Глава 4

Внешний блок кондиционера гудел. Мэн Ваньцзи рассеянно разбирала в спальне материалы для нового учебного года.

Примерно через полчаса ее слух уловил звук закрывающейся входной двери общежития.

Она неосознанно замерла, приготовившись услышать шаги Шэн Цзиньшу, возвращающейся в свою комнату, и звук закрывающейся двери.

Но, к ее удивлению, она услышала приближающиеся шаги, а затем — стук в свою дверь.

Шэн Цзиньшу постучала к ней.

Сердце Мэн Ваньцзи невольно забилось чаще.

Она сжала кулаки и, придав лицу невозмутимое выражение, пошла открывать.

Шэн Цзиньшу прислонилась к ее дверному косяку. Увидев, что дверь открылась, она выпрямилась и, подняв руку, показала Мэн Ваньцзи пластиковый пакет. Ее глаза смеялись:

— Учитель Мэн, хотите арбуз? Моя подруга только что принесла. Привозной сорт, без косточек. Говорит, очень сладкий.

Мэн Ваньцзи совершенно не ожидала, что Шэн Цзиньшу постучала к ней специально ради этого. Она на мгновение опешила, и ее строгость начала давать трещину.

— Не нужно, спасибо, — ее тон все же немного смягчился.

Шэн Цзиньшу не стала настаивать, но продолжила:

— Я только что видела внизу, как вы возвращались, учитель Мэн. Хотела поздороваться и представить вам свою подругу, но не ожидала, что вы просто пройдете мимо.

В ее голосе послышались нотки обиды и недоумения, но держалась она совершенно естественно и без тени смущения, отчего неловко стало Мэн Ваньцзи.

Мэн Ваньцзи застыла, стараясь выглядеть непринужденно:

— Я немного задумалась и не заметила.

Улыбка Шэн Цзиньшу стала заметно шире, сияя, словно цветок персика:

— Вот как? Я так и подумала. И подруге своей так сказала. Разве может наша учитель Мэн быть такой невежливой?

Мэн Ваньцзи: «…»

Это был намек, не так ли? Она нахмурилась, вглядываясь в глаза Шэн Цзиньшу. Та не отводила взгляд, позволяя себя рассматривать. В ее миндалевидных глазах плескалась игривость, которой не было мгновение назад.

— Учитель Мэн, все-таки съешьте немного. Охлажденный, очень сладкий. Летом — самое то.

— Помогает остудить пыл, — последние два слова она произнесла с особым значением.

Сказав это, она, не дожидаясь реакции Мэн Ваньцзи, повесила пакет на дверную ручку, повернулась и неторопливо пошла к себе в комнату.

Мэн Ваньцзи смотрела ей вслед, слегка прикусив нижнюю губу. Ей было одновременно и досадно, и смешно.

Она расслабилась.

Как она могла подумать, что Шэн Цзиньшу изменилась?

Эта вызывающая дерзость ничуть не исчезла.

Она долго смотрела на пакет с арбузом на дверной ручке. Взять — неловко, выбросить — тоже. В конце концов, она сняла его и положила в общий холодильник на кухне.

Оторвала стикер, без лишних слов написала «Арбуз», нарисовала стрелку и приклеила на дверцу холодильника.

До самого тридцать первого августа, кануна официального начала учебы, этот стикер так и оставался на дверце, а арбуз — в холодильной камере.

Кажется, это было не просто ощущение. Мэн Ваньцзи чувствовала, что атмосфера между ней и Шэн Цзиньшу словно тоже попала в «холодильную камеру».

Шэн Цзиньшу по-прежнему лучезарно улыбалась ей при неизбежных встречах в общежитии и обсуждала с ней рабочие вопросы по существу, когда это было необходимо в школе. Но только этим все и ограничивалось, никаких лишних разговоров больше не было.

Так и должно было быть.

Так даже лучше.

Мэн Ваньцзи убеждала себя не обращать на это внимания.

Первого сентября официально начался учебный год. Мэн Ваньцзи по-прежнему вела китайский язык в пятом и шестом классах, перешедших во вторую ступень старшей школы, и была классным руководителем пятого класса. Шэн Цзиньшу работала с ней в паре, заменив ушедшую в декрет учительницу, и преподавала английский язык в пятом и шестом классах.

Первые два урока нового семестра у них шли параллельно.

Когда Мэн Ваньцзи вела первый урок китайского в пятом классе, Шэн Цзиньшу преподавала английский в шестом.

Неизвестно, то ли из-за того, что каникулы только закончились и ученики еще не настроились на учебу, то ли из-за новой учительницы, но весь первый урок в шестом классе стоял шум. Мэн Ваньцзи через стену то и дело слышала взрывы хохота учеников. Это отвлекало и пятый класс — ученики вытягивали шеи, пытаясь расслышать, над чем смеются в соседнем кабинете.

Мэн Ваньцзи подумала, что Шэн Цзиньшу на первом уроке неизбежно нужно было создать атмосферу, и стерпела, ничего не сказав.

Но если она могла промолчать, то другие учителя — не обязательно.

После первого урока она пошла в учительскую за водой. Подойдя к кабинету, она услышала, как у кулера учитель математики четвертого класса болтает с другим коллегой:

— Эта новенькая, учитель Шэн… Молодежь — она другая, да? Умеет же создать атмосферу! Весь урок смех не прекращался. Мои ученики, смотрю, мыслями уже непонятно где витают.

Другой учитель беспомощно ответил:

— Я попросил учеников закрыть переднюю и заднюю двери.

Они переглянулись и усмехнулись, но во взглядах явно не было одобрения.

Взгляд Мэн Ваньцзи помрачнел. Она вошла в учительскую за водой, делая вид, что ничего не слышала.

На втором уроке Мэн Ваньцзи вела занятие в шестом классе, а Шэн Цзиньшу — в пятом.

Как и на первом уроке, на английском у Шэн Цзиньшу постоянно раздавался хохот. Даже на физкультуре, где можно свободно двигаться, вряд ли осмелились бы так шуметь.

Мэн Ваньцзи разбирала контрольную работу за прошлый семестр. Когда ее мысли в третий раз были прерваны взрывом смеха из соседнего класса, она попросила ученика с первой парты сходить к соседям и передать учительнице Шэн просьбу быть немного потише.

Она беспокоилась, что у других учителей сложится плохое мнение о Шэн Цзиньшу, а также опасалась, что неопытная Шэн Цзиньшу, создав на первом уроке впечатление слишком мягкой и покладистой, потом не сможет справиться с учениками.

Но кто бы мог подумать! Едва посланный ею ученик вернулся, и в соседнем классе вроде бы действительно стало тише, как она только собралась вздохнуть с облегчением, из пятого класса снова донесся взрыв хохота.

Сидящие внизу ученики посмотрели в окно, потом на нее и злорадно захихикали.

Мэн Ваньцзи почувствовала желание стиснуть зубы, но, помня, что не стоит подрывать авторитет Шэн Цзиньшу перед учениками, сдержалась. Она сжала в руке контрольную и, как ни в чем не бывало, сказала:

— Хорошо, смотрим дальше задания на знание литературы.

К счастью, после этого взрыва смеха Шэн Цзиньшу все же стала сдержаннее, и в пятом классе больше так не шумели.

Мэн Ваньцзи неосознанно расслабила брови.

После второго урока была большая перемена, во время которой должна была состояться торжественная линейка по случаю начала нового учебного года. Все учителя и ученики должны были присутствовать. Мэн Ваньцзи вместе с другими учителями из учительской медленно пошла из учебного корпуса к спортивной площадке. Едва они спустились по лестнице, как издалека увидели Шэн Цзиньшу, идущую в окружении нескольких учеников.

Другие учителя тоже заметили это. Кто-то пошутил:

— Эта малышка Шэн весьма популярна.

Другой учитель подхватил:

— Ну конечно, красивая внешность — это другое дело.

Остальные учителя тоже присоединились к шуткам.

Мэн Ваньцзи же мысленно нахмурилась, надеясь, что Шэн Цзиньшу в будущем не споткнется на этом.

Слишком молодые учителя часто не умеют правильно выстроить дистанцию с учениками.

Но и здесь она не могла дать однозначного ответа. У каждого учителя свой стиль преподавания, и ее методы не обязательно подходили Шэн Цзиньшу.

Всю торжественную линейку они простояли по разные стороны от рядов пятого и шестого классов, разделенные учителем математики. Они не обменялись ни словом, ни даже взглядом.

Шэн Цзиньшу смотрела прямо перед собой на трибуну.

Мэн Ваньцзи тоже сдерживала желание повернуть голову вправо и смотрела только вперед.

Она не знала, были ли это «новые обиды поверх старых», из-за которых Шэн Цзиньшу не хотела поддерживать даже видимость вежливости.

После окончания линейки до начала следующего урока оставалось немного времени.

Шэн Цзиньшу позвал руководитель методической группы. Староста по китайскому языку пятого класса, Сун Юйсян, принесла в учительскую стопку летних заданий по китайскому.

Мэн Ваньцзи задала ей пару вопросов о сборе работ, а затем как бы невзначай поинтересовалась у Сун Юйсян, как прошел урок Шэн Цзиньшу.

— Как вам новая учительница английского? Все привыкают?

Сун Юйсян была живой и общительной девушкой. Даже если многие побаивались строгости Мэн Ваньцзи, она все равно держалась с ней довольно близко.

Она расслабленно ответила:

— Вполне привыкаем, всем очень нравится учитель Шэн. Атмосфера на первом уроке была просто потрясающая. Учитель Шэн вошла и как начала представляться на английском — тараторит и тараторит, произношение такое чистое, сразу всех впечатлила.

Людям свойственно восхищаться сильными и способными. Демонстрация учителем высокого профессионализма — это неплохо.

Мэн Ваньцзи кивнула, подтверждая:

— Учитель Шэн раньше жила за границей, у нее действительно очень хорошее произношение. Можете чаще обращаться к ней за советом.

Сун Юйсян кивнула, и ее словно прорвало:

— И китайский у учителя Шэн, кажется, тоже очень хороший! Имена Ли Юня и Чжоу Иня из нашего класса она сразу правильно прочитала, еще и объяснила значение этих иероглифов.

Из всех учителей-предметников только Шэн Цзиньшу и Мэн Ваньцзи смогли прочитать эти имена правильно с первого раза.

Мэн Ваньцзи едва заметно улыбнулась, но ничего не ответила на это. Она лишь подняла термокружку, сделала маленький глоток воды и спросила:

— А над чем вы так смеялись на уроке?

Услышав этот вопрос, Сун Юйсян, что-то вспомнив, вдруг рассмеялась.

Мэн Ваньцзи вопросительно посмотрела на нее.

Сун Юйсян сначала попросила «амнистию»:

— Я скажу, учитель, только вы не сердитесь, ладно?

Мэн Ваньцзи потерла пальцами корпус термокружки и едва заметно кивнула.

Сун Юйсян сказала:

— Учитель, вы же посылали Би Цина попросить нас быть потише? Учитель Шэн пошутила, что вы на нее немного давите. Потом спросила нас, как по-английски пишется слово «давление». Мы сказали: «stressed». Тогда учитель Шэн спросила, а что будет, если прочитать наоборот? Мы написали и сказали: «desserts», то есть «десерты».

Тут она замолчала, изучая выражение лица Мэн Ваньцзи.

Мэн Ваньцзи как ни в чем не бывало сделала еще глоток воды и взглядом велела ей продолжать.

Сун Юйсян осмелела и продолжила:

— Учитель Шэн вздохнула и сказала: «Эх, десерты сладкие… Значит, если посмотреть с другой стороны, это сладкое давление. Давайте послушаемся нашу Милашку». Тут все не выдержали и расхохотались.

Она не сказала, но Мэн Ваньцзи и так догадалась, какое прозвище теперь закрепится за ней среди учеников.

Она поперхнулась водой. Прикрыв рот рукой, она закашлялась так, что все лицо покраснело.

Все учителя в кабинете, слышавшие разговор, рассмеялись.

Милашка?

Какое неподходящее прозвище для Мэн Ваньцзи!

Мэн Ваньцзи покраснела не только лицом, но и ушами.