдруг кое-что вспомнил!

— Что?

— В прошлый раз ты сказал, что если я смогу обогнать Дональда, то...

— Я приглашу тебя на вечеринку, — ответил Оуэн.

— Круто, что ты помнишь!

— Я не думаю, что тебе будет по вкусу то, как я умею веселиться. Ты уверен, что хочешь пойти со мной?

— Ну, если это не какая-нибудь вечеринка со связыванием...

— Я и не знал, что ты такой экстремал, — рассмеялся Оуэн. — У тебя найдется время до начала тренировок по приезде в Токио?

— Ну, в первый день.

— Я заеду за тобой, — ничего больше не сказав, Оуэн ретировался, мерно потягивая свой напиток.

— Ты заедешь за мной? Ты знаешь, где я должен остановиться?

«У него ведь априори нет моего номера?!»

Возможно, Лоуренс Оуэн, как и сказал Дональд, выглядит вежливым, но на самом деле он держит со всеми дистанцию.

Как раз в этот момент телефон Хантера зазвонил. Номер был ему незнаком. Он с недоверием нажал на кнопку «принять вызов». В динамике раздался голос Оуэна:

— Мелкий бес, ты думаешь, что я шучу?

— А откуда у тебя номер моего мобильного?

— А ты как думаешь? — было слышно, что он улыбается.

— О, я понял, это Дональд дал его тебе!

— Даю тебе два часа с момента заселения в отель. Если через два часа ты не сможешь ускользнуть, то наш договор считается расторгнутым.

На этом их разговор был окончен.

Хантер вдруг почувствовал, что Оуэн был достаточно капризным. Два часа? Этого вполне достаточно, чтобы Маркус успел достать его своим ворчанием!

Когда Хантер сел в самолет, оказалось, что Оуэн летит тем же рейсом, но как только тот опустился на кресло, он надвинул на глаза маску и Хантер даже не поздоровался с ним. Пришлось сделать вид, что они вовсе не знакомы.

Прибыв в отель в Токио, Хантер обнаружил, что Оуэн со своей командой остановился там же. Он все время щеголял в солнцезащитных очках, держа руки в карманах брюк и задрав голову. Если бы Хантер не знал, кто перед ним, то он бы подумал, что сейчас в отель заселяется какая-то суперзвезда.

Оуэн прошел регистрацию раньше Хантера. Направляясь к лифту, он показал ему два пальца, напоминая о том, что скоро его предложение станет недействительным.

Маркус действительно начал читать ему нотации, и за это время Хантер успел раздраженно закатить глаза по меньшей мере миллион раз.

— Токио — особенное место. Некоторые отрасли промышленности здесь развиты лучше, чем где-либо в мире!

— Спасибо, я обязательно возьму это на заметку, — согласно кивнул Хантер.

— Эй! Слушай меня. Я хочу, чтобы ты оставался в отеле и хорошенько отдохнул. Даже не думай куда-то идти сегодня! Не растрачивай энергию попусту! Ты понял?

— Тогда зачем мы приехали в Токио? — расстроенно спросил Хантер.

— Ради гонок!

Двух часов с трудом хватило, чтобы выслушать всю ту чепуху, о которой говорил ему Маркус.

Весь на взводе Хантер закинул багаж в свою комнату. До оговоренного с Оуэном срока оставалось всего пять минут. И тут у Хантера зазвонил мобильник. Это звонил Оуэн. Он произнес только одно слово:

— Спускайся.

Хантер выскочил из своего номера, принявшись судорожно нажимать на кнопку лифта.

У отеля его встретил роскошный Порш 911, а за рулем этого зверя сидел Оуэн, по-прежнему в солнцезащитных очках. Откинув голову, мужчина лениво подставил лицо солнцу.

Хантер, не раздумывая, запрыгнул на место рядом с водителем и быстро пристегнулся ремнем безопасности.

— Куда мы едем?

— Разве ты не узнаешь все, когда мы будем на месте? — Оуэн хитро усмехнулся.

У Хантера внезапно возникло ощущение, что он сидит в угнанной тачке.