Глава 162. Студенты готовятся покинуть школу

Профессор Макгонагалл раздала уведомления о запрете на использование магии во время каникул, и ученики начали готовиться к отъезду. Они упаковывали вещи из своих шкафов, сгребали все со столов, а затем с трудом усаживались на почти лопающиеся чемоданы, чтобы застегнуть замки.

Замок был полон студентов, ищущих потерянные вещи. Только начав собираться, люди вдруг обнаруживали, что пропали их заколки для волос, карточки из-под шоколадных лягушек или блокноты. Антони слышал, как Невилл снова ищет свою жабу.

Хотя следующий учебный год еще не начался, близнецы Уизли уже потратили двадцать баллов, полученных Гриффиндором. Хотя они каким-то образом сдали Прорицание, Фред Уизли взорвал горшок с Пузырьковыми стручками на экзамене по Травологии, наполнив цветами половину теплицы, и поэтому оказался в числе немногих, кто провалил этот экзамен.

Учитывая, что ранее они обещали Антони в обмен на мешок яиц пикси, что сдадут все предметы (кроме Астрономии и Истории Магии), теперь им пришлось столкнуться с последствиями.

— А мы можем пересдать Травологию в следующем году?— с надеждой спросил Фред.

Он проходил мимо учительского стола во время обеда, и Профессор Макгонагалл жестом подозвала его к себе и спокойно сообщила плохую новость. Антони взял кусок пирога с сиропом у Профессора Флитвика и посмотрел на выражение лица Минервы.

Другие профессора тоже с улыбкой наблюдали за ними. В холле было не так много народу, как обычно, поэтому разговор был слышен всем.

Поскольку экзамены закончились, а прощальный пир состоялся, у студентов появилось много свободного времени: старшекурсники почти все ушли на свидания в Хогсмид, а младшекурсники покупали у них принесенные сладости и закуски. Столы во всех гостиных факультетов были завалены едой и напитками, так что в Большой Зал идти почти не хотелось.

Лицо Профессора Макгонагалл немного смягчилось, но она всё же сказала: 

 — Боюсь, что нет, мистер Уизли.

— А баллы факультета за этот семестр, Профессор Макгонагалл? — тут же спросил Джордж.

— Все равно Гриффиндор не выиграл Кубок, — сказал Фред.

Профессор Помона Стебль рассмеялась, а Профессор Макгонагалл нахмурилась и строго сказала:

— Нет.

 

Антони увидел Невилла перед самым его отъездом. Он крепко сжимал в руках свою жабу — которая выглядела не слишком довольной — и пытался передвинуть тяжелый чемодан. Мальчик по имени Дин держал другой конец чемодана, и его лицо побагровело от напряжения.

Антони облегчил сундук и уменьшил его до размеров портфеля.

— Профессор Антони! — радостно воскликнул Невилл, поднимая голову. — А когда вы поедете домой?

— По крайней мере, подожду, пока вы уедете, — улыбнулся Антони.

Хагрид должен был перевезти студентов через озеро на лодке, а Антони в это время должен был каждые несколько часов кормить маленького дракончика дохлыми мышами в хижине лесника. Дракончик рос не по дням, а по часам, и становился всё сильнее, так что старая медная крышка от чайника вот-вот должна была слететь.

Хагрид значительно увеличил чайник и придавил крышку увесистым куском мяса. По мнению Антони, мясо лучше было бы убрать, потому что дракончик постоянно изрыгал дым, и оно закоптилось.

Гарри, Рон и Гермиона навестили Хагрида перед отъездом. Они, казалось, заинтересовались, почему в шкафу у Хагрида стоит огромный грохочущий чайник, из которого валит дым, но вскоре все их внимание поглотила книга про чудищ, вылезшая из-под кровати Хагрида. Хагрид с энтузиазмом предложил им полистать эту увлекательную и необычную книгу, в результате чего Рон ушел с красным и блестящим носом.

— Неужели он серьезно? — спросил Рон, потирая нос. — Он хочет подарить эту штуку?

— Думаю, Хагрид действительно собрался это сделать, — неуверенно сказал Гарри.

— С другой стороны, я знаю, что подарю Хагриду на следующее Рождество, — сказала Гермиона. — У меня есть полный комплект книг по магической зоологии, я хотела подарить его вам на это Рождество, но потом подумала, что вы, наверное, больше обрадуетесь сладостям… Я могу купить комплект для Хагрида! Вот это будет подходящий подарок!

— Гермиона, Хагрид знает, как должна выглядеть книга по магической зоологии, просто он не хочет… О, Профессор Антони! — воскликнул Рон.

— Добрый вечер, мистер Уизли. Добрый вечер, Поттер, Грейнджер, — Антони наклонил голову, улыбаясь им. — Собираетесь домой? Передайте от меня привет Артуру и Молли. Я давно ничего о них не слышал.

Лицо Рона вдруг стало странным.

— Профессор, моя… Мама просила узнать, не хотите ли вы погостить у нас на каникулах, — сказал он неохотно. — Она не захотела писать по этому поводу письмо, сказала, что такие вещи можно спросить и при встрече. Я говорил ей, что это невежливо, ведь профессора все очень заняты, да и у нас дома нет ничего особенного…

— Хорошо, — ответил Антони, — Рон уставился на него широко раскрытыми глазами, поэтому Антони повторил: 

 — Хорошо, я буду очень рад. Я ещё никогда не был в гостях у других волшебников. Что мне нужно принести?

— Ничего не нужно, — сказал Рон. — Фред и Джордж говорят, что сову им подарили вы.

— Они сами её заслужили, — сказал Антони. — Вы же знаете? Я организовал на Маггловедении практическое занятие, и они нашли ту сову в приюте для животных.

— В приюте для животных? — спросила Гермиона с явным интересом. — В каком приюте?

Антони назвал название и адрес приюта: 

 — Мне кажется, это место отлично подходит для практических занятий по Маггловедению. Профессор Бабблинг сказала, что тоже хочет организовать там занятие в следующем году.

Гермиона задумчиво кивнула.

— А у тебя какие планы на каникулы, Поттер? — спросил Антони.

Улыбка Гарри погасла. 

— Я возвращаюсь к дяде с тетей.

— Слушай, ты можешь приехать к нам! — воскликнул Рон. — Нет, ты обязательно должен приехать! Мама будет в восторге. Ты ей уже очень нравишься. И ты, Гермиона, тоже приезжай!

— Звучит как отличный план на лето, — сказал Антони. — Спасибо за приглашение, мистер Уизли, я отправлю Молли сову и мы договоримся о дате.

 

Уладив все вопросы, Генри попрощался с ребятами и пошел к хижине Хагрида.

За хижиной пышно разросся сад. Уже распустились тыквенные цветы. Хагрид давно не занимался садом, ибо был поглощен заботами о дракончике, поэтому на плодородной почве, кроме тыкв, буйно росли мальвы и примулы.

Антони услышал, как Рон сказал: 

— Я серьезно, Гарри, приезжай к нам. Будет весело.

— Вам не следует думать только о развлечениях! — сказала Гермиона. — Не забывайте про домашнее задание. И не вздумайте просить меня написать за вас эссе в конце каникул, как это было на Рождество.

Гарри рассмеялся: 

— Конечно, Рон, я обязательно приеду. Дурсли только и мечтают от меня избавиться. Стоит мне только зарыться в мусорное ведро, и меня вышвырнут за дверь к восьми вечера...

 

Антони постучал в дверь.

— Генри, ты как раз вовремя! — воскликнул Хагрид с облегчением в голосе. — Норберт уже умирает с голоду!

Норвежский горбатый дракон, которого Хагрид назвал Норбертом, выпустил из ноздрей клуб дыма. Он сердито крутился на месте и, пока Хагрид открывал дверь, успел подпалить ножку его стула. Изделие на трех ножках неуверенно покачивалось, словно не решаясь, упасть ему или нет... С грохотом Хвост Норберта с силой ударил по стулу. Тот рухнул на пол.

— Ах ты, маленький негодник, — сказал Хагрид и поднял Норберта. Дракончик тут же повернул голову и укусил Хагрида за палец, но тот только рассмеялся, поставил его обратно на стол и протянул Антони дохлую мышь.

— Держи её за хвост, — сказал Хагрид. — И аккуратно поднеси к мордочке Норберта, подергай немного, чтобы он подумал, что она живая…

Норберт уставился своими оранжевыми глазками на мышь, грозно фыркнул, захлопал крыльями, вытянул шею и вцепился зубами в ее шейку. Антони тотчас разжал руку, позволив дракончику разорвать мышь на части.

— О, Генри, не нужно было её отпускать, — сказал Хагрид. — Нужно было немного с ним побороться за неё. В дикой природе самки так и делают. Это развивает охотничьи навыки детенышей и тренирует их крылья.

Дракончик, задрав голову, проглотил кусок мыши целиком, даже не жуя. Он прижал тушку к столу крошечными острыми когтями, удовлетворенно фыркнул, выпустив из ноздрей клуб черного дыма, и изрыгнул крошечное облачко огня.

— Зачем тебе развивать у него охотничьи навыки? Ты хочешь, чтобы он охотился на Клыка? — спросил Антони.

Хагрид замялся. 

 — Но, Генри, ты же знаешь, Норберт — дракон. У него должны быть охотничьи навыки.

— В дикой природе драконы охотятся даже на людей, — напомнил Антони.

— О, Норберт — нет, — сказал Хагрид. — С ним такого не будет, он же ещё совсем маленький. И потом, я скажу ему, чтобы он не ел людей.

Антони начал опасаться, что Арагог вбил Хагриду в голову какие-то неверные представления.

— Хагрид, я должен тебе напомнить, — сказал Антони, — что, хотя акромантулы и драконы — существа класса XXXXX, акромантулы умеют говорить на человеческом языке, а драконы — нет. Это очень важное различие. Ты, возможно, и можешь договориться с Арагогом, но я сильно сомневаюсь, что тебе удастся договориться с драконом.

— Я знаю, Генри, я знаю, что не смогу держать Норберта вечно… Знаю, что когда-нибудь нам придется расстаться… Но не сейчас, он ещё совсем кроха, никому не причинит вреда, — чтобы доказать свою правоту, Хагрид протянул руку к Норберту, дракончик тут же вцепился зубами в его палец, но на коже не осталось ни царапины. — Видишь, он же совсем малыш. Он до сих пор живет в чайнике.

— В чайнике, на который наложено увеличивающее заклинание, — уточнил Антони. — Этот чайник уже размером с котел.

— Но это всё равно чайник, — настоял на своем Хагрид. — В общем, ты знаешь, как его кормить! Корми его каждый час, я скоро вернусь!

Он подошел к двери и, обернувшись, с любовью посмотрел на питомца. Норберт, доев первую мышь целиком, прижался носом к столу, пытаясь отыскать вторую. Шипы на его крыльях остро блестели в свете лампы.

 

Антони вздохнул и достал из коробки ещё одну дохлую мышь. Но вскоре он понял, что ему вовсе не обязательно кормить Норберта с руки.

Стоило ему подумать об этом, как мышь вылетела из коробки. Но дракончика, по-видимому, Хагрид приучил к каким-то странным привычкам: как только Норберт замечал, что еда сама лезет к нему в пасть, он тут же бросал её и пытался найти что-нибудь другое. Антони подумал, что если бы Клык не был привязан во дворе, то, скорее всего, Норберт нашел бы именно его. Он заставил дохлую мышь двигаться к углу стола странными, прерывистыми движениями, словно она пытается сбежать. Норберт, как и ожидалось, с энтузиазмом бросился за ней, захлопал крыльями и разорвал её на части мелкими острыми зубами.

Вскоре Норберт обнаружил, что мышь, даже будучи разорванной на части, может кружиться вокруг него. И это был практически бесконечный отряд мышиных зомби — как только он съедал одну, появлялась следующая.

Дракончик был в восторге. Он кашлял, пытаясь поджечь странных существ огнем. А когда ему это удавалось, он хватал обугленные кусочки, жевал их и с отвращением выплевывал.

Антони обнаружил, что не может управлять уже сгоревшими частями. После соприкосновения с огнем обугленные останки переставали быть тем, что магия нежити определяла как объект, которым он мог управлять.

Когда Антони скормил Норберту целую коробку мышей, дракончик, набив брюшко, стал гораздо спокойнее. Он лежал на столе, распластав черные крылья, как странная гигантская моль.

— Почему Хагрид назвал тебя Норбертом? — рассмеялся Антони.

Норберт повернул к нему голову и выпустил из ноздрей клуб дыма. И вдруг издал звук, удивительно похожий на скулеж.

— Ты умеешь скулить? — удивленно спросил Антони. Хагрид ни разу не упоминал об этом, поэтому Антони решил, что дракончик нем — возможно, от дыма, которым его постоянно окуривали.

Норберт, продолжая скулить, медленно подполз к Антони. Он поднял голову, и, не мигая, смотрел на Антони своими оранжевыми глазками, словно о чем-то размышляя.

— Что такое, чего ты хочешь? — спросил Антони, вставая. — Ещё одну коробку мышей?

Но Норберт уже решил, чего он хочет. Он изрыгнул в Антони огненную струю, прожёгшую в рукаве его мантии огромную дыру. Антони успел отскочить, иначе, как он подумал, ему срочно пришлось бы осваивать способы восстановления руки после кремации.