Глава 1. Зимняя ночь (Часть 2)

Хэ Юй на мгновение замерла, поджала губы и сказала:

— Хорошо, все хорошо.

Снова повисло молчание.

Хэ Юй потянулась за следующим пельменем, но чьи-то палочки опередили ее и забрали его.

Она нахмурилась и посмотрела на Сюй Яня:

— У тебя в тарелке тоже есть, зачем ты забираешь мой?

Сюй Янь рассмеялся. Он и не думал, что она все еще так ревностно бережет свою еду. В детстве, когда Хэ Юй отходила от стола, он съедал оставленную ею половинку пирожного с заварным кремом. Не то чтобы он был таким жадным, просто у него была привычка ничего не оставлять.

Когда Хэ Юй вернулась и увидела, что половинки пирожного нет, она так рассердилась, что даже покраснела. Весь день она не разговаривала с ним, пока вечером Сюй Янь не купил ей новую коробку пирожных. Только тогда она снова заговорила с ним, ласково назвав «братом».

— С начинкой из лука-порея, ты их не любишь, — сказал Сюй Янь, положив ей в тарелку два пельменя с сельдереем в качестве извинения.

— Такая большая уже, а все еще еду бережешь. Только твой брат тебя и балует, — поддразнил ее Хэ Цзинчжи.

— Старина Сюй, вы на этот раз надолго вернулись? — Хэ Цзинчжи взял бутылку и подлил им обоим.

— Насовсем. В компании возникли проблемы, мне нужно ими заняться. У Сяо Яня тоже закончился контракт с командой, он собирается развиваться здесь. Да и мы с Чэнь Жо уже немолоды, пора возвращаться к корням, — Сюй Лицинь чокнулся с ним и залпом осушил бокал.

Хэ Юй, прислушиваясь к их разговору, услышала «насовсем» и почувствовала, как напряжение, сковывавшее ее, отпустило. Она откусила пельмень.

Укус получился слишком сильным, зубы наткнулись на что-то твердое, и боль была такой резкой, что на глаза навернулись слезы. Хэ Юй выплюнула то, что было у нее во рту. В начинке пельменя оказалась золотая монетка с выгравированным поросенком.

— Мама, сколько лет прошло, а ты все еще кладешь что-то в пельмени! А если бы я проглотила? — В тот же миг Сюй Янь тоже выплюнул что-то изо рта. Это была такая же монетка, как у Хэ Юй.

— На удачу, чтобы все ваши желания исполнились, — сказал Хэ Цзинчжи.

— Да-да, давайте выпьем за то, чтобы в следующем году все было хорошо.

Раздался звон — шесть стеклянных бокалов соприкоснулись друг с другом. Вся тоска, волнение и обида растворились в вине.

...

Семьи разошлись уже поздно ночью. Сюй Лицинь и Хэ Цзинчжи изрядно выпили. Под конец Сюй Лицинь снял очки в золотой оправе и вытер слезы.

— Цзинчжи, — голос Сюй Лициня дрожал, — за границей… было много трудностей, и я не знал, с кем поговорить. Даже сейчас я не знаю, правильно ли я поступил, позволив Сяо Яню гнаться за своей мечтой о гонках, любил ли я его этим или губил.

Хэ Юй, слушая его, почувствовала, как поток неконтролируемых эмоций поднимается в ней. В глазах заблестели слезы, которые ярко освещались светом лампы, причиняя жгучую боль.

Сюй Янь, видя ее страдания, протянул руку, чтобы погладить ее по голове, но Хэ Юй отшатнулась, уклоняясь от его прикосновения.

— Мой отец пьян, не принимай близко к сердцу, — сказал он, убирая руку.

В такие моменты утешения не помогают. Слезы Хэ Юй покатились градом, каждая слезинка словно камешком падала на сердце Сюй Яня, и ему тоже стало больно.

— Съешь что-нибудь сладкое, тебе станет легче, — Сюй Янь встал и пошел на кухню, доставая из холодильника коробку шоколада.

Хэ Юй вытирала слезы салфеткой, когда на ее коленях оказалась небольшая квадратная коробка. Она была темно-красного цвета, перевязана бархатной лентой, а в нижнем углу золотыми буквами было написано: «Для Хэ Юй».

Она открыла крышку. Внутри аккуратно лежали девять шоколадных конфет, каждая — разной формы. Центральная конфета была круглой, на ней золотыми буквами было написано по-итальянски «встреча». Конфеты в левом верхнем и правом нижнем углах были похожи на почтовые марки. На одной был изображен Колизей, на другой — Восточная жемчужина.

Хэ Юй долго смотрела на них, немного жалея, что Сюй Янь достал шоколад. Если бы она открыла его сама, то, скорее всего, не стала бы есть.

Подумав, она съела конфету с изображением Колизея. Пусть Италия останется в прошлом, подумала Хэ Юй.

— Что ты ешь? — Хэ Цзинчжи, пошатываясь, подошел посмотреть. Хэ Юй захлопнула крышку, напугав его.

Она сунула коробку в руки Сюй Яню, чтобы отец не забрал ее.

— Ах ты, девчонка! — вздохнул Хэ Цзинчжи. — Какая жадина.

— Я устала, пойду наверх, — Хэ Юй выхватила шоколад из рук Сюй Яня, прижала к себе и в шлепанцах побежала наверх, словно боясь, что кто-то отберет ее сокровище.

— Не забудь съесть, — Сюй Янь знал ее характер. Она привыкла прятать то, что ей нравится, но шоколад не похож на другие вещи, он портится, и тогда ей будет жаль.

За окном холодный ветер шелестел листьями.

Хэ Юй, укутавшись в плед, свернулась калачиком на кремово-белом диване. Рядом стоял торшер, и от дуновения кондиционера бахрома на абажуре плавно покачивалась.

В мягком свете лампы она, подперев голову рукой, смотрела на шоколад, лежащий на столе. Так, глядя на него, она начала клевать носом. Хэ Юй не хотелось идти в кровать, и она уснула прямо на диване. Сон ее был спокойным.