Рождество

Рождество

— Думаю, мы тоже могли бы чем-нибудь помочь.

Близилось Рождество. Погода становилась всё холоднее, но Годрикова Лощина, наполненная рождественскими гимнами и вернувшимися домой молодыми людьми, казалась ещё уютнее, чем обычно.

Когда Аберфорт привёл своего брата к дому Марианны, она как раз украшала дверной косяк венком из омелы. Услышав знакомый голос, она радостно обернулась.

— Это мой брат, Альбус.

Статный юноша вежливо протянул ей руку:

— Альбус Дамблдор.

Она улыбнулась своей обычной приветливой улыбкой, которую так хорошо знал Аберфорт:

— Зовите меня просто Марианна.

Когда её тёплая, мягкая рука коснулась пальцев юноши, она ощутила холод, принесённый зимним ветром, и какую-то напряжённость.

Марианна подняла голову и заметила, что улыбка его брата немного натянута.

— Я очень благодарен вам, мисс Марианна, за заботу о моей семье. Если вам понадобится помощь, пожалуйста, дайте мне знать. На этих каникулах Ариане и Аберфорту нужно сделать несколько заданий. Я уже учусь на выпускном курсе и буду рад вам помочь.

— Марианна, мама сегодня испекла вкусные тыквенные пироги, а вечером мы собираемся запечь рыбу. Приходи к нам на рождественский ужин, — Аберфорт постучал в дверь дома. Он заметно подрос, и Марианна заметила, что, выпрямившись, он почти доставал до лент, которыми был украшен венок из омелы.

— Я очень рада вашему приглашению, Аберфорт, но, думаю, в этом году я всё же не стану вам мешать. Рождество — это редкая возможность побыть с семьёй. Поговорите по душам со своими близкими. Я буду рада, если завтра, в первый день нового года, ты придёшь ко мне обменяться рождественскими подарками, — она посмотрела в его искренние голубые глаза. Тепло и любовь, которые она в них увидела, разлились по всему её телу, но она всё же мягко и радостно отказалась от приглашения.

Юноша явно растерялся. Казалось, он что-то понял и поспешно начал объяснять:

— Альбуса избаловали одноклассники и учителя. Несмотря на то, что он старается казаться взрослым, на самом деле он считает себя гением, и это так по-детски... Он многих презирает, он даже меня не очень-то ценит. Я... я имею в виду, у него нет злых намерений...

Его голос постепенно стих, он был похож на большого зверя с мокрой шерстью:

— Прости меня...

Марианна рассмеялась:

— Всё в порядке. Я же не фунт стерлингов, чтобы всем нравиться, — в её голосе не было ни капли обиды или гнева. Её тёмные глаза были похожи на нежное звёздное небо. — Я просто подумала, что раз твой брат не в восторге от этой идеи, лучше провести этот рождественский вечер только с семьёй. В конце концов, нет ничего важнее семьи, не так ли?

Она наклонилась, убрала с его лба упавшую прядь волос, приблизилась к его поникшему лицу и нежно поцеловала его в уголок губ:

— Желаю тебе чудесного вечера в последний день этого года.

— Возвращайся домой, передавай привет своей семье. Аберфорт помнил только, как она похлопала его по груди, а потом он, словно паря в тёплой сладкой воде, побрёл по снегу домой.

Все рождественские каникулы прошли как сон, наполненный прекрасными мгновениями, которые пролетали слишком быстро: время, проведённое с семьёй, смех, обмен подарками, прогулки по белоснежному лесу, разговоры, рождественские поздравления, звучащие повсюду в Годриковой Лощине.

До самого отъезда в школу у них с Марианной больше не было близких контактов, но это ничуть не омрачило прекрасного настроения Аберфорта. Он сидел в вагоне для старост вместе с братом, с мечтательной улыбкой вспоминая прощальные объятия с Марианной на платформе.

— Ты сел со мной в вагон для старост? Это что-то новенькое, — поддразнивание Альбуса словно разбудило его от долгого весеннего сна и вернуло в реальность зимы.

— Она хорошая девушка, но мы принадлежим к разным мирам, — он как бы невзначай легонько похлопал брата по его всё более широкому и сильному плечу.

День рождения Арианы был ранней весной. Должно быть, в тот особенный момент она получила благословение какого-то высшего существа, потому что обладала удивительным юношеским сиянием. И хотя мир отбрасывал на неё лёгкую тень, её рождение всё равно делало этот день особенным, словно осыпая его россыпью звёзд.

В тот день, когда ей исполнилось четырнадцать, гортензии, посаженные перед домом Марианны, наконец, обрели свои цвета. С восходом и заходом солнца их лепестки постепенно меняли окраску, и некоторые из этих изысканных переливов были тайной, которую не могли разгадать даже самые могущественные волшебники.

В конце концов, цветы распустились, превратившись в облака, сотканные из синего и золотого: небесно-голубой с лёгким фиолетовым оттенком основной цвет и ровная золотая кайма, словно вышитая тончайшими кружевами.

Марианна срезала их и завернула в обычную для Годриковой Лощины обёрточную бумагу. Эти дары природы покачивались в такт её шагам, когда она шла по просёлочной дороге, их лепестки слегка трепетали. Вместе с кружевными серьгами в форме капель они станут подарком для Арианы на её четырнадцатый день рождения.