Глава вторая (Часть 4)

Линсян, сияя улыбкой, живо и охотно ответила:

— Хорошо!

Юй Сынянь, польщённый похвалой Линсян, почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

— Я купил в городе жареного гуся, закуски и лепёшки, так что готовить не нужно, — сказал он и побежал к повозке.

Как только он вышел, Линсян подмигнула Цзян Цян и, лукаво улыбнувшись, прошептала:

— Сестра, ваш… друг такой красивый! Когда я вырасту, тоже найду себе такого красивого мужа! — С этими словами она пулей умчалась на кухню за кашей, не давая Цзян Цян возможности отчитать её.

Юй Сынянь вернулся с целой горой еды. Увидев, что Цзян Цян покраснела, он нахмурился и спросил с беспокойством:

— Почему ты покраснела? Тебе нехорошо?

Цзян Цян смущённо опустила голову, встала, убрала стрелы в шкаф и пробормотала:

— Жарко. Мне хорошо.

— А, — Юй Сынянь успокоился, поставил еду на стол и начал расставлять блюда. Он не придал особого значения её смущению и спросил:

— Сколько лет Линсян? Её родители спокойно отпускают её одну на ослике?

Не успела Цзян Цян ответить, как Линсян вошла с двумя мисками каши.

— Мне одиннадцать. Родители дали мне нож для самообороны и усыпляющий порошок. Если бросить его на землю, он сразу превращается в облако белого дыма! Очень эффектно!

— Хм, действительно эффектно, — усмехнулся Юй Сынянь, подыгрывая ей. Внезапно он замер, хитро прищурился и как бы невзначай спросил: — Тебе одиннадцать? А сколько лет твоей сестре Цзян, помнишь? Маленькая неблагодарная?

Услышав это прозвище, Линсян возмутилась и, прежде чем Цзян Цян успела её остановить, выпалила:

— Сестре двадцать! Конечно, я помню! Это ты неблагодарный! А я очень даже благодарная! Я всегда приношу сестре Цзян фрукты и овощи, а сегодня даже мясо принесла!

Юй Сынянь медленно улыбнулся и не слишком искренне извинился:

— О, тогда я ошибся. Ты самая благодарная. — Затем он многозначительно посмотрел на Цзян Цян, которая обречённо вздохнула.

Линсян поставила миску с горячей кашей на стол и, оглядевшись, не нашла третьего табурета. Юй Сынянь тут же встал и передвинул стол к кровати. Цзян Цян поняла его замысел и тоже помогла передвинуть стол. Линсян села на кровать, а они вдвоём — на табуреты. Все остались довольны.

Линсян, уплетая кашу, спросила:

— А сколько лет брату Сыняню?

— Двадцать один, — ответил Юй Сынянь и, бросив взгляд на Цзян Цян, пожаловался Линсян: — Твоя сестра Цзян младше меня на целый год, а заставила меня столько дней называть её сестрой! Вот же хитрая!

Цзян Цян так смутилась, что чуть не подавилась. Она закашлялась, прикрывая лицо руками, и Юй Сынянь поспешил на кухню за водой.

Линсян, смеясь, прищурилась:

— Ха-ха, сестра Цзян иногда бывает очень хитрой!

Время летело незаметно. Прошёл год. В маленькой уютной хижине появилась ещё одна узкая кровать и ширма, которая разделяла их. Это добавило немного таинственности и притягательности в их отношения. Цзян Цян и Юй Сынянь жили беззаботно и счастливо: тренировались в боевых искусствах, стреляли из лука, иногда спускались с горы погулять, а иногда навещали Линсян и её ослика. Им казалось, что они всегда были вместе, как будто с самого начала жили этой спокойной и размеренной жизнью, которая никогда не менялась и не должна была измениться.

Только один день в году, день, когда выпадал первый снег, был для них тяжёлым и безрадостным.

В этот день Цзян Цян с рассвета сидела у безымянной каменной плиты на краю обрыва. Она ничего не говорила, только оставляла у плиты цветы и вино и молча сидела до самой ночи. Юй Сынянь не задавал вопросов и не разговаривал с ней, а просто сидел на дереве неподалёку и наблюдал за ней. Поздно вечером они вместе возвращались домой, молчаливые, но преданные друг другу, понимая друг друга без слов.

…

Юй Сынянь вернулся с горы и протянул Цзян Цян белоснежное платье. Он поставил между ними ширму и сказал:

— Примерь.

Цзян Цян с радостью разглядывала платье, но сказала:

— Зачем тратить деньги? Не нужно покупать мне столько одежды, я всё равно не успеваю её носить.

— Я увидел его и сразу подумал, что оно будет прекрасно смотреться на тебе, — улыбнулся Юй Сынянь. — Не беспокойся, у нас достаточно денег, чтобы безбедно прожить ещё много лет и даже вырастить ребёнка.

Цзян Цян промолчала. Юй Сынянь понял, что она смущается, и его улыбка стала шире.

— Говорят, молодой генерал по имени Шэнь Чжоу вчера вернулся с победой, а сегодня его назначили Великим маршалом. Он примерно нашего возраста, довольно способный парень.

Цзян Цян тихонько фыркнула, но Юй Сынянь услышал этот гордый и немного детский звук. Он невольно улыбнулся, а затем услышал, как Цзян Цян серьёзно сказала:

— С твоими способностями, Сынянь, ты бы справился с командованием армией не хуже, а даже лучше него.

Слова Цзян Цян были очень приятны Юй Сыняню. Он почувствовал себя польщённым, и на душе стало сладко, как от мёда.

— Мне нравится выращивать с тобой цветы и овощи, а не быть Великим маршалом, — нежно ответил он.

Вскоре шорох платья стих, и Цзян Цян тихонько и смущённо промычала в знак согласия.

Красный балдахин окутывал две узкие кровати, стоящие рядом. В свете свечей сквозь тонкую ткань смутно угадывались очертания двух сплетённых тел. Мужчина говорил сбивчиво и нежно, шепча на ухо женщине:

— Сестрица-фея, ты знаешь, что значит «отдать себя всю»?

Не дожидаясь ответа смущённой женщины, он продолжил с волнением в голосе:

— Это значит, что всю свою оставшуюся жизнь, долгой она будет или короткой, я буду принадлежать только тебе.