Глава 4. Госпожа Чи Юй (Часть 1)

Глава 4. Госпожа Чи Юй

Вернувшись в свой Дворец Собранных Облаков, Сяо Лунъинь сбросила туфли и рухнула на кровать, радостно перекатившись пару раз.

В отличие от ложа, на котором она обычно сидела, кровать была устлана семью-восемью слоями мягких матрасов, что делало ее необычайно высокой. Лежать на ней было все равно что парить в облаках.

— Что тебя так радует? Эта надоедливая девчонка ведь все равно избежала изгнания из дворца. С ней рядом твоя жизнь станет только сложнее, — 227 был озадачен ее весельем.

— Пусть эта Цянжуй, которая готова взорваться по любому поводу, остается во дворце. Если мне захочется немного пощекотать нервы, я просто пойду и послушаю ее вопли. У нее только голос громкий, других талантов нет. Если я захочу, ее крики будут для меня как ветер, — ответила Сяо Лунъинь.

Она села на кровати, с лукавой улыбкой потирая руки:

— Я рада, что наконец-то убедилась: у моей драгоценной сестрички есть секрет.

— Что? — 227 не понял. Он тщательно проанализировал их предыдущий разговор, но не нашел ничего подозрительного. — Как ты это выяснила?

— Врач Ши выражал мнение семьи Сяо. Моя сестра такая послушная, разве не странно, что она идет против воли семьи и держит рядом такую скандалистку? Еще она сказала, что сама не хочет ограничивать Цянжуй, это еще более подозрительно. Странности означают, что есть секрет. Полагаю, у этой девчонки есть какой-то компромат на мою сестру.

— Ты хочешь завладеть этим компроматом? Судя по твоему отношению к Сяо Мувань, я думал, ты действительно считаешь ее своей сестрой. Оказывается, ты все еще хочешь ей навредить.

Сяо Лунъинь закатила глаза:

— Не будь таким злобным. Эта красавица так вежлива со мной, зачем мне ей вредить? Лян Чжифэй сам виноват, что прибежал ко мне с претензиями. Хотя мы и знакомы недолго, я не могу считать ее родной сестрой, но к красавицам я всегда отношусь хорошо.

— Тогда почему ты так радуешься, узнав о ее секрете?

— Любопытство, просто любопытство! Мне ужасно скучно сидеть во дворце целыми днями! — Сяо Лунъинь нахмурилась, представив, как целыми днями щелкает семечки и читает книжки, и ее настроение испортилось. — Послушай, раньше, когда я была служанкой во дворце, все наложницы были лицемерками, а императрица — настоящей интриганкой. Они постоянно плели интриги, строили козни друг против друга, это было настоящее головокружительное зрелище. А теперь, когда я сама стала наложницей, все, кто кого не любит, написано у них на лице. Императрица — добрячка, а когда наложницы ссорятся, они идут к ней за справедливостью. Если так пойдет и дальше, боюсь, я сама начну что-нибудь затевать.

— Сейчас и двор, и задний дворец контролирует Тайхоу. Этих наложниц она сама выбирала, так что, конечно, они все тихони. Даже с такими неожиданностями, как Сяо Мувань и ты, она умеет справляться. Сяо Мувань слишком осторожна, чтобы устраивать скандалы, — 227 бесстрастно изложил очевидные факты. — А что касается тебя, разве ты станешь создавать проблемы, которые будут беспокоить Тайхоу, занятую государственными делами?

— Не стану, — Сяо Лунъинь надула губы. Она сдерживала себя от перепалок с другими наложницами в основном потому, что не хотела расстраивать Тайхоу. — 227, я не понимаю, почему ты, проведя столько времени рядом со мной, так и не научился понимать человеческие чувства. Зачем говорить вслух то, что и так понятно?

— Ты говоришь одно, а думаешь другое. Разве я не должен был это отметить?

Сяо Лунъинь, обычно такая бойкая на язык, столкнувшись с упрямым и честным 227, чувствовала себя беспомощной. Ей оставалось лишь раздраженно сказать:

— Лукавить — это женская прерогатива. Раз уж ты хочешь изучить человеческую природу, запомни это, тебе пригодится.

227, приняв ее слова за чистую монету, уже хотел внести эту информацию в свою базу данных.

Но как только он собрался нажать кнопку «сохранить», Сяо Лунъинь добавила:

— Для женщин ложь — обычное дело. Например, только что я тебя обманула.

227, не зная, сохранять ли информацию, немного подумал, а затем спросил:

— Если ложь — обычное дело, может ли быть так, что это утверждение само по себе ложь?

Сяо Лунъинь хихикнула и задала встречный вопрос:

— Ты начал размышлять, это прогресс. Как думаешь, ложь ли это?

Еще немного подразнив систему, Сяо Лунъинь почувствовала прилив энергии и решила, что не хочет больше сидеть во дворце. Она подумала, что можно было бы навестить Синь Чжаожун и немного развлечься.

По запаху вина от Лян Чжифэя она сразу поняла, куда он отправился. Во всем дворце только Синь Чжаожун любила выпить.

Синь Чжаожун держала в своих покоях несколько больших кувшинов с выдержанным вином, используя его аромат вместо благовоний. Именно поэтому ее дворец находился рядом с покоями Сяо Лунъинь, вдали от тех мест, где обычно бывал Лян Чжифэй.

Тайхоу не хотела, чтобы Лян Чжифэй слишком сблизился с Синь Чжаожун и пристрастился к алкоголю.

Хотя сейчас еще не было того времени, когда Синь Чжаожун обычно пила, но сегодня ее обидели из-за Лян Чжифэя, так что она наверняка уже заливала горе вином.

Если Сяо Лунъинь пойдет туда сейчас, она как раз застанет Синь Чжаожун в пьяном угаре, размахивающую мечом. Вот будет весело.

Однако, не успела она выйти, как кто-то постучал в ее дверь.

Дверь была сломана и висела криво, представляя собой жалкое зрелище. Посетитель немного помедлил, а затем постучал по дверной раме.

— Госпожа Чи Юй, — увидев, кто пришел, Сяо Лунъинь поспешила навстречу, взяла ее за руку и усадила за стол. — Дворец Почтительной Доброты Тайхоу так далеко отсюда, зачем вам было приходить самой? Можно было послать кого-нибудь из молодых служанок.

Чи Юй была давней служанкой Тайхоу, можно сказать, ее главной помощницей.

Для нее было обычным делом ходить по поручениям, но из-за давней травмы она хромала на правую ногу и не могла долго ходить.