Глава 22.2: Самый впечатляющий обгон

В этот момент кто-то из персонала принес Хантеру большой букет цветов:

— Эй! Везет тебе, парень!

— А? —  Хантер слабо улыбнулся, взяв букет, и развернул прикрепленную к нему записку. От имени на ней он остолбенел.

— Смотри-ка, наконец-то и у тебя появились поклонники в «Формуле-1» !

Хантер передал записку Маркусу, тихо спрашивая:

— Почему она прислала мне цветы? В знак утешения?

Маркус взглянул на имя и застыл, после чего крепко обнял Хантера:

— Сукин сын, ну ты и счастливчик! Сама Одри Уилсон прислала тебе цветы! Это значит, что она заметила тебя! Каждый из ее любимчиков, такие как Уинстон, Дональд и Духовны, в свое время становились лучшими гонщиками в «Формуле-1»!

Хантер растерянно моргнул. Он все еще помнил то время, когда смотрел пресс-конференцию Уинстона на компьютере и завидовал тому, что такая красотка, как Одри Уилсон, берет у него интервью!

— Так! Нам нужно тебя приодеть! Ты должен выглядеть безупречно! Может, позвать визажиста, чтобы он замаскировал эти маленькие веснушки на твоем лице? Они выглядят как-то по-детски!

Хантер нахмурился. Он не собирался сниматься в кино, какие еще веснушки они собрались замазывать?

— Стоп! Лучше их не замазывать! Оставим все как есть! Одри Уилсон нравится твоя неприкрытая невинность!

...Неприкрытая невинность? Он уверен, что это можно считать комплиментом для парня?

— Маркус, не фантазируй слишком сильно... Одри — ярая фанатка Уинстона. Поскольку он выиграл гонку, для нее будет важнее взять интервью с ним!

— Тоже верно...

Перед пресс-конференцией Хантер отправился в туалет, где столкнулся с МакГрэди. Его лицо было очень сердитым, что заставило Хантера начать беспокоиться, не собирается ли он устроить здесь новую стычку или что-то в этом роде. Но если подумать, то он не попал в шестерку сильнейших, как обещал, так что теперь МакГрэди имел полное право продолжить издеваться над ним. Заключить такое пари с МакГрэди было очень смелым решением с его стороны.

Хантер широко улыбнулся и помахал ему:

— Привет, МакГрэди.

Тот долго сверлил его угрюмым взглядом, прежде чем сказал:

— Раньше я злился на тебя за то, что ты не последовал командной стратегии, даже если она заключалась в помощи мне, и не задержал Духовны на десятую секунды... Но теперь я действительно хочу обогнать тебя, как только выйду на трассу.

— Прости... У нас с тобой постоянные какие-то междоусобицы. Мистер Маркус запретил нам выяснять отношения... Давай я прямо сейчас... пойду и куплю тебе алкоголя, чтобы ты выпил его и наконец-то смог спокойно поссать...

— Но сейчас я зол еще больше, потому что у тебя явно есть шанс превзойти Духовны. Но чем ты был занят в первых трех гонках? Разминался? Или просто валял дурака? Каждый из нас, талантлив он или нет, следит за своим местом в турнирной таблице, подсчитывает каждое очко, потому что каждое из них зарабатывается кровью и потом всей команды, ты это понимаешь? — произнес МакГрэди, внимательно глядя в глаза Хантеру.

— Понимаю, — спокойно кивнул Хантер. — Не обижайся, если я обгоню тебя в Австрии.

МакГрэди сделал паузу, бросил на Хантера раздраженный взгляд и вышел из уборной.

Опомнившись, Хантер высунул голову в коридор и крикнул ему вслед:

— Эй! Ты уверен, что тебе не нужна выпивка? Сегодня я угощаю, но завтра ты можешь не рассчитывать на мою щедрость!

МакГрэди не замедлил шаг и даже не повернулся в его сторону. Он молча показал парню средний палец и пошел дальше по коридору.

— Невероятно... мне немного не по себе, что он не согласился выпить при первой возможности, как обычно... — с легким сожалением проговорил Хантер.

По виду МакГрэди нельзя было сказать, что он собирается снова доставлять ему неприятности. Он выглядел не столько раздраженным, сколько серьезным. Видимо, из-за этого он и не может спокойно смотреть на то, как Хантер вечно валяет дурака.

Но почему же даже после этого на сердце Хантера было так тоскливо? Наверное, потому что Уинстон был уверен в нем. Он ведь говорил, что Хантер сможет войти в шестерку лучших...

Как и предполагалось, на пресс-конференции Уинстон был в центре внимания. Помещение, казалось, трещало по швам, от набившихся в него журналистов.

На лице Уинстона, как всегда, не было ни единой эмоции. Как будто все, о чем его спрашивали журналисты, не касалось его. Со всеми вопросами репортеров приходилось справляться менеджеру команды и PR-менеджеру.  Им приходилось натягивать на себя счастливую улыбку.

— Уинстон, какой обгон был для вас самым впечатляющим в этой гонке? — спросила Одри Уилсон, поднявшись со своего места.

Все ожидали, что он упомянет свою схватку с Чарльзом «Большой белой акулой» на последнем круге, но ответ Уинстона был иной:

— Когда Хантер из команды Маркуса обогнал двух соперников на одном круге, после того как у него спустило колесо.

— Вы посмотрели запись гонки? — Одри Уилсон была немного удивлена его ответом. В конце концов, гонка закончилась совсем недавно.

Уинстон только хмыкнул в ответ, затем поднял запястье, глянул на часы и наклонился к уху PR-менеджера. Тот извинился перед присутствующими и объявил:

— Извините, но Уинстону прямо сейчас нужно отлучиться по очень важному делу.

Уинстон встал, вежливо кивнул журналистам и удалился со смирением, присущим королевским особам.

Хантер опустил голову. На его лице появилось разочарованное выражение. Лицо, которое и так казалось немного детским, теперь выглядело еще более уязвимым.

— Хантер, в этой гонке у тебя возникли проблемы с топливным насосом в квалификации и с лопнувшей шиной в основной гонке, но ты продемонстрировал свою решимость и попытался максимально наверстать упущенное время. Это была стратегия команды или твое собственное решение? Ведь твои первые три гонки были посредственными!

Автору есть что сказать: Время маринованных яиц.

Хантер: Уинстон! Какой обгон для тебя был самым впечатляющим в твоей жизни?

Уинстон: Самым впечатляющим был тот, где я был с тобой.

Хантер: ...

S3