Наваждение (Часть 3)

— Ты меня знаешь?

Голова раскалывалась от боли. Я смотрела на девушку, пытаясь вспомнить, кто она.

— Знаешь! — процедила Лэй И, её глаза покраснели. — Не только я, но и Су Цзяо, Чэнь Мо, У Бай… все подруги Цун Фэн тебя знают!

— Когда она умерла, все были рядом, кроме тебя… Когда ты звонила, она уже лежала в больнице. Она просила нас после её смерти помочь тебе, скрыть от тебя, что она умирает… — голос Лэй И дрогнул.

Она снова вытерла слёзы. Было видно, как близки они были с Цун Фэн.

— Семь лет… — с горечью сказала она. — Ты ушла, не оглядываясь. Ты хоть пыталась понять, что ей было нелегко?!

Выслушав жалобы Лэй И, я оцепеневше вышла, прижимая к себе урну с прахом Цун Фэн. В голове гудело, в ушах стоял звон.

Фрагменты воспоминаний, словно кадры фильма, проносились перед глазами: Цун Фэн, я, мои родители, подруги, о которых говорила Лэй И… Все лица стали чёткими.

Забытое прошлое, сладкое снаружи и горькое внутри.

5

Весной, когда мне был двадцать один год, мы с Цун Фэн начали встречаться. Мы полюбили друг друга.

Оказалось, что любить можно вне зависимости от пола.

О наших отношениях быстро стало известно. Цун Фэн познакомила меня со своими подругами и Лэй И, своей лучшей подругой детства. На её день рождения я долго думала о подарке и в итоге заказала зажигалку Zippo с их совместной фотографией.

После выпуска мы с Цун Фэн открыли юридическую фирму. Поначалу было очень трудно. Лэй И, хоть и не разбиралась в юриспруденции, очень помогла нам финансово. Тогда у нас было мало друзей, к которым можно было обратиться за помощью.

Через два года дела пошли в гору. Несколько приятельниц обратились к нам с просьбой помочь в одном деле, которое их касалось. Цун Фэн, зная, что я не умею отказывать, сама отклонила их просьбу.

Мы немного испортили с ними отношения, но без серьёзных последствий. Мы просто перестали общаться. Иногда, встречаясь, они бросали в мою сторону колкие замечания, но, будучи юристом, я привыкла к разным ситуациям и не обращала на это внимания.

Прошло три года с тех пор, как мы с Цун Фэн начали встречаться. Я решила, что пора рассказать обо всём семье. Цун Фэн сказала, что у неё с этим проблем не будет, а вот у меня…

Незадолго до этого мама уговаривала меня сходить на свидание, не подозревая, что её послушная дочь встречается с девушкой.

Я снова начала вздыхать и хандрить, не зная, как решить эту проблему. Цун Фэн поддерживала меня, как маленькое солнце, согревая и утешая.

— Это так сложно! Неужели нет никакого выхода? — в отчаянии воскликнула я. Лучше сразу признаться, чем скрывать это всю жизнь.

— Я же тебе говорила, — ответила Цун Фэн. — Всё, что сложно, можно преодолеть. Назову-ка я тебя Гуаньгуань. Ты вечно такая грустная.

Даже в такой момент она придумала мне прозвище.

Зимой, когда мне было двадцать пять, я потеряла родителей. Они погибли из-за меня, из-за нашего с Цун Фэн упрямства.

Как и большинство родителей, они придерживались своих взглядов. Они не были неправы, но и мы с Цун Фэн тоже. Мы просто очень хотели быть вместе, хотели получить поддержку родных.

Они погибли в тот снежный день, когда мы с Цун Фэн признались им во всём. Мы пытались уехать, не желая оказаться в центре по исправлению гомосексуальности. Они погнались за нами. Машина потеряла управление и врезалась в ограждение.

Мы с Цун Фэн были виноваты в их смерти.

Раньше она часто говорила: «Всё, что сложно, можно преодолеть. Как бы ни было трудно, мы справимся. Не унывай, всё не так плохо, как тебе кажется».

Но на этот раз мы не справились.

Мы были убийцами, преступницами.

Я лежала в больнице, отказываясь от еды и питья, на грани срыва. Я прижимала к себе старую фотографию, моля родителей о прощении.

— Цун Фэн, давай умрём, — сказала я, сжимая её руку. — Давай умрём вместе.

Родители Цун Фэн, увидев, как я в безумии тяну её к краю крыши, упали на колени, умоляя отпустить их дочь.

Я не понимала, почему все хотят нас разлучить, почему никто не может нас понять.

Я посмотрела на Цун Фэн.

— Ты согласна?

Цун Фэн кивнула и, обняв меня, увела с крыши. Я почувствовала запах лекарств, всё вокруг поплыло.

Я устала и хотела спать.

— Гуаньгуань… Гуаньгуань! Гуаньгуань!!

— А? — Цун Фэн звала меня. Я пришла в себя и, опустив взгляд на урну, прижала ухо к холодному металлу. Я больше не услышу, как она зовёт меня Гуаньгуань.

Она ушла. Тихо и безмолвно.

Последними моими словами, обращёнными к ней, была просьба умереть вместе.

6

Весенний ветер был пронизывающе холодным. Напутственные слова Лэй И больно ранили меня.

Я так жалела, что не была внимательнее к Цун Фэн. Ведь были признаки, был этот её кашель…

Будь я внимательнее, я могла бы быть рядом с ней до конца.

Она не разлюбила меня. Это я её предала.

Мы вернулись домой. Родители Цун Фэн не упрекали меня, они лишь плакали, обнимая урну с её прахом.

Я просмотрела её компьютер и телефон. Цун Фэн не оставила мне ни слова. Только урну с прахом, нашу юридическую фирму и наш дом.

Наверное, она всё скрывала, чтобы я могла жить дальше.

Я должна позаботиться о её родителях.

Я должна жить и искупить свою вину.

Теперь она — моя мечта, мои бесконечные мысли, моя радость и моя печаль до конца моих дней.

Прости меня, Цун Фэн. Я приду к тебе позже.

Подожди меня, не уходи слишком далеко.