Глава 24.1: В точку, Хантер

Ни один прохожий не упустил шанса взглянуть на него. Хантер вымученно вздохнул. Есть такая категория людей, которые привлекают к себе всеобщее внимание, не говоря ни слова.

Телефон в кармане Хантера завибрировал. Достав его, он увидел входящее сообщение: [Жду тебя прямо под Лондонским глазом.]

Хантер весело улыбнулся, но вдруг его сердце кольнуло. Вместо того чтобы ответить на сообщение Уинстона, он замер и принялся наблюдать за ним издалека, гадая, сколько же ему понадобится времени, чтобы мужчина понял, что он находится рядом с ним?

Когда Уинстон поднял голову, оглядывая толпу, несколько девушек, приоткрыв рты, уставились на него.

Хантер уже решил, что сейчас он заметит его, но, к его удивлению, этого не произошло. Уинстон отвернулся.

Хантер вдруг вспомнил о чем-то, достал мобильный телефон, опустился на корточки и сфотографировал Уинстона и колесо обозрения с такого ракурса.

Услышав щелчок, Уинстон наконец повернул голову в его сторону.

— Ты опоздал или специально все это время тайком снимал меня? — Уинстон медленно подошел к нему.

Хантер, все еще сидя на корточках, протянул ему свой мобильник:

— Если не нравится, можешь удалить.

— Оставь.

Уинстон повернулся вполоборота, намекая, что им пора встать в очередь на колесо обозрения.

Хантеру стало внезапно немного неловко. Уинстон явно был необщительным человеком, а он собирается тридцать минут сидеть с ним в кабине. Не считая разговоров о пейзаже, Хантер не был уверен, что у них найдется много тем для диалога. Более того, все люди здесь были либо семьями, либо влюбленными парочками. Двое взрослых мужиков, катающихся вместе на колесе обозрения... это будет выглядеть как-то странно.

Задумавшись об этом, Хантер все больше начинал жалеть, что предложил ему прокатиться на Лондонском глазе. Может, им стоило где-нибудь пообедать и посмотреть какую-нибудь оперу? Стоп... а не считается ли странным вместе ходить в оперу?

К счастью, в кабине может поместиться более двадцати человек. Некоторые туристы берут с собой детей. Они всегда создают шум своей болтовней, так что должно быть не так неловко.

Уинстон сидел рядом с Хантером, пока тот смотрел на Темзу.

— Какая красота, — он энергично кивнул головой в сторону окна.

На самом деле каким бы красивым ни был пейзаж, если он будет смотреть на него дольше десяти секунд, ему захочется уснуть.

— Мне сказали, что ты плакал, когда заехал в бокс после гонки, — голос Уинстона звучал очень близко. Из-за того что дети бесконечно галдели, ему пришлось придвинуться к Хантеру вплотную.

— Это были не слезы. Я просто сильно вспотел.

«Какой м*дак все ему растрепал? — вспыхнул Хантер. — Пусть только на глаза попадется — ему мало не покажется!»

— Вообще-то это нормально: результаты гонок «Формулы-1» всегда довольно нестабильны.

— Ты что, утешаешь меня? — недовольно буркнул Хантер.

— Тебе этого не требуется.

— Почему?

«Тебе что, уже рассказали, что я рыдал как ребенок?»

— Ты был бы вполне доволен и своим текущим результатом, не встреть ты меня и не пройди ты через такие трудности. Зачем мне тебя утешать, когда ты сам достаточно целеустремленный, чтобы двигаться вперед?

Хантер внимательно посмотрел на Уинстона. В этот момент чувство сожаления, переполнявшее его после гонок, внезапно нахлынуло вновь. Глаза начало жечь от слез. Он поспешно отвернулся:

— Я и не знал, что ты такой самовлюбленный, — Хантер снова уставился на Темзу внизу.

— Это я-то самовлюбленный? А ты тогда кто?

После короткого молчания Хантер сказал:

— Я думал, что смогу сократить разрыв между нами, но ты одержал победу над «Большой белой акулой», а я скатился с шестого места на восьмое. Оказалось, что разрыв только увеличился.

— Но я надеюсь, что на трассе так будет и дальше: чем сильнее ты будешь пытаться догнать меня, тем дальше будешь оставаться.

— Почему это?! — Хантер резко повернулся к нему, уже начиная заводиться, и обнаружил, что Уинстон все это время не отводил от него взгляд.

— Потому что я хочу, чтобы ты преследовал меня вечно, — Уинстон сказал это очень мягко, будто ему бы хватило даже такого легкого прикосновения, чтобы Хантер сломался.

Хантер действительно испугался такого тона. У него создалось ощущение, что он проиграл Уинстону, даже не начав спор. Он снова отвернулся, чтобы перевести дух.

Тем временем кабина достигла самой высокой точки. Река и небо слились в единое целое, и границы между мирами размылись. Все внизу казалось таким крошечным, и мир выглядел бесконечным.

— Эй, Уинстон... Мы с тобой стоим на вершине мира. Не должен ли ты сказать мне нечто особенное в такой грандиозный момент? — шутливо сказал Хантер.

— И что же ты хочешь услышать?

— Разве ты не выпускник Итонского колледжа? Чему тебя там учили? Где твои манеры аристократа? — Хантер широко улыбнулся.

Он ничего не ответил, и Хантер тут же выкинул эту ситуацию из головы. Разве это имеет значение? То, что этот парень катается с ним на колесе обозрения, уже само по себе чудо.

S3