Глава 12. Глубокая привязанность

Я уставилась на информацию об отслеживании посылки: «Доставлено». Сразу после работы я помчалась домой. Мое долгожданное ханьфу прибыло, и мне не терпелось его надеть и начать бесстыдно делать селфи.

Моя семья уже привыкла к такому моему поведению, но на работе я старалась сдерживаться. Коллеги не должны были знать о моих «несерьезных» увлечениях, да и возраст не позволял мне так вольничать на работе. Поэтому своей радостью я могла делиться только с незнакомыми единомышленниками по ханьфу в сети.

Я отправила партию тщательно отретушированных фотографий Момо, моей лучшей подруге и старой однокласснице. Она работает медсестрой и, по совместительству, является девушкой Лэ Ици. Эти двое тайно встречались в больнице, флиртовали и строили глазки друг другу за моей спиной. Я считала ее лучшей подругой, а она собиралась стать моей невесткой. Впрочем, я была обеими руками «за».

Тут же раздался ее звонок. Как только я ответила, из трубки донесся зычный голос Момо, похожий на голос базарной торговки:

— Лэ Южань, у тебя совесть есть? Присылать мне отретушированные фотки! Будто я не знаю, как выглядит твое старое лицо! Снимай одежду, я сейчас приеду.

Я знала, что она просто хочет увидеть Лэ Ици. Эти двое и так виделись на работе каждый день, но стоило им расстаться на полчаса, как они начинали скучать. Для такой одиночки, как я, это был сокрушительный удар на миллион очков.

Очевидно, мои родители тоже одобряли этот союз. Момо нравилась старшему поколению и внешностью, и профессией. Особенно ее крепкая фигура — сразу видно, здоровая, детей родит. А ее милое, безобидное личико — просто образец послушной невестки.

Раздался звонок в дверь. Мама с лопаткой в руке пошла открывать:

— О, Сяо Мо пришла! Лэ Южань в своей комнате все вверх дном переворачивает, а Лэ Ици на диване разлегся.

Момо почтительно поклонилась:

— Тетя, добрый вечер.

Увидев своего парня, развалившегося на диване, она подошла и стащила его:

— Не мог бы помочь приготовить ужин? А ну, марш на кухню!

И он послушно отправился на кухню работать. Да, только Момо могла справиться с Лэ Ици.

— Момо, давай завтра пойдем производить фурор на улице! — похвасталась я перед ней своим новым нарядом.

— А ты не боишься столкнуться с коллегами?

— Я накрашусь, меня не должны узнать. Маска наготове, если что — сразу надену, и все будет безупречно.

В этот момент Лэ Ици постучал в дверь:

— Эй, нелюди, ужин готов!

За столом Лэ Ици без умолку подкладывал еду в тарелку Момо, мама тоже постоянно уговаривала ее попробовать то одно, то другое. У меня было чувство, будто я приемная дочь.

— Лэ Южань, не завидуй. Если сможешь, приведи и ты парня домой, мама тебе гарантированно устроит пир на весь мир.

— Любовь напоказ — к беде, — пробормотала я, яростно ковыряя палочками рис в миске.

С детства я любила древнюю поэзию, а с математикой у меня была вражда, словно из прошлой жизни. Но бросить ее было нельзя, так мы и «любили-ненавидели» друг друга. После окончания учебы я наконец-то смогла от нее избавиться.

Сейчас, с ростом популярности национального тренда, элементы китайского стиля встречаются повсюду. Больше всего меня радовало то, что я наконец-то могу открыто щеголять по улицам в своем любимом ханьфу. Пусть не все это понимают, но мне нравится, и я буду носить то, что хочу.

Зима закончилась, приближалась весна. Тепло, цветы распускаются, легкий ветерок, лепестки опадают, аромат разносится далеко... Глаз не оторвать от этой красоты. Момо, обычно занятая по горло, была вытащена мной на выходные в качестве фона, и она, конечно, была недовольна. Но я уже набила руку в фотографии и решила отплатить ей за страдания красивыми снимками.

Я руководила процессом, ища лучший ракурс:

— Момо, подбородок на 45 градусов вверх, закрой глаза, изобрази восторг... Да, вот так, идеально, идеально!

— Я вчера только после операции, ты не можешь дать мне нормально отдохнуть хотя бы день? — бормотала она, изображая восторг.

— Ай, не разговаривай! «Срывай цветы, пока цветут, не жди, пока останутся лишь голые ветки». Опоздаешь — и не увидишь такой красоты, — я меняла позы для съемки, издалека выглядя профессионалом, а вблизи — довольно растрепанной.

— Знаю я твои мыслишки. Если ты не выгуляешь новое платье, то будешь страдать бессонницей. Разве не слышала: «В мире людей в апреле все отцветает, а в горном храме персики лишь начинают цвести»? Какой сейчас месяц? Вечно ты торопишься.

Мы с ней не могли прожить и дня без перепалки, иначе жизнь теряла краски. Перед ней я могла быть ленивой и растрепанной, могла рыдать в голос, когда мне было обидно, и она никогда меня не осуждала. Поругает, а потом утешит и приведет в порядок. Мне очень повезло встретить такую душевную подругу. Все мои капризы прощались, и несмотря на все мои выходки, она всегда была рядом.

Лэ Ици часто шутил, что мы как лесбиянки: только что спорили до хрипоты, а в следующую секунду уже не разлей вода.

Чтобы вознаградить ее за то, что она пожертвовала сном ради меня, я решила раскошелиться и угостить ее хорошим ужином. Мы пошли в ресторан с антикварным китайским интерьером, изысканной и приятной обстановкой. На каждом столе стояла ваза из сине-белого фарфора с нежно-розовыми цветами персика, гармонично вписывающимися в элегантную атмосферу.

Каждый уголок ресторана был тщательно продуман: мягкое освещение, уютные подушки — все это создавало непринужденную обстановку для посетителей.

Люди здесь были воспитанными и разговаривали тихо.

Наши наряды не вызвали косых взглядов или шепота — традиция постепенно принималась обществом.

Фан Фэйцзин с подругой вошли в тот же ресторан. Она посмотрела на Лэ Южань, казалось, что-то поняла, но не стала подходить здороваться из вежливости, а просто взяла подругу под руку и ушла.

Утром на работе я смотрела на свежезагруженные фотографии и глупо улыбалась, погруженная в мир ретуши. Я чувствовала, что если так и дальше буду обманываться красивыми картинками, то начну презирать себя настоящую.

Фан Фэйцзин пила кофе и через стекло офисной перегородки наблюдала за хихикающей в одиночестве Лэ Южань. В ее голове уже зрел план, как опозорить Лэ Южань.

Она разослала всем сотрудникам приглашения на свой день рождения, требуя прийти нарядными на модную тематическую вечеринку. Только Лэ Южань она отправила приглашение на вечеринку в стиле ханьфу. Увидев приглашение, Лэ Южань почувствовала, что сами небеса ей благоволят. Наконец-то она сможет осуществить свой давно вынашиваемый замысел и открыто заявить о своей любви к ханьфу перед коллегами.