Глава 8: Допрос (Часть 2)

К счастью, теперь яд был извлечён, а его зрение восстановилось. Скоро он найдёт себе достойную императрицу, и его жизнь наладится. Ему больше не нужны ни моя забота, ни мои пожелания.

Он правил всей Поднебесной, и его здоровье вернулось. У него всё будет хорошо.

Подумав об этом, Цуй Юнин почувствовала облегчение. Её лицо расслабилось.

Собравшись с силами, она поднялась, встала на колени на кровати и низко поклонилась:

— Я всё сказала. Прошу Ваше Величество, даруйте мне смерть.

Солнечный свет, проникая сквозь оконную раму в деревянный дом, делил пространство на свет и тень, границей между которыми служил край кровати.

Нин Юньцзянь стоял на ярком солнце. Его глаза резало от света, но он, превозмогая боль, смотрел на коленопреклонённую перед ним девушку.

— Даровать смерть… — пробормотал он.

Он словно нашёл это забавным и рассмеялся, но смех его был ледяным:

— Ты думаешь, что смертью можно искупить всё, что ты сделала?

Цуй Юнин замерла, а затем, осознав смысл его слов, почувствовала, как её бросает в дрожь. Она подняла на него бледное лицо, но не успела разглядеть выражение лица императора, как он схватил её за руку.

Нин Юньцзянь перетащил её через границу света и тени. Её тело невольно наклонилось к нему.

Расстояние между ними сократилось до длины вытянутой руки.

Вдохнув его чистый, свежий аромат, Цуй Юнин почувствовала, как бешено заколотилось её сердце. Она попыталась отстраниться, но Нин Юньцзянь обнял её за талию, не давая пошевелиться.

Нин Юньцзянь взял её за подбородок, заставляя смотреть на себя, и холодным голосом перечислил её преступления:

— Я никогда не преследовал тебя. Ты — дочь клана Цуй, двоюродная сестра второго принца. Я знал, что он метит на моё место, и не хотел иметь с тобой ничего общего.

Это ты с пяти лет бегала за мной, почти десять лет, пока я не влюбился.

— Когда тебе было пятнадцать, ты тяжело заболела. Я чуть не потерял тебя и, испугавшись, перестал обманывать себя. Я решил, что либо попрошу отца устроить наш брак, либо, взойдя на престол, заставлю твоего отца согласиться. В любом случае, я хотел жениться на тебе.

А что сделала ты?

— Ты пригласила меня на свидание, с улыбкой бежала ко мне в развевающемся платье… а затем, когда я был счастлив и ничего не подозревал, бросила мне в глаза ядовитый порошок. Ты действовала быстро и решительно, без тени сомнения или сожаления. — Его глаза покраснели. — Я догадывался, что твои отец и брат попытаются использовать наши отношения, предполагал, что вокруг могут быть убийцы. Но ты была под домашним арестом три месяца, и я очень волновался. Меня уже много раз пытались убить по приказу твоего отца, так что ещё одна попытка не имела значения. Но я и представить себе не мог, что ты сделаешь это сама! Что ты решишься на это!

Цуй Юнин закусила губу, сдерживая слёзы.

Грудь Нин Юньцзяня тяжело вздымалась:

— Твой яд оказался очень сильным. Никто в Императорской Медицинской Академии не мог вылечить мои глаза. Даже Шэнь Буцюй потратил почти два года, чтобы найти лекарство. Но даже тогда я всё ещё думал, что ты сделала это из-за побоев отца и брата. Я послал своего самого верного человека в резиденцию Цуй, чтобы узнать, как твои дела, и он сообщил, что ты весело болтала с семьёй за ужином, как ни в чём не бывало.

— Весело болтала, как ни в чём не бывало… — тихо повторил он, а затем резко сжал её подбородок и, покраснев, спросил: — Ци Сяньцин оклеветал тебя?

Цуй Юнин, побледнев, смотрела на него, её губы дрожали. Вернувшись домой после того случая, она замкнулась в себе, и её мать, увидев это, чуть не лишилась чувств. Чтобы успокоить её, Цуй Юнин заставила себя улыбнуться за ужином.

Нин Юньцзянь долго смотрел на её лицо, а затем медленно произнёс:

— Похоже, что нет.

Цуй Юнин закрыла глаза.

Нин Юньцзянь задумался на мгновение, а затем продолжил:

— Когда меня лишили титула наследного принца, все советовали мне забыть тебя. Но когда ты появилась на севере, обняла меня и сказала, что ошиблась, что скучала и всё ещё любишь меня, я не смог устоять и решил рискнуть ещё раз.

Услышав это, Цуй Юнин не выдержала. Слёзы хлынули из её глаз, плечи задрожали.

— Чего ты плачешь? — Нин Юньцзянь нежно вытер ей слёзы, но в его голосе звучала насмешка. — Не ты проиграла, не тебя чуть не убил яд. Я не плачу, так чего же плачешь ты?

Сердце Цуй Юнин разрывалось от стыда и горя:

— Простите… простите меня…

— Ты знаешь, как мне было больно? Два месяца моё сердце разрывалось от боли, с утра до ночи. Тогда я понял, почему никто не выживает после отравления Паразитом, пожирающим сердце. — Он холодно посмотрел на Цуй Юнин. — Но я выжил. Все эти два месяца я думал лишь о том, как тебя наказать. Это помогло мне выдержать.

Лицо Цуй Юнин побелело, её хрупкое тело дрожало.

— Я думал, что человек не способен на большую жестокость. Но ты превзошла все мои ожидания! — Нин Юньцзянь отпустил её подбородок и нежно погладил по щеке, как делал это раньше, но его голос был ледяным. — Ты…

Цуй Юнин поняла, что он собирается сказать, и, рыдая, взмолилась:

— Не надо! Не говорите этого! Ваше Величество, просто убейте меня, прошу вас, не говорите больше ни слова…

— Только что я хвалил тебя за смелость, а теперь ты просишь меня молчать? — Нин Юньцзянь снова вытер ей слёзы и равнодушно произнёс: — Разве не ты первая призналась мне в любви? Разве не ты плакала и умоляла меня не жениться на другой? Я всегда помнил твои слова, но в итоге ты решила выйти замуж за другого. Даже если помолвка была устроена твоей семьёй, разве тебя заставили пойти на праздник фонарей в ночь на Циси? Тебя заставили смеяться и разгадывать загадки с Пэй Вэньюй? Тебя заставили принять от него этот дурацкий фонарик?

Он пристально смотрел на Цуй Юнин, ловя каждое изменение её выражения лица, и с робкой надеждой тихо спросил:

— Юнин, скажи мне, они заставили тебя?