Гнев Мэй Юнь

Узнав, что ее «волчата» снова влипли в неприятности, да еще и сбили человека, отправив его в тяжелом состоянии в Третью больницу, Мэй Юнь кипела от злости куда сильнее, чем сирена скорой помощи, мчавшейся по оживленной улице.

С хмурым лицом она быстро шла по влажному переулку, практически не обращая внимания на брызги грязной воды, летевшие из-под каблуков.

Хотя Третья больница города W находилась всего через дорогу от Первой средней школы, на Народной улице, и путь по переулку занимал всего десять минут, Мэй Юнь казалось, что эта дорога длиннее всей ее жизни.

Добежав до больницы и увидев ее золотистую вывеску, Мэй Юнь почувствовала, как ее бешено колотящееся сердце чудесным образом успокоилось.

Более десяти лет практики «Чаншэн Цзюэ» наконец-то проявились в самый нужный момент: она смогла взять себя в руки за три секунды.

Даже несмотря на бушующую внутри ярость, которая подталкивала ее схватить кухонный нож и выйти на улицу крушить все вокруг.

Красная лампочка над дверью операционной резала глаза. Лицо Мэй Юнь оставалось бесстрастным, но тонкие пальцы, сжимавшие ремешок сумочки, сильно дрожали. Не от страха, а от бессильной злости, которую она вымещала на своей сумке.

Куда же подевались эти «волчата»?

Разве пострадавшего не отправили в операционную?

Неужели его не удалось спасти?

Виновников аварии должны были задержать в полиции.

Пока вина не установлена, полиция, вроде как, может только конфисковать транспортное средство, верно?

Мэй Юнь прищурилась, раздумывая, не позвонить ли своему старому другу, сыну начальника полиции, чтобы прояснить ситуацию?

Дорожно-транспортные происшествия — самые сложные дела.

Особенно если учесть, что у другой стороны был автомобиль, а у ее братьев — лишь хлипкие велосипеды. К тому же авария произошла в самом щекотливом месте города W — в старом районе, где движение транспорта запрещено.

Время тянулось мучительно медленно. Сердце Мэй Юнь сжималось все сильнее. Она то и дело смотрела на часы. Незаметно для себя она просидела у дверей операционной больше часа.

И тут красная лампочка погасла, дверь распахнулась, и выбежала медсестра в зеленом хирургическом костюме. Увидев Мэй Юнь, сидящую на стуле в коридоре, медсестра стянула маску, открывая миловидное лицо, и серьезным голосом объявила:

— Примите мои соболезнования. Сердце пациента остановилось в 10:58. Пожалуйста, распишитесь здесь.

В ее мягком голосе не было ни капли эмоций.

— Умер? Только что привезли, и он умер… — Губы Мэй Юнь дрожали, в голове была пустота. Все ее предположения и планы по возмещению ущерба в одно мгновение обратились в прах.

Бесстрастное лицо медсестры, объявляющей о смерти пациента, вдруг показалось ей отвратительным. Но остатки гордости не позволили ей потерять самообладание на публике и стать очередной темой для обсуждения в новостях города W.

Мэй Юнь опустила глаза, скрывая за стеклами очков нахлынувшее раздражение. Солнце за окном светило ярко, но в ее душе царил ледяной холод.

— Какой «только что привезли»? — На лице медсестры появилась тень недоумения, а в ее бесстрастном голосе промелькнули нотки удивления.

— Разве тот, кого спасали, не пострадавший в аварии? — Мэй Юнь изумленно подняла голову. Очки не могли скрыть замешательства в ее глазах.

Что происходит?

Все это было как-то странно и нелогично.

— Сегодня в больницу не поступали пострадавшие в ДТП. Вы не родственница пациента с 28-й койки?

В глазах медсестры мелькнуло удивление. Она явно была сбита с толку и пыталась вспомнить, как выглядела женщина, подписывавшая документы три часа назад, когда привезли пациента. Кажется, она тоже была с короткими волосами, в очках и строгом костюме.

— Я не знаю никакой 28-й койки! Я пришла к тому, кто попал в аварию…

Мэй Юнь нахмурилась и начала терпеливо объяснять ситуацию, но тут зазвонил телефон. Она достала его и увидела на экране имя — «Волчонок №1».

№1 — это Ся Муэнь, «прицеп» ее богатой мачехи.

№2, естественно, Чжоу Юйминь, бесплатное приложение к ее успешному отчиму.

Почему Мэй Юнь называла их «волчатами»?

Все просто: они родились в один год, в один месяц, но в разные дни, и оба были по знаку зодиака Собаками.

А собака — это ведь домашний волк.

— Где вы?

Мэй Юнь лучезарно улыбнулась, но холод, исходивший от нее, заставил медсестру, привыкшую к виду смерти, невольно отступить на пару шагов подальше от этой с виду безобидной, но излучающей смертоносную ауру девушки.

— Что ты говоришь? У него амнезия, он помнит только, что его зовут Бай Ху, а все остальное забыл? А твой друг Ли не смог найти никаких документов, удостоверяющих его личность, поэтому хочет, чтобы мы временно приютили его у себя, пока будем искать его семью?!

Четко проговаривая каждое слово, повторяя запинающуюся речь подростка на другом конце провода, Мэй Юнь почувствовала, как ее нежное лицо заливает краска.

Она была в ярости! Ее дом — не приют!

С какой стати она должна приютить у себя незнакомца с неизвестным прошлым, который, возможно, еще и маньяк-убийца?

Три года назад, в похоронном бюро, ее обманом заставили взять на себя опеку над братьями, но на этот раз она ни за что не согласится.

Она еще не успела избавиться от двух «волчат», и не собирается приводить в дом еще и тигра.

— Нет! И даже не обсуждается. Если я вернусь домой и увижу там кого-то лишнего, то выгоню и вас заодно. С этого момента каждый будет жить своей жизнью. Вы пойдете своей дорогой, а я — своей. В конце концов, ваши родители оставили вам по несколько домов. А у меня и дом маленький, и сама я человек простой, не могу я прислуживать вам, маленьким принцам. Впрочем, если вы хотите жить вместе как братья или… любовники, я не буду возражать. И еще, передай Ли Вэйминю, что двери Пятой больницы всегда открыты для него, пусть почаще туда заглядывает, на консультации.

Пятая городская больница города W славилась своим психиатрическим отделением.

Полагаясь на обещание Юй Цайчжи помочь с поступлением братьев в университет, Мэй Юнь выпалила все, что накопилось у нее за три года.

Теперь она была в позиции силы, а должники еще и смели ей указывать!

— Мисс, мисс, вы точно не родственница пациента с 28-й койки?

Медсестра, обладающая завидной психологической устойчивостью, пропустила мимо ушей словесные угрозы и бесстрастно протянула Мэй Юнь бланк извещения о смерти.

— Медсестра, слышали, в Первой больнице появился новый лазерный аппарат из Германии для коррекции зрения? Говорят, очень эффективный. В эти зимние каникулы у них аншлаг, а новогодние премии — огромные. Если вам интересно, у меня есть там знакомые, могу вас порекомендовать.

Мэй Юнь ответила невпопад. Ее брови изогнулись в улыбке, напоминая молодой месяц, а мягкий голос заставил подростка на другом конце провода покрыться мурашками. Он так вздрогнул, что чуть не выронил телефон из окна.

Больше всего на свете Мэй Юнь ненавидела подписывать извещения о смерти.

Она уже достаточно наподписывалась.

— Мне это не нужно, — ответила медсестра, и ее пальцы, сжимавшие бланк, оставили влажные следы на белоснежной бумаге.

— Очень жаль. Тогда до свидания, медсестра.

Мэй Юнь улыбнулась, элегантно развернулась и неспешно направилась к лифту, чтобы свести счеты со своими «волчатами» за все старые и новые проделки.

Раньше она закрывала глаза на их плохие оценки, потому что считала, что через месяц они станут взрослыми и должны сами понимать, что можно делать, а что нельзя. Как и она когда-то, они имели право на беззаботную юность, полную прогулов, драк, гонок и побегов из дома.

Ее покойный отец говорил, что у каждого есть период юношеского бунтарства, и он не будет ей мешать.

Но она должна понимать, что его невмешательство не означает одобрения.

Он просто хотел, чтобы она осознала свои поступки и взяла на себя за них ответственность.

Дзинь! Двери лифта плавно разъехались в стороны. Мэй Юнь, поджав губы, направилась к палате, номер которой ей сообщили по телефону.

Сегодня Мэй Юнь заняла первое место в рейтинге самых обсуждаемых новостей города W, благодаря своему несравненному обаянию и трогательной истории.

Поговаривали, что одна из медсестер Третьей больницы проболталась, что Мэй Юнь больше трех часов ждала у дверей операционной, но ее возлюбленный так и не смог победить смерть.

Поэтому какое-то время, когда Мэй Юнь ходила на рынок за продуктами, на нее смотрели с сочувствием и жалостью.