Глава 9 (Часть 2)

Цэнь Ицин не выдержала и отвесила ему еще три удара. — Увидимся двадцать девятого на Поле Битвы! Я тебя так отделаю, что ты сам станешь Кака-покемоном! Меня тогда Цэнь звать не будут!

Гу Шуньюй рассмеялся еще сильнее. Цэнь Ицин с каменным лицом сидела рядом, запуская в него одного покемона за другим.

— Кидай, не жалко. Сломаешь — куплю новых, — сказал Гу Шуньюй, сдерживая смех и снимая с головы коробку. — Я их с таким трудом нашел, таких уродцев днем с огнем не сыщешь.

— Ты ненормальный! — прошипела Цэнь Ицин, покраснев от злости.

Когда у нее в руках почти не осталось покемонов, Гу Шуньюй собрал разбросанные вокруг игрушки и протянул ей.

Она бросала, он подавал, она бросала, он снова подавал. Они действовали слаженно, и это продолжалось не меньше пятнадцати минут.

Ван Эрцань стоял в дверях, наблюдая за происходящим, не зная, войти ему или нет. Было ужасно неловко.

— О, у тебя такой странный вид. Что случилось? — спросил Гу Шуньюй, первым заметив его.

Ван Эрцань, бросив на Цэнь Ицин осторожный взгляд, вошел и сказал: — Не знаю, кто ей рассказал… В общем, Янь Хань внизу.

Лицо Гу Шуньюя мгновенно изменилось, он стал бледнее Ван Эрцаня.

Цэнь Ицин, увлеченная избиением Гу Шуньюя, тоже подняла голову: — А? Она же та самая… хм… я, наверное, ошиблась.

Она хотела сказать: «Она же та самая, которая довела тебя до того, что ты чуть пол не сменил?», но это было больной темой для Гу Шуньюя, и как бы она его ни ненавидела, не могла ударить по больному месту.

И тем более не могла сказать, что Янь Хань — одноклассница Сяо Нуань, иначе Гу Шуньюй мог бы подумать, что Сяо Нуань рассказала ей о его личной жизни.

Подумав, она решила просто сказать «я ошиблась».

Гу Шуньюй протянул ей Мью и, с каменным лицом сказав: «Мне нехорошо, я пойду отдохну», вышел из комнаты.

Цэнь Ицин проводила его взглядом и, повернувшись к Ван Эрцаню, сказала: — Тогда пойдем вниз.

Ван Эрцань выглядел очень смущенным: — Я… я не могу пойти.

— Почему? — удивилась Цэнь Ицин. — Она такая страшная? Страшнее меня? Страшнее казу?

Ван Эрцань рассмеялся: — Да ты совсем не страшная. Просто… у нас троих… сложные отношения.

Он говорил так невнятно, что Цэнь Ицин тут же сделала неправильные выводы: — Любовный треугольник?! Лучшие друзья стали любовниками?! Ого!!!

Ван Эрцань замахал руками, отрицая все ее догадки: — Нет-нет, что ты! Это… в общем, длинная история. Может, ты слезешь со стола, и я тебе все расскажу?

Когда взволнованная Цэнь Ицин наконец спустилась со стола, Ван Эрцань, собравшись с мыслями, сказал: — Мой отец — нувориш.

Цэнь Ицин: «…»

Ван Эрцань перефразировал: — Мой отец раньше был профессором в Наньлоском университете, а потом ушел в бизнес. Нам повезло, мы оказались в нужное время в нужном месте, и практически в одночасье разбогатели. Поэтому все называют моего отца нуворишем и смотрят на меня свысока.

— У тех, кто так говорит, наверное, душа черная, — возмутилась Цэнь Ицин. — Он заработал деньги своим трудом и знаниями, а они сами хоть на что-то способны? Какое право они имеют смотреть на тебя свысока?!

Ван Эрцань улыбнулся: — Когда те, кто раньше был хуже тебя, вдруг становятся богаче, это, конечно, неприятно. Я их понимаю. Но раз им не нравлюсь, я просто не общаюсь с ними.

Цэнь Ицин, кажется, начала понимать: — Янь Хань тоже смотрит на тебя свысока?

— Не то чтобы сильно. На самом деле, она неплохая, довольно умная девушка. Сначала у нас были нормальные отношения. Потом ее семья начала сотрудничать с моим отцом, моей матери она очень понравилась, и та постоянно уговаривала меня за ней ухаживать. Но ей нравился Гу Шуньюй.

Цэнь Ицин сделала вид, что слышит об этом впервые, и изобразила крайнее удивление: — Гу Шуньюю кто-то нравится? Вот это да!

Ван Эрцань: «…»

Конечно, он знал, что Цинцзы в курсе отношений Янь Хань и Гу Шуньюя, но он не мог показать, что знает об этом, поэтому решил притвориться дурачком.

— А что было дальше? — спросила Цэнь Ицин.

Ван Эрцань горько усмехнулся: — Конечно, я за ней не ухаживал. Она мне не нравилась, да и вряд ли бы она обратила на меня внимание. К тому же, Гу Шуньюй ее тогда на дух не переносил, зачем мне было связываться с ней?

— Когда у них был самый разгар конфликта, я даже пытался их помирить. Но Янь Хань, наверное, что-то наслушалась от своей матери, и решила, что я к ней неравнодушен. Каждый раз, когда я пытался поговорить с ней, она язвила, что даже если у нее с Гу Шуньюем ничего не получится, она все равно не будет со мной. Гу Шуньюй, узнав об этом, еще больше разозлился на нее. Мне пришлось отступить, чтобы не усугублять ситуацию. Потом Гу Шуньюй окончательно разругался с ней, перестал появляться на мероприятиях, где она была, и при виде нее бледнел, как замерзший краб.

— Да у вас там целые Санта-Барбара, — сказала Цэнь Ицин, с интересом слушая сплетни. — Но если она знала, что раздражает Гу Шуньюя, зачем продолжала лезть к нему?

Ван Эрцань робко посмотрел на нее и, замявшись, сказал: — Ну… ты же недавно ходила с Гу Шуньюем в книжный магазин. Ее подруги вас видели и решили, что у вас роман. Янь Хань, видимо, не выдержала и…

Его голос становился все тише, а Цэнь Ицин все больше веселилась: — Если парень с девушкой идут вместе в книжный, это значит, что у них роман? Тогда у нас с тобой тоже роман, мы же сейчас одни в комнате!

Ван Эрцань тут же выпрямился: — Что вы! Вы же мой учитель!

Он нервно оглядывался по сторонам, молясь, чтобы ни Гу Шуньюй, ни Янь Хань не подслушивали их разговор.

— Пойду посмотрю, что это за чудо-женщина, которая довела Гу Шуньюя до такого состояния, — сказала Цэнь Ицин, вставая.

— Не надо… — начал Ван Эрцань, но было уже поздно. Цэнь Ицин вылетела из комнаты.

S3