Глава 15.2: Ты направляешь меня

Хантер опустил глаза и улыбнулся:

— На самом деле наши встречи можно пересчитать по пальцам.

— И что?

— Но как же это странно... ты даришь мне необъяснимое чувство безопасности.

«Даже отец, который отправил меня на картинг, никогда не заставлял меня чувствовать подобного».

— Тогда пообещай мне, что все, что может быть опасным для тебя, ты будешь делать вместе со мной.

— Ха-ха, — Хантер улыбнулся и залпом осушил свой стакан.

Несколько секунд спустя у него во рту взорвался фейерверк, подчинив себе все его тело и устремившись вглубь мозга, и, когда головокружение прошло, он почувствовал, как каждая клеточка его тела расслабилась.

— О-о-о... — Хантер удивленно выдохнул.

— Как ты себя чувствуешь? — с улыбкой спросил бармен.

— Это так здорово! — Хантер вошел во вкус. — Что еще интересного у вас есть?

— Притормози немного, проказник, — усмехнулся бармен.

— Эй, мне не нравится, когда люди называют меня так.

— Должно быть, ты моложе меня и для тебя это неприятно, потому что тебя будто считают маленьким, но, когда ты доживешь до моих лет и услышишь, как кто-то назвал тебя так, ты будешь благодарить судьбу.

— Так что еще интересного у вас есть? — Хантер пребывал в приподнятом настроении.

Бармен вопросительно посмотрел на Уинстона:

— Что ему еще дать выпить?

— «You Rule Me*».

П.п.: «You Rule Me» — «Ты направляешь меня».

Неизвестно как, но голос Уинстона, казалось, продолжал отдаваться эхом в голове Хантера, и он не мог произнести ни слова.

— «You Rule Me»? — лицо бармена словно говорило: «Ты уверен?»

Уинстон утвердительно хмыкнул.

— Хорошо.

Хантер снова с интересом наблюдал за работой бармена. Он улыбался, выступая перед такой серьезной публикой, как Хантер.

Это был последний коктейль. Меняя цвет, напиток медленно становился прозрачным, контрастируя с темно-красным осадком.

— Это тоже пьется залпом?

— Нет, можешь не торопиться, — бармен подмигнул ему и улыбнулся.

От его улыбки уши Хантера необъяснимо покраснели.

Уинстон приподнял голову, обращаясь к бармену, в то время как тот наклонился к нему поближе:

— Джина сегодня на смене?

– Вот-вот должна выйти, уже переодевается. Мне позвать ее?

— Хм, — Уинстон кивнул.

Хантер сделал глоток, и вкус растекся по языку, обнажая богатое послевкусие, затем растворился, утащив за собой способность ясно мыслить.

В это время к Уинстону подошла коротко стриженная женщина в жилете на голое тело и брюках. Она наклонилась к нему, прижавшись ухом к его губам.

Хантер нахмурился. Уинстон почти со всеми вел себя отстраненно, и Хантер никогда не видел, чтобы кто-то подходил к нему так близко, за исключением персонала, для которых это было работой.

Уинстон отвернулся, и Джина почти полностью загородила его, что заставило Хантера задуматься, какое выражение было на лице Уинстона в этот момент. Слушая его указания, она взглянула в сторону Хантера и кивнула с улыбкой на губах.

Медленный блюз в баре незаметно сменился на что-то другое. Джина подошла к Хантеру, медленно покачивая бедрами в такт музыке.

От женщина, чей облик сначала был нейтральным из-за униформы официантки, теперь стало исходить некое искушение, словно заставляя посмотреть на нее как на девушку.

Гости в баре двусмысленно заулыбались. Они покидали свои места, чтобы понаблюдать за ней.

Пальцы Джины зацепились галстук-бабочку, она потерлась о стул Хантера и закружилась вокруг, не касаясь его. Бабочка немного ослабла, болтаясь на шее. Казалось, что женщина вот-вот сядет на колени Хантера, но в следующий миг она тут же отстранялась.

Он с трудом сдерживался, чтобы не заключить ее в объятия. Слишком много глаз было устремлено на него. Все ждали того момента, когда его терпение лопнет.

Длинные ноги женщины легли на подлокотники его стула. Она извивалась, как змея, демонстрируя свои изгибы. Они вызывали зуд на сердце и прилив крови в паху.

В этот момент Джина сдвинулась, и Хантеру открылся вид на Уинстона, сидящего напротив. Он все еще сидел, подпирая голову рукой, но его взгляд был пронизывающим. Достаточно пронизывающим, чтобы парень протрезвел, оставив любой порыв позади.

По мере того как музыка замедлялась от мучительной до более настойчивой, движения Джины становились все более и более смелыми. Но Хантер по-прежнему смотрел Уинстону в глаза.

Словно опьяненный его взглядом, он увидел в глубине его глаз намек на легкую насмешку, который становился все более очевидным. Хантер никак не мог избавиться от ощущения, что человеком, выплескивающим на него свое сексуальное желание, была не Джина, а Уинстон.

Внезапно Хантер представил, как Уинстон распахивает воротник своей белой рубашки и останавливается именно в тот момент, когда из-за него почти показалась ключица. Колени Уинстона соскользнули с подлокотников стула, кончик его носа коснулся щеки Хантера. Он уже хотел протянуть руку и схватить Уинстона, как тот равнодушно отодвинулся. Его красивые пальцы зацепились за край джинсов и медленно потянули вниз. Хантер смог увидеть крепкую линию мужской талии, мелькнувшую между задранной рубашкой и краем джинсов.

Хантер растворился в этих мыслях, забыв, что все еще сидит на стуле и смотрит Уинстону в глаза. Он не мог понять, какой из Уинстонов был иллюзией, а какой — настоящим.

Его пальцы мягко постукивали по краю пустого бокала, медленно поглаживая его, словно щекоча каждый миллиметр сердца Хантера. Его губы изогнулись в улыбке, он слегка задрал подбородок, и Хантер уставился на его шею, на его прекрасное адамово яблоко. Эта легкая улыбка Уинстона, казалось, погружала его в адскую бездну.

 

Автору есть что сказать: Время маринованных яиц.

Хантер: Скажи, тебе ведь не понравилось, что я использовал твой способ соблазнения, когда флиртовал с той женщиной возле бара?

Уинстон: Угу.

Хантер: Хреново, что я попался на таком!

Уинстон: Поэтому я усовершенствовал свою технику соблазнения, чтобы ты не смог сымитировать ее.