Глава 10 (Часть 1)

Глава 10

Когда Цзян Лэяо, подняв бамбуковую штору, вышла из комнаты, одновременно с ней, со скрипом открылась дверь соседней комнаты, и оттуда вышел Му Ичэнь.

Он должен был выйти раньше Цзян Лэяо, но, переодеваясь, почему-то задумался и замешкался.

Их взгляды неожиданно встретились.

Му Ичэнь на пару секунд задержал взгляд на Цзян Лэяо с распущенными чёрными волосами, а затем быстро подошел к вешалке, которую приготовил евнух, и повесил сушиться свою мокрую одежду.

Похоже, он надел одежду Цин-вана — длинное одеяние из темно-синего атласа с круглым воротом. Оно было ему немного коротковато, но это придавало ему живости и делало его лицо не таким ледяным.

Цзян Лэяо подошла и встала позади Му Ичэня: — Я ещё не поблагодарила тебя.

— Не стоит.

Цзян Лэяо закатила глаза, обошла его сбоку и, слегка присев в реверансе, сказала: — Спасибо, что спас меня!

Му Ичэнь слегка повернул голову. На этот раз он не стал говорить «не стоит», а просто молча посмотрел на Цзян Лэяо, принимая её благодарность.

Брат, увидев, что у сестры распущены волосы, и ей не стоит появляться в таком виде перед гостями, сказал: — Я пойду, а ты пока высуши волосы. Пусть невестка поможет тебе.

— Не нужно, не нужно, — ответила Цзян Лэяо. — Пусть невестка идет с тобой. Я сама высушу волосы на солнце. Ван наверняка хочет побыть подольше со своей сестрой.

— …Ну хорошо. Тогда не бегай никуда, сиди спокойно. Когда волосы высохнут, собери их и приходи.

— Хорошо, хорошо! — Цзян Лэяо энергично закивала.

— Командующий Му? — Цзян Чунъяо посмотрел на Му Ичэня.

— Командующему Му не стоит ходить туда-сюда в одежде вана. Думаю, вам лучше дождаться, пока высохнет ваша одежда, переодеться и потом уже идти к гостям, — серьёзно сказала Цзян Лэяо.

Присутствующим показалось, что она немного навязчива, но её слова были вполне разумны.

После недолгого молчания Му Ичэнь поклонился: — Принцесса, Фума, прошу вас, идите. Я вернусь в комнату, — и, сказав это, он развернулся и ушел.

Видя, что Му Ичэнь понял намёк, Цзян Чунъяо неохотно увел Чаннин.

— Оставаться наедине с мужчиной — это неприлично, — нахмурившись, сказал Цзян Чунъяо на ходу.

— Но Му Ичэнь же ушел в свою комнату. К тому же, он неразговорчив и холоден, вы будете в разных комнатах, брат, не волнуйся.

Каждый раз, когда Чаннин называла Цзян Чунъяо «брат», подражая Цзян Лэяо, он не мог сдержать улыбки.

Он легонько ущипнул Чаннин за щеку, и они вместе вернулись в Павильон Извилистых Ручьёв.

Солнце в шэньши всё ещё сильно пекло. Цзян Лэяо стояла в тени дерева, где солнечные лучи рассеивались. Служанка принесла холодный чай, и Цзян Лэяо жестом велела ей поставить его на каменный стол.

Затем, взяв одну чашку, она направилась к комнате Му Ичэня.

Дверь была открыта. Цзян Лэяо остановилась на пороге. Му Ичэнь сидел в кресле с подлокотниками у окна.

Услышав приближающиеся шаги, он обернулся и увидел Цзян Лэяо, которая, держа в одной руке чашку чая, протягивала ему другую: — Не возьмешь? Что, мой чай не такой вкусный, как у сестрицы Цзюньцзюнь?

Му Ичэнь долго смотрел на Цзян Лэяо, а затем наконец встал, подошел и взял чашку.

Он выпил чай залпом, прошел мимо Цзян Лэяо во двор, снова наполнил чашку и, повернувшись к Цзян Лэяо спиной, посмотрел вдаль.

Цзян Лэяо тоже подошла, взяла чайник, налила себе чаю, поставила чайник, отошла от Му Ичэня на несколько шагов и небрежно спросила: — Почему ты такой странный?

— … — Му Ичэнь нахмурился, но ничего не ответил.

Цзян Лэяо молча посмотрела на него и продолжила: — Я всего лишь восхищаюсь тобой, героем Даци, и хочу познакомиться с тобой, подружиться. Зачем ты так… бесчувственно себя ведешь?

Услышав слово «бесчувственно», Му Ичэнь крепче сжал чашку: — …Не каждому нужны друзья, тем более, если это женщина.

— Не общаешься с женщинами? — переспросила она, склонив голову набок. — А разве Чэнь Дайцзюнь не женщина? Я заметила, что ты к ней относишься иначе, — с пренебрежением в голосе сказала Цзян Лэяо.

Му Ичэнь не считал, что как-то выделяет Чэнь Дайцзюнь, и тут же ответил: — Вовсе нет.

— Хех! — Цзян Лэяо усмехнулась и бросила на Му Ичэня взгляд из-под ресниц.

Му Ичэнь нахмурился, глядя на неё. Казалось, он был недоволен тем, что его неправильно поняли, но не хотел ничего объяснять.

Цзян Лэяо, глядя на Му Ичэня, продолжила: — Я знаю, сестрица Цзюньцзюнь мягкая и воспитанная, любой мужчина обратит на неё внимание. Не нужно ничего скрывать.

Му Ичэнь нахмурился ещё сильнее и, не желая оправдываться, поставил чашку и пошел проверять свою одежду.

— Му Ичэнь, давай дружить, — искренне сказала она ему вслед.

— …

Он замер.

— Может, я немного импульсивная, но я умею поднимать людям настроение. Ты не пожалеешь, если подружишься со мной, — с улыбкой сказала она, глядя на его спину.

Му Ичэнь обернулся. Легкий ветерок развевал уже высохшую прядь волос у виска Цзян Лэяо, а её выразительные глаза смотрели прямо на него.

Он застыл на мгновение, а затем, схватив ещё не до конца высохшую одежду, вернулся в комнату. Дверь с грохотом захлопнулась.

Вскоре он снова вышел, переодевшись из одежды Цин-вана в свою, и, не говоря ни слова, направился к Павильону Извилистых Ручьёв.

Цзян Лэяо глубоко вздохнула, потрогала свои волосы и встала на солнце, прищурившись.

Только что она заметила, как Чэнь Дайцзюнь проявила свою истинную натуру. И правда, она не такая благовоспитанная, скромная и сдержанная, как кажется на первый взгляд.

…

Праздничный ужин в честь дня рождения Цин-вана закончился уже к концу шэньмо. Почти все мужчины были пьяны и едва держались на ногах, им требовалась помощь, чтобы идти.

Старший брат по учебе Шэнь Цунхуа и её родной брат ещё могли стоять сами, и только Му Ичэнь выглядел относительно трезвым.

Всех гостей забрали слуги. Брата Цзян Чунъяо сначала отвели в комнату Чаннин, чтобы он немного отдохнул.

Под предлогом того, что провожает Чэнь Дайцзюнь и Ху Линъюнь, Цзян Лэяо вышла вместе со всеми к главным воротам поместья.

Девушки попрощались друг с другом. Остальные уже сели в повозки, но Чэнь Дайцзюнь всё ещё стояла у ворот, разговаривая с Цзян Лэяо.

Цзян Лэяо знала, что она кого-то ждет.

Ху Линъюнь, сидевшая в одной повозке с Ху Сяосянем, высунулась из окна и крикнула: — Сестра Цзюньцзюнь, ты ещё не уезжаешь? Тогда я поехала.

— Да, я скоро. Линъюнь, езжай, — ответила Чэнь Дайцзюнь.

Ху Сяосянь, сидевший в повозке, тоже сонно высунул голову: — А-Яо, я научу тебя верховой езде!