Глава 7 (Часть 1)

Глава 7

Не найдя ничего в классе, Лао Хо переключила свое внимание на записи с камер видеонаблюдения в учительской. Контрольная работа Янь Ихуань до раздачи лежала на столе учителя английского.

Камера в этой учительской как раз сломалась во время ремонта и была установлена заново только сегодня. Поэтому всех, кто входил и выходил, можно было увидеть только на записи с камеры в коридоре.

— Остановите на двадцать третьей минуте двенадцатой секунде.

Изображение замерло на задней двери шестого класса. Приблизив картинку, Лао Хо увидела, что в руках у парня был какой-то предмет, похожий на коробку. При дальнейшем увеличении стало ясно, что это пачка конвертов.

— Сделайте скриншот и отправьте мне. Свяжитесь с его классным руководителем.

Из-за множества дел Лао Хо преподавала математику только в седьмом классе, а на следующий день поменялась уроками с учителем шестого класса.

Войдя в класс, она вспомнила того тихого парня, у которого на спине кровоточила рана, но он даже не пикнул. А когда его отвезли в больницу, он очень спокойно позвонил родителям.

— До Цзюнь, выйди к доске и реши эту задачу.

Парень встал, неуверенно покачиваясь, он выглядел очень нервным и молчал. Совсем не таким, каким она его запомнила в больнице. Лао Хо обычно ждала ответа всего десять секунд, но на этот раз, спустя полминуты, она попросила другого ученика выйти к доске.

После урока Лао Хо попросила До Цзюня зайти к ней в кабинет. Камера работала исправно, они были там вдвоем.

— Рассказывай, что случилось.

Хо Хунъянь была известна не только среди второклассников, но и во всей школе. Ученики средней школы обходили ее стороной, а старшеклассники всегда здоровались с ней. Она была строгой, но справедливой, и внушала уважение.

До Цзюнь стоял, опустив голову, словно поникшее растение.

— Если ты не хочешь говорить со мной, мне придется позвонить твоим родителям, — сказала Лао Хо.

— Я не вижу смысла разговаривать с вами. А у моих родителей с вами точно не найдется общих тем, — ответил До Цзюнь.

Вот оно! Только когда он поднял голову, чтобы ответить, он стал похож на себя прежнего, того, что был в больнице.

Лао Хо разложила перед ним все письма, кроме черного конверта: — Это ты относил в восьмой класс?

— Я.

— Кто тебя просил? И кому ты их относил?

— Несколько девушек просили передать Цзян Цзиньюэ.

— А что насчет Янь Ихуань? Ей ты тоже что-то передавал?

— Да.

— И что же ты ей передавал?

До Цзюнь снова опустил голову.

Лао Хо поставила печать на заявлении об академическом отпуске, вышла из кабинета и передала родителям До Цзюня справку вместе с результатами его психологического обследования: — Это справка о выздоровлении вашего сына, которую вы предоставили школе полгода назад. Но, насколько я понимаю, в этом семестре его состояние ухудшилось. Я бы хотела, чтобы До Цзюнь взял академический отпуск и немного отдохнул. Что вы об этом думаете?

Вместо разрешения на отпуск родители До Цзюня получили заявление об академическом отпуске. Они боялись этого слова, оно было для них слишком болезненным. Отец дрожащей рукой взял документ, а мать уже рыдала на плече сына.

***

Без объявлений, без выговоров, без каких-либо последствий… По школе поползли слухи, что Лао Хо заморозила ростки любви Цзян Цзиньюэ и Янь Ихуань, используя какую-то сверхсекретную технику.

Цзян Цзиньюэ стали меньше беспокоить, чего нельзя было сказать о Янь Ихуань. Каждый день кто-то глазел на нее через окно задней двери, словно на обезьяну в зоопарке.

Просто смотрели, не передавали писем, не мешали… Она могла бы, как и Цзян Цзиньюэ, не обращать на это внимания или попытаться отпугнуть их улыбкой. Но Янь Ихуань не умела хорошо притворяться, и после нескольких попыток поняла, что выглядит это довольно странно. Улыбаться незнакомцам было слишком неестественно, поэтому она сдалась.

Пока однажды на окне не появилось зеркало. Теперь приходящие любопытствующие вместо Янь за стеклом видели в кривом зеркале собственное отражение.

— Это зеркало из дома моей бабушки, идеально подходит по размеру. Я приклеил его суперклеем. Если только Лао Хо не хочет лишиться двери, иначе его никто не оторвет, — сказал Цзян Бовэнь, сев перед Янь Ихуань и стирая с рук клей салфеткой.

Верхняя часть задней двери была полностью стеклянной, хорошо изолировала звук и была сделана из качественного материала. Теперь она была плотно закрыта кривым зеркалом. Задняя сторона зеркала была покрыта ржавчиной, и выглядела это… Впрочем, неважно.

— Не волнуйся, это зеркало — бабушкин антиквариат. Я сказал ей, что мне нужно каждый день смотреться в него, чтобы спокойно учиться. Если кто-то его разобьет, она первая с ним разберется, — сказал Цзян Бовэнь, играя с маленькими песочными часами на ее столе.

Янь Ихуань рассмеялась, услышав его наигранно-хвастливый тон, и подвинула к нему свою тетрадь по физике, давая понять, что знания — лучшая благодарность.

Взяв тетрадь, Цзян Бовэнь не спешил уходить. Он держал все в себе уже три дня. Спрашивать Цзян Цзиньюэ было бесполезно, а спрашивать Янь Ихуань — слишком самонадеянно. Но он не мог обмануть ожидания общественности. Главным образом, ему хотелось знать:

— Ихуань, дело вот в чем… Моя мама в последнее время увлекается натальными картами, говорит, очень точные предсказания. Не хочешь попробовать?

— У твоей мамы широкий круг интересов. В прошлый раз, когда мы играли в мяч, ты говорил, что она умеет гадать. Что дальше? Станет экспертом по знакам зодиака? — спросила Янь Ихуань.

— Точно! Я как раз по гороскопам специализируюсь! Даже мама не нужна, я сам могу тебе все рассказать… — хлопнул в ладоши Цзян Бовэнь.

— Стоп. Я тоже не верю в гороскопы. Если хочешь что-то спросить, спрашивай прямо, — сказала Янь Ихуань. Учитывая, что у него был опыт передачи любовных писем Цзян Цзиньюэ от посторонних лиц, она решила разобраться с этим раз и навсегда.

— Тогда я спрошу прямо, — ладони Цзян Бовэня вспотели, в голове невольно всплыл образ Янь Ихуань в начале учебного года: такая равнодушная, такая холодная… Но потом, когда все познакомились поближе, оказалось, что она очень хороший человек. Терпеливо объясняла задания, после уроков помогала с уборкой, брала все письма подряд, даже не проверяя, есть ли среди них адресованные ей. В общем, с виду холодная, но добрая и отзывчивая.

— Так вы с Цзян Цзиньюэ встречались, вас раскрыли, и вы мирно расстались? Или перешли на подпольное положение? Или кто-то из вас не хочет расставаться, и вы сейчас в ссоре? Или ты начала встречаться с кем-то другим, Лао Хо узнала об этом, Цзян Цзиньюэ тоже узнал, и вы поругались?

Сейчас была большая перемена, в классе обычно было шумно, поэтому Цзян Бовэнь говорил тихо. Закончив свои вопросы, он не осмелился посмотреть ей в глаза, сжал кулаки и положил их на тетрадь, лежащую на коленях. Сердце бешено колотилось.

— Ничего такого не было и не будет. Вместо того чтобы распускать слухи, лучше подумай, как сохранить за собой свое почетное третье место.

***

Войдя во второй раз в класс Янь Ихуань, Су Лэшэн все еще не могла забыть о том, что произошло в прошлый раз. Это было незабываемо.

Ее никогда так не хвалили. Она чувствовала себя как новорожденный ребенок, который хорошо заплакал, и теперь взрослые заставляют его петь. Это был кошмар.

Су Лэшэн до сих пор не помнила, что она тогда говорила. В голове остались лишь обрывки: «Янь Ихуань… Ученица Янь… Хуаньхуань…» Имя дочери было для нее как спасательный круг.