Дядя Императора

Дядя Императора

Эта история распространилась и в итоге превратилась в слух о том, что император и старшая принцесса сильно поссорились во Дворце Усердного Правления и разошлись в гневе.

Однако, поскольку разногласия между братом и сестрой из семьи Янь длились уже не первый день, это не привлекло особого внимания.

В тот день, когда Юнлэ вышла из Дворца Усердного Правления, Люй Сяо обеспокоенно спросила:

— Принцесса, разве вы не хотели прийти и помириться с Его Величеством? Почему всё опять так обернулось?

Она не понимала. Принцесса явно беспокоилась о Его Величестве. Она с детства была рядом с принцессой и знала, какие у них были отношения между братом и сестрой, поэтому совершенно не понимала, почему сейчас всё так.

— Хмф, кто это пришёл с ним мириться? Я знаю, что он не хочет меня видеть, я специально пришла помозолить ему глаза.

Она обернулась и сердито указала на Дворец Усердного Правления, громко выкрикнув это.

Затем она продолжила быстро идти вперёд, оставив их двоих позади.

Беззаботная Хун Ин хихикала рядом:

— Вы все говорите, что я маленькая, а мне кажется, что принцесса сама как маленькая девочка.

Люй Сяо ткнула её пальцем в лоб:

— Ах ты! Быстрее догоняй, не дай принцессе пострадать.

Однако Люй Сяо считала, что слова Хун Ин были верны. Со стороны казалось, что у принцессы сильный характер, но те, кто служил рядом с ней, знали, что это было своеволие избалованной принцессы. Её носили на руках, как сокровище, и она никогда не знала, что такое обида.

Но именно эта гордая, надменная принцесса, которая так дорожила собой, ради любимого брата стерпела все возможные обиды.

Хун Ин догнала её:

— Принцесса, куда вы идёте?

— В Загородную резиденцию на Задней горе, — Задняя гора императорского города была запретной зоной.

— Но нельзя же так идти пешком! Подождите, пока служанка подготовит лошадей или вызовет карету.

Когда Жэнь Суцин подошёл к воротам императорского города, он как раз увидел, как Юнлэ вскочила на коня и умчалась вихрем.

Служанка последовала за ней, а та, что помладше, торопливо вскочила на коня:

— Ай-яй, принцесса, подождите служанку!

Глядя на удаляющийся силуэт в развевающихся красных одеждах, он наконец начал находить Небесную Столицу немного интересной.

Как только лошадь Юнлэ остановилась у подножия Задней горы, люди в форме Императорской гвардии вышли вперёд, чтобы преградить ей путь:

— Кто здесь? Самовольное проникновение в запретную зону императорского дворца!

Позади Люй Сяо с криком «Тпру!» натянула поводья:

— Дерзость! Разуйте свои собачьи глаза и посмотрите, даже госпожу свою не узнаёте!

Они присмотрелись, поспешно убрали оружие и опустились на одно колено в знак приветствия:

— Ваш покорный слуга-генерал приветствует Принцессу.

Хотя Юнлэ уже передала Императорскую гвардию в руки Чанъаня, раньше именно она была их госпожой.

— Я хочу увидеть Чуского Князя. Вам не нужно идти со мной.

— Есть! Принцесса, прошу сюда, — стражник опустил голову, его голос был особенно напряжённым.

Его недавно перевели сюда, и он никогда раньше не видел принцессу. Всего один мимолётный взгляд — и его сердце бешено заколотилось и до сих пор не успокоилось. Он не смел поднять голову.

Принцесса — Защитница Государства была несравненно красива, слухи не лгали.

И, к несчастью, голос у неё был таким же прекрасным.

На его лбу выступил пот, но он не смел вытереть его, боясь, что принцесса заметит его волнение.

Однако Юнлэ всегда была наблюдательна к мелочам, это стало её инстинктом.

Она посмотрела на него. Те, кто служил в императорском городе, обычно имели довольно правильные черты лица, и этот человек не был исключением. — Раньше я тебя не видела. Как тебя зовут?

— Отвечаю Принцессе, меня зовут Се Цзинь, — его ладони вспотели.

— Ты из семьи Се? Кем тебе приходится господин Сыкун Се Чуньшань?

В Императорскую гвардию обычно попадали сыновья и племянники знатных семей. Выходцы из незнатных семей шли на передовую, рисковали головой и проливали кровь, лишь ценой жизни зарабатывая военные заслуги и продвижение. Но даже так, на протяжении последних нескольких сотен лет в Великой Державе власть по-прежнему находилась в руках знатных кланов и аристократии. Выходцы из неродовитых семей, добившиеся успеха, были редчайшим исключением.

Несколько лет назад она провела большие реформы, и выходцы из незнатных семей тоже могли быть отобраны в Императорскую гвардию, но их всё ещё было меньшинство. Потому что знатные кланы имели лучшее питание, одежду и образование, чем выходцы из незнатных семей, и изначально обладали преимуществом. Чтобы изменить это, требовалось много времени.

А тот, кто мог нести стражу в таком важном месте императорского дворца, определённо не мог быть простолюдином, поэтому Юнлэ и задала этот вопрос.

— Отвечаю Принцессе, он — дядя вашего покорного слуги.

— Запомнила, — сказала она и дёрнула поводья. — Но! — и поскакала вверх по горе.

Се Цзинь стоял как во сне. Хун Ин посмотрела на выражение его лица и покачала головой. — Ещё один, эх, — она помахала хлыстом перед его носом. — Эй, братец, ты не пойми неправильно. Принцесса помнит имена нескольких сотен воинов Императорской гвардии, а также всех гражданских и военных чиновников Великой Державы, независимо от их ранга. Ты не первый. Очнись.

Вот только имена с лицами она не сопоставляет, — эту вторую половину фразы Хун Ин не сказала.

Принцесса запоминала только имена, но не лица. Когда Хун Ин только поступила на службу к принцессе, она часто видела, как принцесса называла других маленьких служанок Хун Ин.

Сказав это, она, не заботясь о том, услышал он или нет, поскакала догонять Юнлэ.

Стоявший рядом товарищ толкнул Се Цзиня:

— Эй, эй, принцесса уже далеко уехала, хватит смотреть.

Другой похлопал Се Цзиня по плечу:

— Мне кажется, у тебя, парень, есть шанс.

Все они уже были женаты и не смели помышлять о принцессе. Но Се Цзинь раньше был в трауре, и срок траура только что истёк. Он ещё не был женат, ему едва исполнилось двадцать лет. Принцессе было двадцать два, они были ровесниками. К тому же Се Цзинь был племянником Великого Сыкуна, выходцем из знатной семьи.

— А? — от этих слов он очнулся.

— Император и Вдовствующая Императрица подбирают принцессе кандидатов в мужья. Почему бы тебе не попробовать? Только боюсь, ты не выдержишь.

Это тоже было правдой. Се Цзинь немного колебался. Хотя он родился не в Небесной Столице, он немало слышал о Принцессе — Защитнице Государства. До сегодняшней встречи он всегда считал её ужасной женщиной.

Но на словах он не мог уступить: — Чего тут не выдержать?

— Вот-вот, — подхватили стоявшие рядом. — Какой бы сильной она ни была, она всё равно женщина. Се Цзинь, вперёд!

— Если хватит смелости, иди и проси её руки.

Им всем было лишь бы поглазеть на чужое несчастье. Ведь раньше уже было несколько случаев: кто бы ни сватался к принцессе, тому не везло, просто какая-то чертовщина. На этот раз Второй Господин Сунь избежал неприятностей, но был пойман и жестоко избит самой принцессой. Кто теперь осмелится взяться за эту горячую картофелину?

Юнлэ не знала о разговоре, происходившем у подножия горы. Она уже стояла у ворот Загородной резиденции, но не спешила входить. Она смотрела на мужчину во дворе. Стражники у ворот хотели поклониться, но она остановила их.

Он был одет в простую белую парчовую одежду, даже сапоги на ногах были белоснежными, без единого пятнышка. Он тихо стоял во дворе. Чёрные как смоль волосы ниспадали на спину. Черты лица были словно нарисованы, облик — утончённый. Члены семьи Янь всегда были красивы, и он не был исключением.

Самым красивым у Янь И были глаза — пара прекрасных глаз феникса. Зрачки походили на чёрные нефритовые камни, погружённые в воду. Когда он смотрел на людей, его взгляд всегда был спокойным, нежным.

Ресницы у него тоже были длинными. Сейчас они были опущены, отбрасывая лёгкую тень на бледную кожу.

Она подошла к нему, встала перед ним и закрыла ему глаза рукой.

Ей не нравилось встречаться с ним взглядом.

— Это Юнлэ? Я только что услышал твои шаги, — Янь И взял её за руку, и улыбка расцвела на его лице.

— Разве мои шаги чем-то отличаются от других? — она повела Янь И к каменной скамье и усадила его.

— Если ты попросишь меня объяснить, я не смогу. Просто когда глаза не видят, приходится больше полагаться на слух. Со временем начинаешь различать. Но ты тоже давно не приходила.

Он «смотрел» на Юнлэ потускневшим, невидящим взглядом.

— Прости, — этот взгляд причинял ей боль, и она отвела глаза.

— О чём ты говоришь? Если о том, что давно меня не навещала, то я принимаю извинения.

Он говорил спокойно и с улыбкой, но Юнлэ чувствовала, будто что-то сдавило ей сердце.

Она не навещала Янь И не без причины. С одной стороны, её донимали дела с замужеством, с другой — воспоминания о том, каким Янь И был раньше, всегда причиняли ей боль.

— Младший дядя Императора, ты ненавидишь меня?

Янь И улыбнулся и покачал головой:

— Победитель становится королём, проигравший — разбойником. Моё мастерство уступало твоему, я проиграл тебе, в этом нет ничего особенного. Даже глаза я ослепил себе сам, упав.

— Если даже ты меня не ненавидишь, почему Чанъань ненавидит меня до глубины души?

— Значит, опять из-за Чанъаня, — он отпустил руку Юнлэ, поднял голову и указал на небо. — Всё очень просто. Потому что он — император, Сын Неба. А ты всё ещё думаешь, что он тот самый младший брат, который цеплялся за твою юбку, прятался за твоей спиной и нуждался в твоей защите.

— Ты необычайно умна, но тебя всегда сдерживают чувства долга и справедливости. Я уже говорил тебе раньше, Юнлэ, рано или поздно ты погубишь сама себя.

— Например, тогда ты не убила меня, оставив тем самым источник будущих бед. Будь я на твоём месте, я бы без колебаний отправил тебя и Чанъаня на смерть, — говорил он совершенно откровенно, не чувствуя за собой никакой вины.

— Ты не мог бы сказать что-нибудь приятное для меня? — Юнлэ надула губы.

Янь И громко рассмеялся. Хотя он не видел, он мог представить, какое у Юнлэ сейчас было сердитое выражение лица. Но, по крайней мере, это немного развеяло её печаль.

— Раньше я на самом деле очень завидовал Чанъаню. Потому что у него была ты, которая всем сердцем его защищала.

— Я и тебя защищала не раз.

— А ещё я его очень не любил. Потому что те несколько лет до его рождения были самым счастливым временем в моей дворцовой жизни. Кто-то всегда бегал за мной и кричал «брат», и сколько бы я ни поправлял, он не слушал.

— Значит, младший дядя Императора ревновал? Неудивительно, что в детстве ты всегда дразнил и обижал Чанъаня, — улыбнулась Юнлэ.

— Не ревновал, а завидовал. То добро, что ты делала мне, не составляло и десятой доли того, что ты делала для Чанъаня. Всегда есть разница между своими и чужими. Юнлэ, оглядываясь назад, стоило ли оно того? Жалеешь ли ты о том, что было?

— Нет вопроса «стоило ли». Он — мой самый важный младший брат, и я обещала отцу-императору заботиться о нём.

— А ты? Что у тебя теперь? Ничего.

Последовало молчание.

— На самом деле, раньше я всегда чувствовала, что бремя на моих плечах слишком тяжело. Устала. Сейчас мне так даже лучше, — она пнула камешек у своих ног. — А ты? Всё ещё не хочешь вылечить глаза?

— То, что я хотел увидеть, я уже видел. Остаток жизни я всё равно проведу в этом замкнутом мире. Неважно, смогу ли я снова видеть. Для меня всё равно везде тьма.

— Не нужно говорить такие слова. Если ты действительно захочешь куда-нибудь поехать, я поеду с тобой.

— Это правда?

— Конечно. Но сначала мне нужно избавиться от назойливых дел с замужеством, чтобы стать беззаботной принцессой.