Глава 7: Все перед глазами (Часть 1)

После уроков Чжан Хуайцю занял школьный танцевальный зал. Огромные зеркала делали и без того просторное помещение вдвое больше. Свет, сияющий, как звезды, — именно то, что я люблю. Теплый свет рассеивал тревогу и холод, вселяя надежду и ожидание.

Согласно нашему плану, темой танцевального номера была «Первая любовь». Нужно было придумать несколько танцевальных фигур на основе базовых движений и связать их в единое целое. Задумка была прекрасной, но реализация оказалась сложнее.

Мы выбрали песню «Вечно рядом». Легкая мелодия навевала романтическое настроение.

В группе было восемь человек, поровну юношей и девушек. Вступление и припев мы решили оформить как мини-сценку, переходящую в медленный вальс в парах. Во время рэп-части юноши и девушки должны были танцевать отдельно, более энергичными движениями. В медленной части припева планировалось добавить взаимодействие между парами, но без прикосновений.

Чтобы номер не забраковали, мы старались сделать его максимально целомудренным.

План был готов. Оставалось еще раз прорепетировать с Чжан Хуайцю, записать все движения, а затем собрать учеников и начать репетиции.

Заиграла музыка. Чжан Хуайцю стоял ко мне спиной. Я коснулась его плеча. Зазвучал припев: «Baby boy, вечно, вечно будем держаться за руки, шаг за шагом идти вместе. Вечно, вечно помни, что мы будем жить вместе». Он обернулся, и в его глазах была такая нежность… В тот момент, когда он взял меня за руку, я поняла, что пропала. Мое лицо стало пунцовым, как раскаленное железо, казалось, плесни на него воды — и оно зашипит. Голова закружилась, ноги стали ватными. В конце припева я так резко сделала движение, что подвернула ногу. Чжан Хуайцю подхватил меня, осторожно снял туфлю. Нога немного покраснела и опухла, но, к счастью, кости целы. Холодный компресс должен был помочь.

Чжан Хуайцю нахмурился, снял пиджак, обвязал им мою талию, присел и поднял меня на спину. Я смущенно одернула короткую юбку.

— Учитель Чжан, не надо, я могу идти.

Он промолчал.

— Учитель Чжан, все в порядке. Если нас увидят ученики, это будет нехорошо.

— В такое время в школе уже никого нет. Мы на седьмом этаже, и я не собираюсь позволять тебе спускаться с больной ногой.

Я оробела и замолчала. Тепло его спины, как солнечные лучи, согревало самые потаенные уголки моего сердца. Этот момент был прекрасен своей сдержанностью, невысказанными чувствами, как между хорошими друзьями.

Обнаружив, что в принтере закончилась бумага, я пошла на склад за новой коробкой. Для нас, ассистентов, это обычное дело. Мы занимаемся всем: от участия в семинарах до переноски материалов со склада, от подачи чая до подготовки текстов выступлений.

Обычно я без труда носила коробки с учебниками на восьмисантиметровых каблуках, но из-за вчерашнего вывиха нога еще немного побаливала, и я ковыляла, как хромая утка. Бай Цзыцянь, только что вышедший из класса, увидел меня, выхватил коробку с бумагой и ловко заправил принтер. Я растерянно поблагодарила его.

— Что с твоей ногой? — спросил он с упреком.

— Вчера на репетиции подвернула. Уже все в порядке.

— После уроков жди меня. Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он и вернулся в учительскую.

Я не успела ответить и застыла на месте, как столб.

Я думала, что мы больше не пересечемся, и даже в самых смелых мечтах не могла представить, что он снова скажет мне: «Жди меня». Когда он приговорил меня к «смертной казни», я поклялась, что при следующей встрече ударю его так, что у него внуков не будет. Но я не смогла. Хотя прежнего трепета уже не было, оставалась какая-то привязанность. Ведь когда-то я его действительно любила.

Момо как-то сказала: «Если ты не можешь спокойно смотреть ему в глаза, значит, ты еще не влюбилась в другого».

Проходя мимо стадиона, я увидела учеников, бегущих восьмисотметровку, и вспомнила, что бег на длинные дистанции всегда был моей слабой стороной. Я вечно плелась в хвосте. Помню, в первый день в средней школе нас заставили бежать, и я врезалась в старшеклассника, который помогал учителю физкультуры. У меня тогда все плыло перед глазами, и я даже не разглядела его лица. Сейчас, вспоминая это, я не могу сдержать улыбку. Эти дети точно такие же: все ворчат, но вынуждены подчиняться учителю.

Когда-нибудь они поймут, что эти изнурительные пробежки на стадионе станут для них драгоценным воспоминанием. Чувство единения и бодрости после совместной тренировки с одноклассниками больше никогда не повторится.

Прозвенел звонок с урока. Школьники толпами высыпали из классов. На баскетбольной площадке готовились к матчу, в столовой выстроилась длинная очередь, в библиотеке сидели зубрилы. Время после уроков было особенно ценным — каждый хотел использовать его для своих дел.

Сян Синьюй подошла ко мне и сказала:

— Южань, незаконченную работу можешь доделать завтра. Ты сегодня хорошо потрудилась. Иди домой пораньше.

— Я скоро закончу. Только приберусь в комнате отдыха, — ответила я и привычно навела порядок. На улице уже стемнело. Я заварила себе карамельный макиато и, глядя в окно, наблюдала за редкими учениками, бредущими по школьному двору. Наверное, это были старшеклассники, которые живут в общежитии и возвращались в классы, чтобы позаниматься.

Бай Цзыцянь сел рядом со мной, держа в руках стакан с водой:

— Лэ Южань, прости меня за все.

— Все в прошлом. Я тогда вела себя странно, скрывала свои чувства. Даже нормальному человеку было бы трудно понять мое поведение, не говоря уже о близком.

— Ты всегда была со мной холодна. Я не мог понять, что у тебя на душе, и чувствовал себя невидимкой.

— Рядом с тобой я так нервничала, что не могла смотреть тебе в глаза. Мне все время хотелось спрятаться.

— Мы были вместе, а ты избегала меня. Мне было очень больно.

— Я изменилась, но уже слишком поздно.

Цзян Юцин, стоявшая за дверью, все видела. Она давно хотела узнать, кто та девушка, и не могла поверить, что она так близко. Глядя на спину Бай Цзыцяня, она думала о том, как сильно его любит, хоть и увела его у другой. После расставания она продолжала поддерживать с ним связь под видом дружбы, скрывая свои истинные чувства и играя роль закадычного приятеля. Но когда все расходились, она снимала свою маску безразличия и оставалась наедине со своей болью.

В этот момент Чжан Хуайцю пришел за мной, чтобы пойти на репетицию в танцевальный зал. Увидев Цзян Юцин за дверью, Бай Цзыцяня и меня внутри, он, желая увести меня подальше от неприятностей, вошел в комнату и взял меня за руку. Как только мы вышли за дверь, Бай Цзыцянь схватил меня за другую руку. Мы все застыли в неловком молчании. Ситуация была накалена до предела и грозила вот-вот выйти из-под контроля.

Чжан Хуайцю первым разжал руку. Цзян Юцин, чтобы разрядить обстановку, взяла Бай Цзыцяня под руку:

— Учитель Бай, я отдала машину в ремонт. Не могли бы вы меня подвезти?

Она увлекла Бай Цзыцяня за собой, и конфликт, к счастью, был исчерпан.

В машине Бай Цзыцянь и Цзян Юцин молчали. Кто из нас был прав, кто виноват? Мы все любили, но забыли об этом. Разве можно судить о любви с точки зрения правильного и неправильного?

— Ассистент Лэ — это та самая девушка, верно? — спросила Цзян Юцин. Бай Цзыцянь не ответил, его лицо стало еще мрачнее. — Как же мы глупы! Мы отняли у нее самое дорогое, но не смогли это оценить. Просто преступление какое-то.

— Твое останется с тобой.

— Если ты не будешь меня ценить, я уйду, — шутливо сказала Цзян Юцин.

Взрослея и становясь более зрелыми, мы начинаем больше думать о последствиях, и многие слова уже не так легко произнести.

Иногда мы прячем свои истинные чувства за шутками, и со временем они забываются.

В тот год, когда они встречались, на день рождения Бай Цзыцяня Лэ Южань решила сделать ему сюрприз. До этого инициатива всегда исходила от Бай Цзыцяня. После работы она спешила на последний автобус, но опоздала. Новое платье, которое она так тщательно выбирала, улетело с балкона, подхваченное ветром, и она так и не смогла его найти. На следующее утро, еще до рассвета, она отправилась на автобусную остановку, боясь снова опоздать. Когда она, наконец, встретила Бай Цзыцяня, то увидела рядом с ним Ло Линя. Она мечтала провести этот день только вдвоем, но все пошло не так. А потом Бай Цзыцянь, без какого-либо предупреждения, повез ее знакомиться со своей семьей. И без того нервничающая Лэ Южань совсем оцепенела.

После этого случая семья Бай Цзыцяня решила, что она невоспитанная и высокомерная. Постепенно это мнение передалось и Бай Цзыцяню, и в их отношениях появилась трещина.

Сестра Бай Цзыцяня приехала навестить его в школе. Они встретились в кафе неподалеку. Лэ Южань и Тун Цяньцянь, только что пообедав, тоже зашли в это кафе. Сестра сразу узнала Лэ Южань и тихо сказала Бай Цзыцяню:

— Это же твоя невоспитанная бывшая девушка! Что она здесь делает? Не говори мне, что вы снова вместе.

Бай Цзыцянь обернулся и увидел, как Лэ Южань делает заказ.

— Мы просто коллеги. Не говори глупостей. Она не невоспитанная, просто я не дал ей времени подготовиться, и она растерялась.

Сестра встала и окликнула Лэ Южань. Та замерла, медленно вспоминая, как много лет назад сестра Бай Цзыцяня смотрела на нее свысока и говорила гадости. С тех пор прошло столько лет, а ее лицо все такое же неприветливое.

Тун Цяньцянь села рядом с ней. Они вежливо поздоровались. Возможно, Лэ Южань уже было все равно, а может, с возрастом она стала увереннее в себе, но теперь, увидев сестру Бай Цзыцяня, она больше не дрожала от страха.