Глава 1. Вторжение во дворец (Часть 2)

— А как у тебя дела, 227? Как результаты экзамена?

227 помолчал немного, а затем ответил:

— Мой письменный экзамен — на высший балл.

— Тогда ты должен был пройти, верно? Ты пришел попрощаться?

— Нет, моя оценка по-прежнему «неудовлетворительно».

— Как это возможно? Разве ты не говорил, что письменная часть и эссе оцениваются по пятьдесят процентов каждое? Даже если бы ты нес полную чушь в эссе, тебе должны были дать хотя бы двадцать баллов за старание.

— Вопрос в эссе был: что такое человеческая природа? — 227 сделал паузу и добавил с ноткой недоумения: — Я передал экзаменаторам твой ответ. Они сказали, что я неправ, и поставили мне «неудовлетворительно».

— Ты сказал им, что человеческая природа изначально низменна? — Сяо Лунъинь расхохоталась. — Ну ты и дурачок! Как можно было сказать такое экзаменаторам? Я научу тебя: в таких случаях нужно либо цитировать «Троесловие» — «В начале жизни природа человека добра», либо использовать учение о первородном грехе, чтобы диалектически рассмотреть темную сторону человеческой природы. А ты сказал им, что она изначально низменна! Ха-ха-ха-ха!

— Цель экзамена — проверить, что я усвоил от носителя, и стал ли я квалифицированной системой, — 227 совершенно не обращал внимания на ее насмешки. — Ты — носитель, успешно выполнивший три миссии. Раз ты прекрасно справлялась с заданиями, придерживаясь взгляда, что человеческая природа низменна, я решил, что это и есть правильный ответ. Я не могу ради сдачи экзамена повторять чужие ответы, с которыми сам не согласен.

— Так ты понял, почему я говорю, что человеческая природа низменна?

— Не понял. Экзаменаторы тоже спросили меня почему, я ответил, что не знаю, — невозмутимо ответил 227. — Поэтому мне действительно следует побыть рядом с тобой еще некоторое время, чтобы разобраться в этом вопросе. Сейчас я действительно не являюсь квалифицированной системой. Надеюсь, я смогу понять это до следующей пересдачи.

Сяо Лунъинь подавила смех. Издеваться над честной системой — дурная привычка.

— Хорошо, оставайся со мной, смотри и учись.

Услышав согласие 227, она с довольным видом встала и разгладила складки на платье.

— А теперь пойдем посмотрим, что случилось с моей драгоценной сестричкой, из-за чего этот избалованный ребенок сломал мне дверь.

Дворец, в котором жила Сяо Мувань, назывался Дворцом Великой Стужи и находился недалеко от входа в императорский сад.

Это было, пожалуй, лучшее местоположение во всем заднем дворце, совсем не то, что Дворец Собранных Облаков Сяо Лунъинь, который, хоть и был не хуже обставлен, располагался по соседству с Холодным дворцом.

Название «Дворец Великой Стужи» дал сам Лян Чжифэй перед тем, как Сяо Мувань туда въехала, так что прежнее название уже не имело значения.

Такое имя было выбрано, во-первых, потому что в глазах Лян Чжифэя Сяо Мувань ничем не отличалась от лунной феи Чанъэ, а во-вторых, потому что Сяо Мувань круглый год любила использовать аромат османтуса, что тоже ассоциировалось с луной и лунным османтусом.

У Лян Чжифэя была и еще одна тайная надежда: он хотел, чтобы благодаря символизму Нефритового зайца, толкущего снадобье на луне, Сяо Мувань поскорее выздоровела.

— Лян Чжифэй только что был унижен в твоем дворце, сейчас он, вероятно, отправился жаловаться во Дворец Великой Стужи, — сказал 227. — Пока он там, ты не сможешь увидеть свою сестру.

— Да что ты, 227, ты все еще совсем не понимаешь человеческую натуру, — Сяо Лунъинь шла через императорский сад пешком, без служанок, и по пути сорвала ветку цветущего абрикоса, чтобы вертеть ее в руках.

— Не смотри на то, что Лян Чжифэй передо мной выглядел таким жалким, плакал и сбежал в панике. Перед моей драгоценной сестричкой он всегда выступает в роли защитника. У него подбородок распух от ушиба, глаза тоже опухли от слез. Разве он может показаться сестре в таком виде? Ему что, репутация не важна?

Лян Чжифэя действительно не было во Дворце Великой Стужи. Он нашел ближайший дворец другой наложницы, чтобы передохнуть, и послал за придворным врачом.

Однако Сяо Лунъинь все равно не смогла беспрепятственно войти во Дворец Великой Стужи, чтобы увидеть Сяо Мувань — ее остановили стражники у входа.

— Ваше Высочество Гуйфэй, вам нельзя входить. Цзеюй сейчас не хочет вас видеть.

Длинные алебарды скрестились перед ней. Сяо Лунъинь приподняла бровь:

— Не хочет видеть меня? Моя сестра лично приказала вам не впускать меня?

Стражник на мгновение замешкался, а потом ответил:

— Нет, нам передала госпожа Цянжуй.

— Цянжуй? Та самая личная служанка, которую моя сестра привезла из дома?

Стражник с облегчением вздохнул, увидев, что она поняла:

— Да, именно она. Раз Ваше Высочество знает, надеемся, вы не будете нас затруднять.

— Затруднять вас? Нет, я просто удивлена, — Сяо Лунъинь указала на себя. — Я — Гуйфэй, а эта Цянжуй — всего лишь дворцовая служанка. Я хочу видеть свою сестру. И раз моя сестра лично не говорила, что не желает меня видеть, по какому праву вы останавливаете меня из-за слов какой-то служанки?

Стражники замялись. В словах Сяо Лунъинь была своя логика, и они не знали, стоит ли уступать дорогу.

— Сяо Лунъинь, ты пытаешься давить своим статусом? Думаешь, все тебя боятся?! — раздался в этот момент резкий девичий голос. — Ты навредила нашей госпоже и еще смеешь сюда приходить!

Затем плотно закрытые двери дворца распахнулись изнутри, и оттуда вышла Цянжуй в ярко-красном дворцовом платье.