Глава 3. Истинная и ложная принцесса (Часть 4)

— Приведите ее в чувство водой, — ледяным тоном приказал Янь Сяннань.

Слуга тут же принес большое ведро ледяной воды и вылил на голову рухнувшей на пол Ся Чуньцуй.

Ся Чуньцуй вздрогнула и растерянно открыла глаза. Увидев, что происходит и в каком она плачевном состоянии, она скривила губы и разразилась бранью, как сварливая баба:

— Это все ты, евнух! Чтоб ты остался без потомства, чтоб тебе рога наставляли! Это все ты, все ты!

— Ах ты, мерзавка! Смотри, я тебе рот порву! Если бы ты не говорила, что хочешь отомстить наследной принцессе, чтобы твоя дочь купалась в роскоши, разве я совершил бы такую ужасную ошибку?!

— Тьфу! Если бы ты не говорил, что за эти годы наворовал и продал немало дворцовых вещей, и не обещал забрать меня из дворца, чтобы мы жили хорошо, я бы на тебя посмотрела? Генерал, хватайте его! Он вор, и… и он подменил дитя императорской крови!

— Генерал! Не слушайте эту мерзавку, это все она меня подговорила! К тому же, к тому же эта женщина не соблюдает женских добродетелей, ее следует сурово наказать!

Ответом им было лишь раздраженное цоканье Янь Чжунъюня, который опустил глаза и покрутил кольцо на большом пальце. Сообразительный слуга тут же шагнул вперед и влепил каждому по две пощечины. От ударов они пошатнулись и упали на пол в разные стороны.

В ушах сразу стало тихо.

Янь Сяннань поманил Чан Цзинь рукой.

Чан Цзинь робко подошла. Огромная, как опахало, ладонь генерала взметнулась вверх, но мягко опустилась ей на голову. Он коснулся ее так осторожно, словно боялся причинить боль.

— Ты настрадалась. Не волнуйся, дедушка обязательно добьется для тебя справедливости.

— Но…

— Не упоминай больше о благодарности за воспитание. Если бы они честно растили тебя, я, возможно, проявил бы снисхождение. Но по твоему виду ясно, сколько горечи ты хлебнула. За причинение вреда императорской крови и десяти голов им будет мало.

Чан Цзинь опустила голову и после долгой паузы тихо кивнула.

Когда пыль улеглась, Чан Цзинь поселили в резиденции генерала.

Словно желая загладить вину перед ней, с момента ее появления в доме поток подарков — вкусной еды, забавных игрушек и редких вещиц — не прекращался.

Через два дня Янь Сяннань пригласил матушку-наставницу и учителя, которые начали ежедневно обучать ее дворцовому этикету, грамоте и основам морали.

Чан Цзинь за свои многочисленные перемещения успела попробовать всевозможные деликатесы и повидать самые диковинные игрушки, поэтому принимала все с невозмутимым спокойствием. И эта ее черта характера неожиданно пришлась Янь Сяннаню по душе.

Янь Сяннань также разузнал, что, хотя Чан Цзинь начала обучение поздно, и матушка-наставница, и учитель не переставали ее хвалить, говоря, что она необычайно сообразительна.

Более того, Янь Сяннань случайно заметил, что Чан Цзинь владеет некоторыми приемами рукопашного боя. В другой семье этому, возможно, и не обрадовались бы, но семья Янь была потомственными военными, так что Янь Сяннань был только рад.

Хотя Чан Цзинь еще официально не признали частью семьи, все в резиденции генерала, кто не был слеп, видели, что старый генерал искренне любит Чан Цзинь и души в ней не чает.

Утром, после тренировки, она позавтракала с Янь Сяннанем. Затем генерал уехал по делам. Увидев, что светит яркое солнце, Чан Цзинь вытащила во двор шезлонг и лениво разлеглась на нем, греясь на солнышке.

Она уже почти задремала, когда почувствовала, что перед ее лицом внезапно появилась тень. Открыв глаза, она увидела Янь Чжунъяна.

Янь Чжунъян и Янь Чжунъюнь приходились Чан Цзинь дядями по материнской линии. Но оба были поздними детьми Янь Сяннаня, поэтому по возрасту были ненамного старше Чан Цзинь.

Вся семья Янь была известна своей преданностью и героизмом. Именно зная их прямой и добрый нрав, Чан Цзинь осмелилась на такой шаг — остановить их прямо на улице.

Янь Чжунъян был более живым и непоседливым, он часто поддразнивал Чан Цзинь, поэтому она не удивилась его появлению и лениво спросила:

— Второй дядюшка, зачем опять меня пугаешь? Осторожно, я расскажу дедушке.

— Ах ты, маленькая ябеда! Слышала поговорку: «На небе — Бог Грома, на земле — дядюшка»? Смотри, как бы тебя громом не ударило!

Чан Цзинь для вида прижала руку к груди:

— Ох, как же я испугалась.

Янь Чжунъян находил эту перепалку забавной и ничуть не обиделся.

— Я сегодня пришел с хорошими новостями.

Чан Цзинь подняла бровь.

— Хочешь услышать? Тогда сначала скажи пару ласковых слов.

— …Второй дядюшка самый красивый! Самый элегантный! Второй дядюшка — мечта всех девушек города Юньцзян!

— Ты! — Янь Чжунъян поспешно закрыл Чан Цзинь рот.

Он с юных лет сопровождал отца на границу, поэтому до сих пор не был женат. От шутки Чан Цзинь он густо покраснел.

— Ладно, ладно, я сдаюсь. Говорю тебе: я слышал, отец сегодня пошел во дворец повидаться с Ее Величеством Императрицей. Похоже, кое-кто скоро увидит свою родную матушку. Смотри, не расплачься тогда.

Чан Цзинь замерла. Хотя она знала, что этот день рано или поздно настанет, она не ожидала, что Янь Сяннань будет действовать так быстро.

— У меня есть еще одна новость, не очень хорошая…

— Говори.

— Цянь Дачжуана и Ся Чуньцуй вчера бросили в водяную тюрьму. Говорят, когда их уводили, они еле дышали.

Разве это не прекрасная новость?!

Чан Цзинь заметила смущенное выражение лица Янь Чжунъяна и вдруг вспомнила, что она все еще играет роль почтительной дочери. Она тут же сделала скорбное лицо и со вздохом сказала:

— За эти дни я все обдумала. Дедушка прав. Хотя они и вырастили меня, но совершили преступление — обман императора. Если я буду продолжать их защищать, значит, я не различаю добра и зла.

Янь Чжунъян с облегчением вздохнул и ободряюще похлопал Чан Цзинь по плечу, а в следующую секунду беззаботно добавил:

— Хорошо, что ты все поняла. Тогда скажу прямо: с тех пор как твоих приемных родителей заперли, я приказал не давать им еды и трижды в день «угощать» плетью. Отец сказал: сколько страданий ты перенесла, столько они должны вернуть сторицей, тысячекратно!

Отлично сработано! — мысленно похвалила Чан Цзинь.

— А… мои два брата?

— Эти двое? Отец сказал, что они плохо с тобой обращались, поэтому их нельзя прощать. Но и нельзя допустить, чтобы в будущем о тебе пошли сплетни. Поэтому мы их не арестовали, но конфисковали их дом и все деньги. А мы с твоим старшим дядюшкой под покровом ночи еще и проучили их.

Янь Чжунъян почесал затылок:

— Ты уж не сердись на меня.

«Да я счастлива!» — подумала Чан Цзинь, но на лице сохранила строгое выражение:

— Чтобы это было в последний раз.

Янь Чжунъян простодушно кивнул.

За последние несколько дней Янь Сяннань по отдельности допросил Цянь Дачжуана и Ся Чуньцуй. Чтобы спасти себя, каждый из них, приукрашивая, выложил все, что сделал другой.

Чем больше Янь Сяннань слушал, тем сильнее злился. Дочерей семьи Янь всегда растили в неге, когда они испытывали такие страдания?

Уезжая сегодня из резиденции, он специально приказал тюремщикам «особо позаботиться» об этих двоих и только после этого удовлетворенно отправился во дворец.

Янь Хань Янь еще утром сообщили, что прибудет Янь Сяннань. Из-за войны на границе она не видела отца уже несколько лет. Она с утра нарядилась, чтобы лично встретить его. Увидев Янь Сяннаня, она сразу почувствовала что-то неладное.

Казалось, у Янь Сяннаня была какая-то тайна, о которой трудно говорить.

Она хотела отослать слуг, но в этом дворце, если она будет говорить с отцом за закрытыми дверями, то, скорее всего, на столе императора тут же окажется докладная записка, обвиняющая ее в сговоре с родственниками по материнской линии.

К счастью, Янь Сяннань подготовился заранее. Поколебавшись мгновение, он сказал Янь Хань Янь:

— Чжунъян был ранен на границе. Ваше Величество уже стали частью императорской семьи, и по правилам я не должен обращаться с такой просьбой, но Чжунъян очень скучает по Вашему Величеству.

Янь Хань Янь почувствовала, что что-то не так. Получив разрешение, она последовала за Янь Сяннанем из дворца.

Когда Янь Сяннань привез Янь Хань Янь в резиденцию генерала, Чан Цзинь как раз усердно кормил Янь Чжунъян.