Глава 9: В этой жизни я буду преследовать тебя только до этого момента

Глава 9: В этой жизни я буду преследовать тебя только до этого момента

— Просто... не та, что тебе нравится... Я понимаю. На самом деле, я и раньше думала сдаться, но не могла смириться. Ведь я любила тебя так долго, всё время думала, что если постараюсь ещё немного, буду к тебе ещё чуточку лучше, ты полюбишь меня.

Говоря это, Лу Цзин Цю не могла сдержать слёз, которые наворачивались на глаза. Столько страданий из-за него — кого винить?

Внезапно ей стало так жаль себя. Она смотрела на него, её красивый носик слегка покраснел, а слёзы, словно бусины с порванной нити, катились по щекам, и их было не остановить.

— Гао Шу, в этой жизни я буду преследовать тебя только до этого момента. Желаю тебе счастья!

Сказав это, она вскинула голову, пытаясь остановить слёзы, и вытерла лицо. Тяжесть, давившая на грудь все эти дни, внезапно исчезла.

Думая о себе из прошлой жизни, она смотрела на Гао Шу со смешанными чувствами: немного сожаления, немного грусти, немного облегчения. Она не знала, что ещё сказать. Улыбнувшись, она отвернулась, вытерла слёзы и ушла, не оглядываясь.

Гао Шу остался стоять, так и не высказав всех слов утешения и предупреждений, которые вертелись у него на языке. Её слова, её одинокий прощальный силуэт потрясли его. В его взгляде смешались сочувствие, вина и некоторое удовлетворение. В конце концов, всё это слилось в одно: «Прости!»

Но она уже ушла далеко.

Уйдя от Гао Шу, Лу Цзин Цю не вернулась в общежитие, а взяла фонарик и пошла к кривой яблоне за горой.

Небо ещё немного светлело. Лу Цзин Цю посмотрела вниз по крутому склону на юг, но не увидела фигуры того человека.

Она с облегчением вздохнула. Значит, он не умер. Хотя она и ненавидела его, у неё не хватило духу на убийство.

Просто за эти дни не было никаких новостей, и она беспокоилась, поэтому пришла проверить.

Когда она вернулась в общежитие, свет уже погасили. Чтобы подруги не заметили, что она плакала, Лу Цзин Цю не стала зажигать лампу и в темноте забралась на кровать.

Обе девушки на кроватях не спали, но обе молчаливо решили ни о чём не спрашивать.

...

После сильного дождя июньская погода снова стала жаркой и душной.

На следующий день Лу Цзин Цю получила от старосты справку на месячный отпуск и уже начала собирать вещи.

Она всё продумала: если на этот раз отец сможет устроить так, чтобы она осталась в городе, она не вернётся.

Поэтому она забирала всё, что могла унести. Но одеяло взять было неудобно.

Ехать к родным с одеялом — это могло вызвать подозрения.

— Цзин Цю, ты купишь билет заранее или поедешь прямо на станцию? Когда ты уезжаешь? — спросила Юнь Юйчжи, видя её радость, и поспешила напомнить.

— Поеду прямо на станцию в уездном городе, — радостно ответила Лу Цзин Цю. — Когда доберусь до станции, позвоню папе, чтобы он меня встретил.

Ли Инъэр, увидев так много вещей рядом с ней, сказала:

— Ты едешь навестить родных, зачем взяла зимнюю одежду? Всего на месяц, возьми несколько летних вещей. Возьми ещё местных продуктов, зимнюю одежду брать не нужно.

Лу Цзин Цю посмотрела на три больших узла на полу и быстро придумала оправдание:

— Мне разонравилась эта зимняя одежда, отвезу её своей маленькой племяннице. Не волнуйтесь, они лёгкие, я смогу донести. И ещё, эту половину банки солодового молока мне никак не унести, оставляю вам двоим.

— Не можешь унести — оставь здесь, за месяц не испортится. Запри в своём шкафчике, мы присмотрим, — сказала Юнь Юйчжи.

— Точно, оставь себе, — добавила Ли Инъэр.

— Это вам, не стесняйтесь, — настояла Лу Цзин Цю. — И ещё, когда я уеду, вы в свободное время не забывайте читать книги. Сестра Юйчжи, мне кажется, Ян Юйминь неплохой парень, не сомневайся больше. А сестра Инъэр, на самом деле, товарищ Ли Цин очень умный и внимательный, он не только умеет глупо улыбаться.

Ли Инъэр, слушая её болтовню, рассмеялась:

— Что это с тобой сегодня? Уезжаешь домой всего на месяц, а прощаешься так, будто навсегда.

Юнь Юйчжи улыбнулась:

— Она, наверное, просто взволнована. Ведь два года не видела родителей. Когда я раньше ездила домой к родным, тоже так себя вела. Цзин Цю, давай мы завтра проводим тебя? Мне как раз нужно отправить письмо домой.

Ли Инъэр кивнула:

— Да, мне тоже нужно позвонить.

— Хорошо.

...

На десятый день после возвращения в Десятиверстную деревню Лу Цзин Цю наконец-то уезжала.

Рано утром, после завтрака, несколько парней из поселения помогли ей донести багаж до телеги бригады.

Поскольку Юнь Юйчжи и Ли Инъэр собирались проводить её в уездный город, Ян Юйминь беспокоился за девушек и решил поехать с ними. Ли Цин, естественно, не мог отстать.

Шэнь Му сказал, что ему нужно купить кое-что в уездном городе, и потащил с собой Гао Шу.

Ся Линь, узнав, что Лу Цзин Цю сегодня уезжает домой, пришла посмотреть. Услышав, что Гао Шу едет в уездный город, она тоже присоединилась.

Одна телега едва вмещала их всех.

— Мать Мао Хая, я слышала, твой двоюродный брат попал в больницу? — спросила на телеге одна тётушка другую женщину лет тридцати. Лу Цзин Цю помнила их в лицо, но не знала, как зовут.

— Да уж, несколько дней назад сам побежал за гору, наткнулся на дикого кабана, повезло ещё, что свалился в овраг у кривой яблони.

Услышав про кривую яблоню, Лу Цзин Цю вздрогнула и, опустив голову, стала внимательно слушать.

— И как он?

Мать Мао Хая со вздохом покачала головой:

— Денег, что мой дядя копил все эти годы, не хватает на его лечение. Он всё ещё в больнице. Вот, я как раз еду его навестить.

Мать Мао Хая тоже злилась. Как у такого честного человека, как её дядя, мог родиться такой непутёвый сын? Посторонним сказали, что он столкнулся с диким кабаном, но, судя по ранам, его явно избили.

Неизвестно, кому он перешёл дорогу.

Услышав это, Лу Цзин Цю втайне вздохнула с облегчением. Значит, тот человек не разглядел её лица. Но тут же подумала, что ударила его слишком легко — она ведь хотела его покалечить.

Телега довезла их прямо до остановки в посёлке, откуда ходил транспорт в уездный город.

Дорога от посёлка до уездного города заняла сорок минут.

В уездном городе они пересели на другой транспорт до вокзала, что заняло ещё полчаса.

Лу Цзин Цю раньше думала, как она одна потащит три больших узла в поезд, но, к счастью, её провожали.

Хотя она устала, мысль о скором возвращении домой наполняла её радостью.

— Вы пока отдохните здесь, я пойду куплю билет.

Не успела она встать, как поднялся сидевший рядом Гао Шу:

— Я схожу. Я знаю, ближайший поезд проходит как раз сейчас. Ты же хотела позвонить дяде Лу? Иди скорее.

Лу Цзин Цю хотела отказаться, но Ся Линь потянула Гао Шу:

— Я с тобой. Товарищ Шэнь Му, проводите, пожалуйста, товарища Лу позвонить. Сэкономим время.

Лу Цзин Цю видела, как Ся Линь не терпится, чтобы она исчезла в следующую секунду, и не стала церемониться. Она достала из кармана две купюры «Датуаньцзе» и отдала Гао Шу.

Гао Шу хотел было отказаться, но, взглянув на стоявшую рядом Ся Линь и боясь, что она неправильно поймёт, молча взял деньги.

Лу Цзин Цю тоже не стала мешкать и вместе с Шэнь Му нашла телефонную будку.

Она набрала рабочий номер отца.

После двух гудков в трубке раздался знакомый голос, по которому она так скучала:

— Лу Сяньжунь слушает, кого вам?

Услышав знакомый голос, Лу Цзин Цю не сдержалась, глаза покраснели, и она сдавленно произнесла:

— Папа, это я, Цю.