Тан Чжицзюнь собрал разбросанную по полу и кровати детскую одежду, запихнул все в шкаф и встал перед ним, преграждая Сан Чжилань путь. Его лицо было мрачным.
Она еще даже не забрала ребенка, а уже пытается унести вещи. Да и судя по всему, даже если бы Юйсинь ушла с этой матерью, ничего хорошего ее бы не ждало. Она умудрилась так уронить ребенка… Ладно, можно предположить, что это было случайно, непреднамеренно. Но разве мать не должна была сразу же поднять ребенка и отвести к врачу?
Это же удар по голове! Что, если бы случилось что-то серьезное?
Маленькой Юйсинь всего три года!
Сан Чжилань не знала, что делать: ни стоять, ни сидеть, ни уйти, ни остаться. Она понимала, что должна была пойти за дочерью, но мысли о другой, младшей дочери, приводили ее в полную растерянность.
На улице темнело. Если она сейчас же не уйдет, то ей придется остаться здесь на ночь.
Нет, она закусила губу. Она не может остаться, иначе кто знает, что подумает Вэй Тянь?
— Чжицзюнь, мне нужно на фабрику. Я пойду, а завтра приду навестить Синьсинь. Она, наверное, не сильно ушиблась, все будет хорошо, — сказала она с натянутой, неловкой улыбкой. Ее слова звучали бессвязно. Тан Чжицзюнь скривил губы. Когда Синьсинь болела, разве эта женщина была рядом? И она еще говорит, что любит Юйсинь? Любит, как же! Разве она не волнуется за свою дочь? Ребенок получил травму, а она даже не переживает, просто берет и уходит. Вот такая она мать?
Нет, такую женщину нельзя оставлять с Синьсинь.
Когда Тан Чжинянь вернулся с Тан Юйсинь на руках, Сан Чжилань уже ушла. В комнате царил беспорядок, даже новые туфельки, которые он сделал для дочери к Новому году, валялись на полу.
— Все в порядке? — Тан Чжицзюнь осторожно взял Тан Юйсинь на руки. Лицо девочки было бледным, глаза открыты, но она молчала. На лбу все еще красовалась шишка, к счастью, не кровоточила.
— Врач сказал, что ничего серьезного, просто ушиб. Через пару дней пройдет, — Тан Чжинянь нежно погладил дочь по голове.
— А где она? — не увидев Сан Чжилань, он уже догадался, что та ушла. В глубине души он все еще надеялся, что, вернувшись, увидит раскаявшуюся Сан Чжилань, но, похоже, он снова ошибся.
Она не любит эту дочь. Но если не любит, зачем хочет забрать ее?
— Да что с ней может быть? Смылась давно. Брат, с таким отношением мы ни за что не должны позволять ей забрать Синьсинь! — Тан Чжицзюнь со злостью ударил по стене, отколов кусок старой штукатурки.
Тан Чжинянь промолчал. Он бережно укрыл дочь одеялом, поднял с пола новые туфельки и молча убрал их в шкаф.
Когда мужчины вышли, Тан Юйсинь открыла глаза и дотронулась до лба. Ее розовые губки немного побледнели, потеряв свой обычный яркий цвет.
Она осторожно слезла с кровати, подбежала к двери, прижалась к ней ухом и стала прислушиваться к доносившимся снаружи обрывкам разговора. В старых домах с плохой звукоизоляцией можно было услышать почти все, если только специально не понижать голос.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|