Глава 9 Властность

— Первое место в этом конкурсе… — Ведущий сделал паузу. — Занимает ученица Мэн Тин, сто сорок два балла.

Мэн Тин встала.

Она и сама не ожидала, что у неё получится.

Сердце забилось чаще — восемь тысяч юаней!.. Внизу Хэ Цзюньмин тоже остолбенел: — Чёрт... я выиграл?

Фан Тань и Хэ Хань тоже застыли в изумлении.

— Ничего себе, да она просто гений! — воскликнул Хэ Цзюньмин.

Цзян Жэнь усмехнулся, и в его смехе было что-то непонятное.

— Жэнь-гэ, ты куда? — спросил Хэ Хань.

Цзян Жэнь не ответил и молча вышел.

Организаторы действовали быстро и чётко, сразу же пригласив тройку победителей на сцену для награждения.

Каждому вручили диплом и банковскую карту.

Лу Юэ стояла рядом с Мэн Тин с недовольным лицом.

Она несколько лет подряд занимала первое место и была уверена, что и в этом году победа у неё в кармане, но её обошла Мэн Тин.

Всё дело было в настрое Лу Юэ. Все её мысли были заняты Цзян Жэнем, и готовилась она невнимательно. В прошлые годы она набирала сто сорок баллов, а в этом — всего сто тридцать шесть. Она была ещё молода, и её чувства были написаны на лице.

Поднимаясь на сцену, Лу Юэ уже взяла себя в руки и с улыбкой сказала Мэн Тин: — Поздравляю, младшая.

Мэн Тин не умела обмениваться любезностями и тихо ответила: — Спасибо. И вас тоже поздравляю, старшая Лу Юэ.

Лу Юэ мысленно усмехнулась. Подумаешь, первое место. Таких, как Мэн Тин, она видела с самого детства: бедные, невзрачные, серые, как пыль, у которых, кроме неплохих оценок, ничего за душой нет.

А Лу Юэ? Она была красива, из обеспеченной семьи, и хорошие оценки были лишь приятным дополнением к её достоинствам.

То, что было у неё, Мэн Тин не смогла бы получить за всю свою жизнь.

Единственное, что её смущало, — это то, что она только что пообещала Цзян Жэню и его друзьям занять первое место, а в итоге стала второй.

Когда фотограф сделал групповой снимок, ученики разошлись по домам.

Большинство родителей утешали проигравших детей, вместе выходя из Художественного музея.

Мэн Тин шла последней.

За спиной у неё был светло-голубой ранец. Был уже полдень, и солнце стояло в зените.

От яркого света она опустила взгляд, прикрыв глаза рукой.

Снаружи в честь Дня благодарения висело множество разноцветных шаров.

Перед её глазами появилась длинная, сильная рука.

Юноша в чёрных кожаных перчатках держал розовое мороженое: — Мэн Тин.

Она вздрогнула и подняла на него глаза.

Он усмехнулся: — Чего уставилась? Бери.

Он не нравился Мэн Тин, и она не хотела ничего у него брать. Глядя на носки своих туфель, она спросила: — А можно я не буду?

— Только попробуй сказать это ещё раз.

Он был очень грозным.

Мэн Тин ничего не оставалось, как протянуть руку и взять мороженое.

В те годы такое изысканное мороженое ещё не было популярно в стране.

Когда она выросла и её мама умерла, она больше никогда не покупала себе никаких лакомств.

В её далёких воспоминаниях мороженое было в простом пакетике и стоило либо юань, либо пол-юаня.

Но то, что она держала в руке, было другим.

Оно было в форме маленькой короны.

Роскошное итальянское мороженое.

Несколько лет спустя она видела такое — оно стоило больше ста юаней.

Вода в фонтанчике была кристально чистой. Она вынужденно держала мороженое, чувствуя себя немного растерянно.

Мэн Тин очень боялась, что он, как и в прошлой жизни, влюбится в неё.

Собравшись с духом, она спросила: — Почему ты даёшь мне это?

Цзян Жэнь посмотрел на неё сверху вниз, почувствовал её беспокойство и развязно усмехнулся: — Почему? Пари проспорил. Сказал — ешь, значит ешь, чего тут рассусоливать.

Мэн Тин с облегчением вздохнула и мягко произнесла: — Спасибо.

От неё исходил приятный аромат, который чувствовался, стоило только подойти поближе.

Словно первая летняя гардения, нежный и свежий.

— Мэн Тин, у тебя хорошие оценки?

Мэн Тин не знала, что ответить: — Обычные.

Цзян Жэнь не смог сдержать смех.

Ей почему-то стало стыдно: — Чего ты смеёшься?

— Смеюсь над твоим лицемерием. Отлично — так и скажи, а не это твоё «обычные», твою мать.

Но в её мире, с самого детства, её учили именно так.

Быть скромной, вежливой, не гордиться и не зазнаваться.

А Цзян Жэнь был словно мятежный, неукротимый луч света, срывающий все маски притворной скромности.

Мэн Тин густо покраснела, поняв, что ей нечего возразить.

— Мне нужно домой, — сказала она и отступила на шаг, отдаляясь от него.

Цзян Жэнь изогнул губы в улыбке: — Давай я тебя провожу.

Мэн Тин чуть не умерла от страха и поспешно затрясла головой: — Не нужно, я на автобусе.

Улыбка на губах Цзян Жэня слегка померкла.

Но Мэн Тин уже развернулась и пошла прочь. Она шла медленно, и Цзян Жэнь видел лишь её удаляющуюся спину.

Он и сам не мог объяснить почему, но его так и тянуло напроситься на неприятности.

Хэ Цзюньмин издалека долго смотрел на них, разинув рот. Разве Жэнь-гэ участвовал в пари?

Цзян Жэнь подошёл к нему и бросил ключи от мотоцикла: — Отгони его обратно.

— А, да-да.

Когда он отдал распоряжение и собрался уходить, Лу Юэ внезапно окликнула его: — Цзян Жэнь!

Цзян Жэнь нетерпеливо обернулся: — Говори.

— Ты ведь сегодня пришёл не за меня болеть, правда?

Цзян Жэнь усмехнулся: — А ты как думаешь?

Глаза Лу Юэ покраснели: — Ты пришёл ради неё... Но в нашей школе все знают, что у неё с глазами...

Цзян Жэнь холодно посмотрел на неё: — Ну так договаривай.

Лу Юэ необъяснимо стало страшно. В душе ей было обидно.

Ведь все знали, кто такой Цзян Жэнь. Она думала, что после его расставания с Шэнь Юйцин у неё появится шанс, но теперь стало ясно, что это не так.

Он пришёл ради Мэн Тин.

Но ведь у Мэн Тин были проблемы со зрением.

Но под взглядом Цзян Жэня Лу Юэ не смогла вымолвить ни слова. Ей оставалось лишь смотреть, как он уходит.

Хэ Хань долго молчал, а потом сказал: — Мне кажется, Жэнь-гэ неравнодушен к Мэн Тин.

Хэ Цзюньмин посмотрел на ключи в своей руке, и ему показалось, что мир рушится: — Ну и вкус у него, блин. — Он до сих пор помнил то «милое личико» Мэн Тин на её ученическом билете.

Фан Тань тоже не был уверен. Помолчав, он произнёс: — Не бери в голову. Цзян Жэнь не станет связываться с ней всерьёз.

Мэн Тин возвращалась домой на автобусе № 382.

Он ходил каждые десять минут, довольно часто.

Она села в автобус как раз в час пик, и в салоне было не протолкнуться.

Водитель что-то говорил на местном диалекте, прося всех пройти вглубь.

Мэн Тин оплатила проезд транспортной картой и, подняв руку, взялась за поручень под потолком.

В последнюю секунду, прежде чем двери закрылись, в автобус вошёл Цзян Жэнь.

Он впервые в жизни ехал на автобусе. Увидев толпу, он невольно цокнул языком.

Водитель на ломаном путунхуа напомнил ему: — Молодой человек, платите или прикладывайте карту.

— Сколько?

— Один юань.

Цзян Жэнь пошарил по карманам и, помедлив, поднял глаза на Мэн Тин. С лукавой ухмылкой он обратился к водителю: — Уважаемый, у меня ни карты, ни денег.

В автобусе на мгновение воцарилась тишина.

Водитель тоже опешил. Так что, он собирается ехать зайцем?

— Тогда выходи.

Мэн Тин вместе со всеми посмотрела на него. Все уставились на него со странным выражением, но ему, казалось, было всё равно.

Сердце Мэн Тин заколотилось. Она тоже надеялась, что он выйдет.

— Эй, отличница, подойди, оплати за меня.

Мэн Тин встретилась с его тёмными глазами и, набравшись смелости, сказала: — Поезжай домой на своём мотоцикле.

Цзян Жэнь не сдержал смешка: — Какая ты жестокая.

Увидев, что Мэн Тин не собирается помогать, он небрежно вытащил из бумажника красную стоюаневую купюру и бросил её в кассу.

Водитель опешил: — Эй, ты... — Но потом ничего не сказал и тронул автобус.

Мэн Тин нахмурилась. В автобусах сдачи не дают. Получается, Цзян Жэнь заплатил за проезд сто юаней? Она вдруг пожалела, что не помогла ему. Если бы она оплатила за него картой, ему не пришлось бы так глупо тратиться.

В те годы транспортная система была не такой удобной, как позже, и автобусы были переполнены.

Цзян Жэнь был высоким, и для него теснота ощущалась ещё острее.

Автобус качало, и Мэн Тин несколько раз чуть не налетела на стоявшего впереди мужчину средних лет.

Рука в чёрной кожаной перчатке схватила её за запястье и потянула к себе.

— Цзян Жэнь.

— М-м.

— Отпусти меня, — сказала Мэн Тин.

— Отпущу, и ты устоишь на ногах?

Она покраснела: — Да.

Он усмехнулся и властно произнёс: — Молчать.

Затем он повернулся к мужчине позади и рявкнул: — Какого хрена толкаешься? Ещё раз меня заденешь — пеняй на себя. — Он говорил, не стесняясь в выражениях.

Мужчина хотел было ответить, но, взглянув на Цзян Жэня, сразу сник.

Высокий юноша с серебряными волосами и чёрной серьгой в ухе выглядел как бандит.

Мужчина не решился ничего сказать и поспешил отодвинуться.

Угрожающий тон Цзян Жэня напугал и Мэн Тин, и она постаралась отодвинуться от него подальше.

Цзян Жэнь обернулся, увидел её реакцию и усмехнулся: — Чего боишься? Я же не на тебя кричу.

Щёки Мэн Тин слегка покраснели, но он и вправду был очень грозным. Она крепче вцепилась в металлический поручень и промолчала. Вокруг них, однако, стало заметно просторнее.

Автобус ехал, покачиваясь, до конечной остановки, которая была недалеко от дома Мэн Тин.

Выйдя из автобуса, она заметила, что Цзян Жэнь бледен.

Он плотно сжал губы, нахмурив брови.

Его укачало.

Мэн Тин опустила ресницы и пошла в сторону дома.

Из-за подступающей тошноты Цзян Жэнь был особенно раздражён.

— Мэн Тин.

Она обернулась.

— Почему ты не съела то, что я тебе дал? — Мороженое в её руке уже растаяло, она так и не притронулась к нему.

Видя, что Мэн Тин молчит, он холодно взглянул на неё и, подойдя в несколько шагов, сказал: — Ладно, раз презираешь — так и быть.

Он выхватил мороженое и бросил в ближайшую урну.

Раздался глухой стук.

Она подняла на него глаза.

Они стояли очень близко, и за тёмными стёклами очков в её ясных, как вода, глазах читалась обида.

Какой же он властный.

Захотел — дал, захотел — выбросил.

«Ну и ладно... — подумала она. — Мне же не жить с ним всю жизнь, так что не стоит с ним спорить».

Она долго думала, а потом тихо сказала: — Протяни руку.

Её мягкие волосы отливали тёплыми оттенками в лучах солнца.

Цзян Жэнь холодно нахмурился.

— Прости, я виновата, — тихо сказала Мэн Тин.

Кончики его пальцев дрогнули, и он невольно протянул руку.

Был ноябрь, начало зимы.

Воздух был свежим.

Он опустил взгляд и увидел, что в его ладонь, затянутую в чёрную перчатку, опустилась маленькая лимонная мармеладка.