Глава 11 (Часть 1)

Лицо Линь Гоцяна помрачнело.

Раньше он, возможно, и отдал бы эти три му Линь Гошэну. Для него не было разницы, хорошая земля или плохая. Он хотел лишь прокормить семью, а остальное его не интересовало.

Но эти три му достались его дочери. Когда она вытянула жребий, ее глаза сияли. Она с надеждой говорила, что теперь у них все наладится. Как он мог разрушить ее мечты?

Эти три му никому не достанутся!

Линь Гоцян хотел заговорить, но Линь Син опередила его.

— Дедушка, бабушка, дело не в том, что мы не хотим, чтобы второй дядя обрабатывал землю, — сказала она. — Мы просто боимся, что это плохо скажется на его репутации.

Линь Гэньван и Чжу Юйчжэнь удивленно переглянулись.

— Если обе стороны согласны, как это может повлиять на твоего второго дядю? — спросила Чжу Юйчжэнь.

— Я слышала, что скоро в деревне будут выборы сельского старосты, — сказала Линь Син. — С учетом способностей второго дяди, он вполне достоин этой должности, верно?

Линь Гошэн окончил старшую школу и считал себя очень способным. Он давно хотел стать старостой, и в Линьване это было секретом Полишинеля. Поэтому, каким бы он ни был на самом деле, он старался поддерживать хорошую репутацию, чтобы проложить себе путь к должности.

— И как это связано с тем, станет ли твой второй дядя старостой?

— Самым прямым образом. Мы-то знаем, что земля будет обрабатываться по договоренности, но другие об этом не знают. Они решат, что второй дядя, пользуясь своим положением сына дедушки и бабушки, просто забрал себе землю. Ведь кто в здравом уме отдаст такую хорошую землю, если его не заставили?

Линь Гэньван и Чжу Юйчжэнь задумались. Действительно, все могло выглядеть именно так.

Линь Син продолжила развивать свою мысль.

— Я слышала, что на выборах старосты присутствуют представители из уезда. Если руководство узнает об этой истории, оно решит, что второй дядя еще не став старостой, уже пытается получить выгоду. А что будет, когда он займет эту должность? Не начнет ли он злоупотреблять властью? История с сестрой Минься уже навредила его репутации. Если добавить к этому еще и землю, что подумают люди?

— История с Минься — это всего лишь сплетни Ли Цзяфан! — возмутилась Ли Сянцинь.

— Даже если это сплетни, они уже распространились по деревне и навредили репутации второго дяди.

Линь Гэньван и Чжу Юйчжэнь считали своего второго сына способным человеком и возлагали на него большие надежды. Они мечтали, чтобы он стал старостой и прославил их семью. Именно поэтому Линь Син и строила свой разговор вокруг Линь Гошэна, делая вид, что заботится о его интересах.

Линь Гэньван нахмурился и недовольно посмотрел на Ли Сянцинь.

— Я все никак не мог спросить, — сказал он. — Чем, собственно, занимается Минься в Шэньчжэне?

— Она там работает! — ответила Ли Сянцинь. — Тяжело трудится, зарабатывает деньги. А завистники распускают про нее сплетни…

— Пусть возвращается домой, — сказал Линь Гэньван. — Она уже немолода, пора замуж выходить.

Линь Минься, вернувшись домой, дала Ли Сянцинь триста юаней. Та не хотела, чтобы дочь так быстро выходила замуж. Она рассчитывала, что Минься еще пару лет поработает и заработает денег.

Однако Ли Сянцинь побаивалась свекра и потому промолчала, лишь недовольно поджав губы.

Линь Гэньван встал.

— Ладно, — сказал он. — Насчет земли пусть каждый обрабатывает свой участок. Больше об этом ни слова. Земля — дело второстепенное, а вот должность старосты — другое дело.

Линь Гэньван ушел. Чжу Юйчжэнь и Ли Сянцинь переглянулись. И это все?

Ли Сянцинь дернула Чжу Юйчжэнь за рукав, и та поспешила за мужем.

— Старик, мы же договаривались… — начала она.

— Хочешь, чтобы про второго сына сплетничали — иди и сама проси у старшего землю.

— Ну не второму, так третьему можно отдать! Все лучше, чем старшему. Такая хорошая земля…

— Третий со мной свиней режет. Его жена одна с таким участком не справится.

Чжу Юйчжэнь все еще жалела те три му. Урожай с одного му первоклассной земли был на сто с лишним цзиней больше, чем с обычной.

— Может, я буду ее обрабатывать? — предложила она.

— Я сказал, каждый обрабатывает свой участок, — отрезал Линь Гэньван. — И больше об этом не заговаривайте.

Когда Линь Гэньван и остальные ушли достаточно далеко, чтобы их не было слышно, Линь Син подумала: «И что это за люди такие? Линь Гоцян, может, и не родной сын, но столько лет называл тебя матерью. Неужели у тебя нет к нему никаких чувств?»

Линь Гоцян, похоже, привык к такому отношению родителей. Он не выглядел расстроенным, даже наоборот, улыбнулся.

— Моя дочка — молодец, — сказал он.

— Это называется «бить змею в самое уязвимое место».

Линь Гоцян рассмеялся. Он не понимал, почему его дочь так изменилась, но ему нравились эти перемены. Она стала сильнее его.

Тем временем Линь Гэньван и Чжу Юйчжэнь, выйдя из дома Линь Гоцяна, увидели Линь Яна, игравшего под деревом.

Старики не питали теплых чувств к приемному сыну и относились к Линь Яну хуже, чем к родным внукам. Мальчик не был с ними близок и даже немного их побаивался. Увидев их, он встал и робко поздоровался.

— Дедушка, бабушка, — прошептал он и хотел убежать.

Но Линь Гэньван вдруг остановил его.

— Янъян, пойдем со мной в старый двор, — сказал он.

Старым двором называли дом, где жили Линь Гэньван и Чжу Юйчжэнь. Они давно разделились с сыновьями, но Линь Гошэн жил напротив, а Линь Гоцин — в соседнем дворе. Только Линь Гоцян жил далеко, на другом конце деревни.

Из-за расстояния и отсутствия близких отношений Линь Ян редко бывал в старом дворе. Поэтому, услышав предложение деда, он удивленно застыл на месте.

— Зачем ты его зовешь? — спросила Чжу Юйчжэнь.

— Мы сегодня свиные потроха варили, — ответил Линь Гэньван. — Пусть ребенок поест.