Глава 1. Что-то не так

Глава 1. Что-то не так

◎ Как же раздражает ◎

Наступил март, пора весеннего солнца.

В этом году в императорском дворце, как обычно, устроили Весенний праздник любования цветами.

На праздник собрались все знатные отпрыски столицы, чьи имена были на слуху. Даже обычно не любящий шумные сборища князь Линсяо явился вместе с женщинами своей семьи.

Ведь все знали, что это собрание лишь формально было посвящено цветам, а на самом деле — «любованию людьми».

У гостей на этом банкете были разные мысли: кто-то надеялся найти сегодня достойную пару, кто-то — сблизиться с влиятельными людьми, к которым обычно не было доступа.

Какие бы тайные намерения ни скрывались в их сердцах, на лицах у всех сияли дружелюбные улыбки. Исключением был лишь один человек.

Этим человеком был не кто иной, как молодой генерал из герцогского поместья, которого чиновники за глаза прозвали «Хладноликим Ямой» — Ци Юйхэн.

Прозвище «Хладноликий Яма» Ци Юйхэн получил по нескольким причинам. Во-первых, он вырос в военном лагере и впервые сразил врага, когда ему не было и шести лет. В тринадцать он унаследовал генеральский чин отца и повел армию семьи Ци в бой.

В одной из битв против варваров Ци Юйхэн во главе всего лишь тридцати тысяч воинов сдержал натиск стотысячной элитной армии противника, обеспечив тем самым десять лет мира на границах династии Чанъу.

По слухам, в той битве число врагов, павших от руки Ци Юйхэна, исчислялось как минимум десятью тысячами. Поэтому его в шутку прозвали живым Ямой.

Что касается «хладноликого», то это было видно и сейчас. Крепкая, высокая фигура Ци Юйхэна была облачена в длинный халат цвета слоновой кости. Нефритовый пояс подчеркивал его узкую талию и широкие плечи. Несмотря на облик утонченного и благородного господина, он все равно источал ауру смертоносной решимости.

Одного взгляда было достаточно, чтобы знатные девицы, поначалу привлеченные его красивой внешностью, узнав его имя, тут же отступали на три шага.

Однако из любого правила есть исключения.

Вот и сейчас единственная драгоценная дочь князя Чэнь, родившаяся с золотой ложкой во рту — принцесса Цинъян, Кун Цзинъяо, — как представительница «не боящихся смерти», неловко упала у ног Ци Юйхэна.

Ее черные как смоль волосы переплелись с длинным платьем лотосово-розового цвета, волочившимся по земле. Покрытые румянцем брови были слегка опущены, а вишневые губки сердито надуты из-за пыли на щеках. Она подняла глаза, невинно и обиженно моргнув миндалевидными глазами. Внезапно кристальная слезинка скатилась по родинке у уголка ее глаза. Она быстро отвернулась, подняла руку, чтобы вытереть влажный уголок глаза, а затем снова повернулась к Ци Юйхэну, с трудом выдавив горькую улыбку.

В этот момент Ци Юйхэн, державший руки за спиной, сжал и разжал кулаки. Его суровые, как мечи, брови слегка нахмурились. Он мельком взглянул на упавшую у его ног девушку. С его тонких, сжатых в линию губ сорвался едва слышный холодный смешок, но он тут же вернул себе невозмутимое выражение лица.

Услышав шум, люди, до этого оживленно болтавшие, стали собираться вокруг. Всем хотелось посмотреть, как этот «Хладноликий Яма» поступит со знаменитой столичной «хрупкой красавицей».

Некоторые любители сплетен начали перешептываться.

— Помнишь, как в прошлый раз на главной улице какая-то приезжая красавица случайно упала перед конем генерала Ци? Он даже не остановился, просто перепрыгнул через нее на коне. Бедняжка от страха посинела.

— Точно! А на банкете по случаю дня рождения канцлера Чжана его старшая дочь, которая была влюблена в генерала Ци… Это ведь единственная дочь канцлера Чжана, нынешнего фаворита императора! Она всего лишь выпила пару лишних чарок и, пошатнувшись, схватилась за руку генерала Ци. А он, не говоря ни слова, на глазах у всех сбросил верхний халат и ушел.

— Ц-ц-ц, похоже, принцесса Цинъян сама напросилась на неприятности. Она такая хрупкая и слабая, боюсь, генерал Ци ее на месте до смерти напугает!

Ци Юйхэна не волновали любопытные взгляды окружающих, но плачущая у его ног девушка действительно раздражала.

И как раз в тот момент, когда все приготовились посмеяться, Ци Юйхэн неожиданно наклонился и протянул руку Кун Цзинъяо!

Увидев это, толпа зевак ахнула.

Неужели этот «живой Яма» сегодня решил стать «живым Бодхисаттвой»?

Все знали, что Ци Юйхэн равнодушен к женским чарам, но никто не знал, что подобные сцены за последние десять лет стали для него почти ежедневной рутиной. Иногда такое случалось чаще, чем он ел в тот день.

Теперь он уже натренировался: не глядя по сторонам, ему достаточно было вытянуть руку, чтобы точно схватить Кун Цзинъяо за ее нежную ручку.

Однако сегодня, как только пальцы Ци Юйхэна коснулись розовой легкой ткани, он смутно ощутил под скользким материалом неописуемую мягкость и тепло.

Ци Юйхэн с недоумением опустил взгляд, и ему в глаза бросилась изящная фигурка Кун Цзинъяо. Когда-то пухлый надоедливый ребенок незаметно превратился в грациозную девушку.

Замешательство длилось лишь мгновение. Ци Юйхэн быстро собрался с мыслями, легко сжал пальцы и, слегка потянув вверх, помог Кун Цзинъяо подняться. Шпилька-буяо в ее волосах звякнула, и она без усилий встала с холодной земли, обретя равновесие.

Как только Кун Цзинъяо твердо встала на ноги, Ци Юйхэн, словно отстраняясь от чумы, отдернул руку и одним шагом отступил в сторону на целый чжан.

Внешность человека может измениться, но внутри Кун Цзинъяо оставалась той самой жеманной маленькой принцессой, которая больше всего раздражала его за все восемнадцать лет его жизни.

Он уже устал от нее донельзя, и сегодня ему было лень даже бросить на нее гневный взгляд. Ци Юйхэн медленно отвернулся и, открыв свои драгоценные уста, тяжело произнес четыре слова: — В следующий раз не будет.

Маленькая служанка с двумя пучками волос, стоявшая неподалеку, увидев это, поспешно подбежала к Кун Цзинъяо и упала на колени: — Простите, принцесса, это я недоглядела.

Лицо Кун Цзинъяо было бледным, она выглядела сильно напуганной. Услышав слова служанки, она лишь через некоторое время пришла в себя, робко подняла взгляд, махнула рукой и, наоборот, мягко утешила служанку: — Ничего страшного.

Затем Кун Цзинъяо не забыла украдкой взглянуть на неподвижно стоявшего рядом Ци Юйхэна.

В теплом весеннем ветерке высокая фигура мужчины была очерчена туманным, сияющим золотым ореолом от солнца. Уголок его белоснежного халата случайно испачкался черным отпечатком пяти пальцев, но он не упрекнул ее ни словом.

Кун Цзинъяо отвела блуждающий взгляд от Ци Юйхэна, силой подавив желание улыбнуться. Ее ресницы, похожие на крылья бабочки, слегка дрогнули. На белом, как застывший жир, лице появился легкий румянец. Тонкие, нежные пальцы слегка сжали вышитый платок с узором золотых пионов, оставив на нем несколько складок. Она испуганно прижимала руку к бешено колотящейся груди, время от времени всхлипывая.

Несколько знакомых с Кун Цзинъяо барышень подошли к ней и стали мягко утешать.

Несмотря на испуг, Кун Цзинъяо не забывала о приличиях. С помощью двух служанок она немного привела в порядок растрепанное платье, прошла сквозь толпу и, не торопясь, сделала реверанс Ци Юйхэну: — Цинъян благодарит брата Юйхэна за помощь.

На глазах у всех Ци Юйхэн искоса взглянул на нее, быстро кивнул в знак ответа, но не задержался ни на мгновение, развернулся и ушел, взмахнув рукавами.

Сцена, где «Хладноликий Яма» пожирает кого-то взглядом, не состоялась, и зеваки разочарованно разошлись.

Толпа рассеялась. Несмотря на такое грубое обращение со стороны Ци Юйхэна, Кун Цзинъяо не сердилась и не обижалась, ее лицо оставалось спокойным, словно ничего не произошло.

Она отрешенно смотрела вслед удаляющемуся Ци Юйхэну, медленно заправила выбившуюся прядь волос за ухо. Уголки ее губ, подкрашенных алой помадой, слегка приподнялись, и она тихо вздохнула: — Брат Юйхэн сегодня, как всегда, нежен.

Стоявшие рядом служанки с недоумением посмотрели на Кун Цзинъяо. В их представлении решительный и беспощадный генерал Ци никак не вязался со словом «нежный», но это ничуть не помешало им усердно закивать в знак согласия: — Именно потому, что генерал Ци заботится о принцессе, он отвлек внимание господина Шана, и у нас появилась возможность.

Кун Цзинъяо удовлетворенно кивнула. Ее блестящие, как вода, глаза все время были прикованы к тому направлению, куда ушел Ци Юйхэн.

Лишь когда его белая фигура окончательно растворилась в толпе, Кун Цзинъяо неохотно отвела взгляд. Она слегка разжала правую руку, которую до этого крепко сжимала, взглянула сквозь щель, чтобы убедиться, что только что полученная вещь цела, легонько подбросила ее на ладони, оценивая вес, а затем передала предмет мужчине в одежде стражника, стоявшему позади.

Мужчина молча взял предмет, кивнул в знак понимания и в следующее мгновение исчез в толпе.

Кун Цзинъяо нашла беседку и села, небрежно взяла виноградину и отправила ее в рот. Со скукой она оглядела императорский сад, где уже не было Ци Юйхэна. Внезапно ей показалось, что цветы здесь слишком кричащие, а люди — слишком льстивые. Стало невыносимо скучно.

Проглотив последнюю виноградину, она встала, расправила складки на платье и, сохраняя достоинство и улыбаясь знакомым знатным дамам, незаметно понизила голос и сказала следовавшей за ней служанке одно слово: — Уходим.

*

Когда Ци Юйхэн вернулся в поместье, густые облака на горизонте уже окрасились в желтый цвет от заходящего солнца.

Он не успел зайти к себе во двор, чтобы сменить одежду, пропахшую пудрой Кун Цзинъяо, а сразу направился в кабинет отца, чтобы обсудить полученную сегодня от помощника министра доходов Шана информацию о военном довольствии на этот год.

Отец, сидевший в кресле-каталке во главе стола, выслушал размышления Ци Юйхэна и утешил его несколькими словами: — В последние годы в стране мир и спокойствие, так что сокращение военных расходов министрами — это лишь вопрос времени. В такой ситуации тебе тем более нужно сохранять спокойствие. Только если ты сам будешь спокоен, ты сможешь найти способ успокоить армию.

Ци Юйхэн прямо сидел в кресле напротив и задумчиво кивнул: — Юйхэн почтительно примет к сведению наставления отца.