Глава 7. Два имени (Часть 1)

Хотя это действительно было немного смешно, ни Хуа Маньлоу, ни Лу Сяофэн не рассмеялись.

Неуместные эмоции могут неправильно повлиять на ребёнка, и Хуа Маньлоу, конечно же, не стал бы совершать такую ошибку.

— Что случилось? — мягко спросил он.

Судя по всему, Лу Сяофэн и маленький монах повздорили, но Хуа Маньлоу не стал делать поспешных выводов и решил сначала выслушать монаха.

Маленький монах поднял голову, посмотрел на Хуа Маньлоу, а затем быстро опустил взгляд на свои ноги и затараторил:

— Я услышал шум на кухне, подумал, что забрался злоумышленник, и… вот.

К концу фразы его голос становился всё тише и неувереннее.

— Ты вошёл на кухню и не увидел меня? — с улыбкой спросил Лу Сяофэн.

Маленький монах боялся Хуа Маньлоу, но не Лу Сяофэна. Однако, понимая, что виноват, он лишь слегка надул щёки:

— Хуа Маньлоу говорил, что я ещё маленький и не должен давать противнику повода для атаки.

Лу Сяофэн промолчал. Он был уверен, что Хуа Маньлоу говорил совсем не это!

Хуа Маньлоу тихонько кашлянул:

— Я имел в виду, что тебе ещё рано вступать в конфликты, а не то, чтобы ты должен нападать первым.

— Но что делать, если встретишь злодея? — с недоумением склонил голову маленький монах.

— Возможно… ты мог бы мне довериться? — с лёгким вздохом произнёс Хуа Маньлоу. — Со мной ты будешь в безопасности.

Маленький монах широко раскрыл глаза:

— Так не пойдёт! Я должен защищать тебя!

Лу Сяофэн наконец понял: это замкнутый круг. Сначала он сказал маленькому монаху, что Хуа Маньлоу нуждается в защите, и тот крепко запомнил это. Теперь, что бы ни говорил Хуа Маньлоу, монах ему не поверит, а раз не поверит, то и не изменит своего мнения.

Даже если он и согласится на словах, в критической ситуации всё равно поступит инстинктивно.

Другого выхода нет, разве что устроить поединок между маленьким монахом и Хуа Маньлоу, но очевидно, что ни один из них на это не согласится.

«Остаётся только надеяться, что практика изменит его взгляды», — подумал Лу Сяофэн.

Но он подозревал, что даже практика не поможет… если маленький монах действительно так силён.

Мощь удара посохом была такова, что даже Лу Сяофэн смог лишь уклониться, не в силах противостоять ему напрямую. Это означало, что в мире боевых искусств найдётся не больше пары человек, способных выдержать удар маленького монаха.

«Сможет ли он вообще когда-нибудь понять, что такое настоящая опасность?» — засомневался Лу Сяофэн.

Пока Лу Сяофэн размышлял, Хуа Маньлоу продолжал наставлять маленького монаха: «Нельзя так поступать», «Нужно быть осторожным». Маленький монах снова послушно кивал, словно соглашаясь со всем.

Однако Лу Сяофэн был уверен, что в подобной ситуации всё повторится.

Не успел Лу Сяофэн как следует осознать свою проницательность, как Хуа Маньлоу перевёл разговор на него:

— Лу Сяофэн, что ты делаешь на кухне?

Лу Сяофэн не умел готовить, а значит, заявился на кухню ни свет ни заря, чтобы что-нибудь стащить.

Однако, глядя на спокойное лицо Хуа Маньлоу, Лу Сяофэн открыл рот, но так и не смог ничего сказать.

С родителями, которые балуют своих детей, лучше не спорить — Лу Сяофэн знал это по собственному опыту.

Поэтому он решил сменить тему:

— Ха-ха, как быстро летит время! Пора завтракать, не так ли?

Хуа Маньлоу спокойно «посмотрел» на Лу Сяофэна и ничего не ответил.

Маленький монах снова надул щёки:

— Какой завтрак? Я ещё не готовил!

Если бы не этот инцидент, он бы уже давно приготовил еду!

Маленький монах чувствовал себя обиженным.

Лу Сяофэн неловко рассмеялся и погладил свои усики:

— А-ха-ха, тогда, может, сегодня не будем тебя утруждать? Пойдём поедим в городе.

— Правда?! — Маленький монах уже понял, что «поесть в городе» означает много вкусной еды, и совсем забыл о своей прежней бережливости, с которой он спускался с гор.

«Много вшей — не чешутся, много долгов — не болят», — маленький монах, похоже, сам дошёл до этой истины.

— Конечно, правда! — искренне улыбнулся Лу Сяофэн. — Я угощаю!

Хуа Маньлоу с улыбкой покачал головой:

— Раз уж ты готов раскошелиться, значит, маленький монах действительно важная персона.

Лу Сяофэна часто называли «Три яйца Лу»: болван, негодяй и бедняк. Уговорить его потратить деньги было не так-то просто.

— Ура! — воскликнул маленький монах, мгновенно забыв о своей «вражде» с Лу Сяофэном.

Лу Сяофэн и Хуа Маньлоу смотрели на радостного маленького монаха и не могли сдержать улыбок.

Как хорошо, что можно так радоваться простой еде.

Впрочем, этот завтрак был организован не только ради маленького монаха.

——

Раз уж Лу Сяофэн пообещал маленькому монаху вкусную еду, он не мог просто повести его к уличным торговцам. Хотя сам Лу Сяофэн считал уличную еду весьма неплохой, ребёнка ей не обманешь.

Они отправились в ресторан и, конечно же, купили сладостей. Причём не просто сладостей, а сладостей из «Хэфан Чжай».

Ребёнок, привыкший к хорошим сладостям, инстинктивно выбирает самые вкусные.

Стол был полон разнообразных блюд и сладостей. Перед Лу Сяофэном стоял кувшин с вином, а перед маленьким монахом — чашка чая.

Едва усевшись, Лу Сяофэн и Хуа Маньлоу почувствовали что-то неладное. Но, будучи опытными странниками, они не подали виду.

Маленький монах же, набив рот едой, вертелся на стуле и озирался по сторонам:

— Мм… кажется, кто-то на меня смотрит.

Хуа Маньлоу обрадовался: умение чувствовать чужие взгляды — это уже прогресс.

Лу Сяофэн тоже улыбнулся и громко сказал:

— Друзья, если вы здесь, почему бы не присоединиться к нам?

Если даже маленький монах заметил, это уже не скрытое наблюдение, а скорее наглое разглядывание.

— Ты пригласил ещё кого-то? — с любопытством спросил маленький монах.

— Пф… — Лу Сяофэн не смог сдержать смеха. Маленький монах был невероятно забавным.

— Это такое выражение, — объяснил Хуа Маньлоу. — Оно означает, что мы тебя заметили, так что можешь не прятаться.

Пока они спокойно беседовали, тот, кто наблюдал за ними, наконец потерял терпение. Большой железный шар полетел прямо в маленького монаха. Глаза Лу Сяофэна сузились, и он метнул свой винный кубок навстречу шару.