Глава 11

Глава 11

Через неделю после выписки Осмонда из больничного крыла трое друзей собрались в его комнате в один из выходных, чтобы выслушать его рассказ о произошедшем.

— …Я подозреваю, что именно из-за влияния этой силы я не смог вызвать Патронуса, и единорог взбесился, — поскольку они договорились быть откровенными, Осмонд рассказал все подробно. — Вы и сами видели в тот день в Виварии, что единороги и лунные тельцы не подходили ко мне.

— Кроме того случая с заклинанием Левитации, ты замечал за собой еще что-нибудь странное? — нахмурившись, спросил Оминис.

— Нет.

— Когда ты только выбрался из-под земли, когда Оминис впервые учил тебя вызывать Патронуса, и во время визита в Министерство магии — ты чувствовал что-нибудь необычное? — уточнил Себастьян.

— М-м… нет. Если уж на то пошло… войдя в Отдел тайн, я постоянно чувствовал непроизвольное желание поглотить тамошнюю боль, но это не выходило из-под контроля, — серьезно подумав, ответил Осмонд.

— … — Себастьян переглянулся с Оминисом, а затем сказал: — Все эти три раза твои глаза становились красными. Ты это чувствовал?

— Красными? — Осмонд опешил. — Нет… Почему они должны были покраснеть?

— Полагаю, это все еще связано с твоей силой, — сказал Себастьян. — Судя по твоим словам, когда ты выбрался из-под земли, ты только что поглотил силу этой боли. В Министерстве магии ты тоже хотел поглотить боль. Что касается случая с Патронусом, хотя и неясно, что его вызвало, но, вероятно, это связано с тем, что ты неосознанно пытался использовать свою силу. Заклинание Патронуса отличается от других заклинаний. Возможно, ты был более сосредоточен, чем при изучении обычных заклинаний, и неосознанно применил Древнюю магию или что-то в этом роде.

— …М-м, звучит правдоподобно.

— Поэтому мы с Себастьяном подумали поговорить с тем профессором Рэкхемом, — сказал Оминис. — Ты ведь говорил, что он тоже может видеть следы Древней магии?

— Боюсь, тут вас ждет разочарование, — сказал Осмонд. — Я ходил туда после того, как запечатал силу. Они больше не появляются.

— Что?! — Это было неожиданно. Себастьян замер. — Разве они не портреты? Пока их не уничтожат, они не могут не появляться!

— Я и сам не знаю. Я проверил их портреты и в других местах, но ответа не было.

— Может быть… это связано с твоим статусом Хранителя? — подумав, предположил Оминис. — Возможно, ваша система похожа на некое наследование? Как будто ты поглотил их силу, и поэтому они больше не могут появляться?

— Я тоже так думаю. Я собрал по особому артефакту из Омутов памяти каждого из них, а потом сделал из этих артефактов особую палочку. Учитывая, как настойчиво они требовали, чтобы я прошел испытания, я подозреваю, что это и была кристаллизация их силы. Я использовал эту палочку, чтобы открыть хранилище и победить Ранрока, что равносильно использованию их силы, поэтому они больше не могут появляться.

— А ты чувствуешь их присутствие в этой палочке?

— Нет. После победы над Ранроком палочка никак не откликается, это просто обычный деревянный посох.

— …Значит, остается надеяться только на Запретную секцию, — вздохнул Себастьян. — А я-то думал, можно найти какой-нибудь короткий путь.

— Я могу съездить домой и посмотреть, нет ли там чего-нибудь полезного, — Оминис довольно быстро смирился с реальностью. Если бы профессор Рэкхем знал, как контролировать вышедшую из-под контроля силу, то, вероятно, сто лет назад не пришлось бы строить хранилище для ее запечатывания. Так что он с самого начала не питал особых надежд. — Книжное собрание Гонтов не уступает хогвартскому.

— У тебя дома разве не сплошная темная магия? Какое это имеет отношение к Древней магии?

— Я же не все книги дома прочитал. Может, найдется пара-тройка, имеющих какое-то отношение.

— Ха! Когда я так умолял тебя съездить и посмотреть, нет ли книг, которые могли бы помочь Анне, ты ни в какую не соглашался, а теперь такой инициативный.

— К чему эта ревность на пустом месте? Я же хочу помочь Осмонду!

— Я чуть ли не на коленях тебя умолял, а ты мне так и не помог.

— Разве можно сравнивать тебя и Осмонда? Ты сам подумай, насколько сильно ты тогда был подвержен влиянию темной магии. Я не успевал тебя останавливать.

— Красиво говоришь, но на самом деле тебе просто было наплевать на Анну. Вы с самого начала от нее отказались.

— Я! — рассердился Оминис. — Себастьян, что за чушь ты несешь? Как я мог не беспокоиться об Анне?

— Подождите, — Осмонд растерянно наблюдал за развитием событий. — Из-за чего вы ссоритесь? Себастьян, успокойся.

— Спасибо, я совершенно спокоен.

— Не обращай на него внимания. Кто знает, что на него вдруг нашло.

— Прекрасно, мне твое внимание и не нужно, — громко фыркнул Себастьян и, хлопнув дверью, ушел.

— Себастьян! — Осмонд вскочил, чтобы догнать его, но Оминис схватил его за руку. — Не обращай внимания.

— Оминис, ты… я… — Осмонд растерянно посмотрел на рассерженного Оминиса и осторожно проговорил: — Прости.

— Что? За что ты извиняешься?!

— …Я…

— Ты тут ни при чем, — сказал Оминис. Он, кажется, тоже постепенно успокаивался и вздохнул. — Темная магия всегда была камнем преткновения между нами. Рано или поздно это должно было случиться.

— Он… — Осмонд тоже чувствовал, что Себастьян сегодня был слишком несдержан. Он тоже вздохнул. — Я поговорю с ним.

— Иди. А я пойду писать эссе, — сказал Оминис, встал и ушел.

Когда Себастьяну было нечем заняться, он любил бродить по башне Защиты от Темных искусств. Он был общительным и мог поболтать с кем угодно. Однажды Осмонд даже видел, как он сидел на скамейке с каким-то пуффендуйцем, управляя бумажным самолетиком, который летал туда-сюда. Осмонд тогда долго стоял рядом, так и не поняв, что в этом такого увлекательного.

Но когда Себастьян хотел побыть один, он всегда уходил в склеп. Об этом месте знали только они трое, и там его никто не беспокоил.

Поэтому Осмонд, выйдя из комнаты, сразу направился в склеп и, как и ожидалось, нашел там дующегося Себастьяна.

— Себас…

— Прости, — не оборачиваясь, сказал Себастьян. Он знал, что в такое время найти его здесь мог только Переводчик.

— …

— Ты же знаешь, я… я не это имел в виду, — он раздраженно взъерошил волосы. — Просто… Оминис, он… за столько времени я ни разу не слышал, чтобы он хотел поехать домой. Если он не мог оставаться в школе, он ехал со мной в Феллоуит. Даже когда Анну… Я просил его съездить домой, поискать что-нибудь, он не согласился. Я пробирался в Запретную секцию, отбывал наказания — все ради Анны. Он все это видел, но ни разу не предложил помочь. А ради тебя он… ты для него особенный.

— Себастьян, я…

— Знаю, знаю, — Себастьян почувствовал, что Переводчик сел рядом, повернулся к нему и улыбнулся. — Я просто… немного расстроен. Не ожидал, что он пойдет на такие уступки ради тебя.

— Нет, Себастьян. Оминис ради тебя готов на все, — сказал Осмонд. — Помнишь катакомбы в Феллоуите? Ты все время удивлялся, как Оминис изменил свое решение после пары моих слов?

— Что ты ему сказал?

— Это он мне кое-что сказал, — покачал головой Осмонд. — Он шел за нами и знал, что я уже выучил заклинание Империус. Он знал, что ты не откажешься от того артефакта, но не мог позволить тебе забрать его. Поэтому он сказал… попросил меня применить к нему Империус.

— Он…

— Он не хотел терять твою дружбу. Сказал, что смотреть, как ты сворачиваешь на неверный путь, и быть бессильным — хуже, чем притвориться под действием Империуса, будто все это было вызвано непреодолимой силой, — Осмонд усмехнулся. — Оминис ради тебя готов на бесконечные уступки.

— Ты применил?

— Конечно, нет. Я просто убедил его, что раз он готов выдержать даже Империус, то лучше доверить все мне. Я приму решение за него, и все последствия возьму на себя, — Переводчик самоиронично хмыкнул. — Хотя и я не смог их вынести.

— Ты… вы… Почему ты мне не сказал? — Себастьян досадливо расширил глаза.

— Тогда не было времени вдаваться в подробности. К тому же Оминис не разрешил мне тебе рассказывать. И вообще, кто сказал, что Оминис не беспокоился об Анне? Он вырос в такой среде, сам почти ходячая библиотека темной магии. Он говорил мне, что никогда не видел такого проклятия, как у Анны, и подозревал, что это вообще не темная магия. Но ты ему не поверил.

— Я… О боже… Что я ему наговорил…

— Твои слова были очень обидными, Себастьян.

— Нет, я просто, я правда… я не это имел в виду.

— В любом случае, Оминис выглядел очень рассерженным. После твоего ухода он пошел писать эссе.

— Я… — Себастьян скорчил гримасу, раздумывая, как извиниться перед Оминисом.

— Может, сводишь его в Хогсмид? Справа от входа в деревню есть большой вишневый сад, верно? Помню, ты говорил, что жители деревни устраивают там пикники и все такое.

— Ты предлагаешь мне… сводить Оминиса… посмотреть на цветение вишни??

— Ах да, он же не видит, — спохватился Осмонд и неловко потер лицо.

— А какой сейчас месяц?!

— … — «Прости…»

— Ну спасибо тебе большое, — холодно фыркнул Себастьян. Хорошо еще, что он не настолько глуп, чтобы последовать совету Переводчика и потащить Оминиса в Хогсмид. Иначе их отношения, вероятно, были бы испорчены навсегда.