Глава 19.2: Плененный навеки

— Ответь мне на вопрос: если я все же попаду в шестерку лучших в Сильверстоуне, как ты вознаградишь меня? — Хантер отставил тарелку в сторону и выжидающе уставился на Уинстона.

Выражение лица собеседника даже не изменилось:

— Разве получить шестое место — это что-то из ряда вон?

— Ты так сильно во мне уверен, или это просто пустой треп?

— Все, что с тобой связано, не пустой треп, — Уинстон наконец оторвал глаза от тарелки и посмотрел на Хантера.

Стало ясно, что волноваться не было смысла.

— В любом случае в Лондоне я впервые...

— Я знаю. Если ты сможешь попасть в шестерку лучших, я устрою тебе экскурсию по Лондону. Куда ты хочешь отправиться?

Верно, Уинстон же британец!

— Лондонский глаз*. Каждый раз, когда снимают фильм-катастрофу, показывают сцену обрушения Лондонского глаза!

П.п.: Лондонский глаз — англ. London Eye — колесо обозрения в Лондоне, расположенное в районе Ламбет на южном берегу Темзы. Второе по размерам в Европе после московского и одно из крупнейших в мире. Открыто в марте 2000г. С высоты 135 метров (приблизительно 45 этажей) при солнечной погоде открывается вид практически на весь Лондон и его окрестности на расстоянии до 40 километров.

— Это всего лишь колесо обозрения. Всего лишь четвертое место в мире по величине. Один оборот занимает тридцать минут, не пройдет и тридцати секунд, как тебе все надоест и ты начнешь кричать, чтобы тебя сняли с него, — Уинстон сказал это так уверенно, словно констатировал факт.

— Эй, ты говоришь так, будто отлично меня знаешь.

— Да. Тебя начнет клонить в сон, ты примешься рассуждать о женщинах, в которых ничего не понимаешь, — Уинстон отставил тарелку с обедом в сторону, слегка вздернув подбородок.

Этот жест явно свидетельствовал о том, что он не разделяет вкусов Хантера.

— Эй, а ты никогда не думал о том, чтобы однажды, после гонки, прихватить свою возлюбленную и отправиться с ней на Лондонский глаз, осмотреть достопримечательности? Почему это должно быть скучным, если можно обниматься и целоваться?

— Согласен. Тридцати минут вполне хватит для секса.

Хантер чуть не выплюнул свои спагетти обратно.

— Уинстон! Сказал бы ты то же самое всем журналистам, которые берут у тебя интервью!

— Сказал бы. Но ты назвал вескую причину, чтобы я сводил тебя на Лондонский глаз. Куда еще ты хочешь отправиться?

— В лондонский Тауэр.

— Там держали заключенных.

— Там действительно так мрачно?

— Да.

— Угадай, что бы я сделал в первую очередь, если бы был королем, когда взошел на трон? — Хантер засмеялся, чуть не уронив тарелку с едой, но Уинстон уперся одной рукой в край кровати, а другой придержал ее.

— И что бы ты сделал?

Уинстон смотрел снизу вверх, прямо в глаза Хантеру. Его дыхание скользнуло по его губам, просочилось между зубами и исчезло, едва коснувшись кончика языка Хантера.

— Я заточку тебя в Тауэр, и ты навсегда останешься моим пленником, — это звучало как безумие. Хантер не понимал, как вообще мог сказать подобное.

Он собирался сказать что-то о том, что Тауэр следует украсить, как пряничный домик, и позволить детям бесплатно играть в нем, но когда Уинстон приблизился к нему, ему показалось, что его язык, голосовые связки и даже мозг больше не подчинялись ему.

Он почему-то испытывал страх, но, когда он вспомнил, сколько раз был объектом черного юмора Уинстона, ему показалось, что его шутка не такая ужасная.

— Ладно, — ответил Уинстон.

— Ладно? В каком смысле «ладно»?

«Ладно, я пойду с тобой на экскурсию в Тауэр, или ладно, я согласен быть твоим пленником? —недоумевал Хантер. — Хватит попусту трепаться, ты можешь просто ответить мне?»

Уинстон не ответил ему, а лишь выпрямился и спросил:

— Куда еще?

«Забудь об этом... Уинстон не собирается отвечать».

— Итонский колледж! Это далековато от Лондона — почему бы нам не взять твой черный Ferrari?

«Кстати, я тоже умею водить машину».

— Ты не из тех, кому интересна учеба, — Уинстон намекнул на то, что у него, очевидно, нет желания поступить в престижное учебное заведение. Тогда какой смысл ехать так далеко?

— Эй, раньше это была школа для аристократов! Что в этом такого, если я хочу почувствовать дух аристократии?

— Тогда нет никакой необходимости ехать туда, — ответил Уинстон.

— Почему?

— Просто посмотри на меня: я закончил Итон.

— Ничего себе... — Хантер застыл на месте. — Неудивительно, что многие отмечают твой аристократический темперамент. Значит, ты получил аристократическое образование!

На самом деле он хотел посмотреть, ну ту гнетущую атмосферу, царившую в Итонском колледже, которая заставила сойти с ума наследного принца Непала*, в которой рос алчный барон Брокет* и Дариус Габби*, совершивший ограбление и занимавшийся махинациями с ювелирными украшениями...

П.п.: Наследный принц Дипендра: какое-то время учился в Итонском колледже, расстрелял свою семью во время во время традиционного обеда, так как был недоволен выбором матери относительно его официальной невесты. Формально числился королем с 1-го по 4-е июня 2001 года. Умер 4-го июня 2001 года, выстрелив себе в голову.

Лорд Чарльз Брокет: пытался обманным путем получить страховые выплаты за якобы украденные старинные автомобили.

Дэриус Гаппи: инсценировал кражу драгоценностей, а позже попытался получить 8,1 миллионов фунтов по страховке.

Однако Уинстон холодно заметил:

— На самом деле тебя интересует не атмосфера этого места. Ты хочешь посмотреть на так называемый аристократический стиль воспитания, не так ли?

Хантер на мгновение потерялся. Он вдруг почувствовал себя немного жалким.

Почему человеком, который знал его как облупленного, был именно Уэйн Уинстон?

— Эй, ты так и не ответил, когда именно слышал от меня те ругательства! Эти три выражения... Когда ты вообще слышал, что их я произносил? — Хантер решил во что бы то ни стало докопаться до истины.

— В прошлой жизни.

— Ну вот опять! В прошлой жизни! Это отговорка, а не ответ.

Хантеру вдруг стало любопытно. Иногда ему казалось, что своим черным юмором Уинстон часто намекает на прошлую жизнь. Это было очень забавно и оригинально.

«Хм, почему бы не подыграть ему... Посмотрим, что еще сможет придумать этот парень!»

— Ладно, тогда скажи мне, когда в своей прошлой жизни ты слышал, как я ругаюсь? — Хантер приподнялся на коленях, с интересом глядя на собеседника.
 

Автору есть что сказать: Время маринованных яиц.

Уинстон: Ты навсегда пленил меня. Но лишили меня свободы не в Лондонском Тауэре.

Хантер: А где тогда?

Уинстон: Здесь.

Хантер: Блять! Куда ты полез?!

S3