Глава 160. Табуретка-козёл и беглец из Азкабана.

Назначив Робертсу собеседование по телефону, Антони тут же принялся за планирование дополнительных занятий для нескольких студентов. Обсуждая с ними предстоящий материал, он составил таблицу: в левой колонке — «что я хочу сказать», в правой — «что я должен сказать». Благодаря этой таблице студенты могли вместо «Больница Святого Мунго» говорить «лондонская частная клиника», «Гринготтс» превращался в «частный банк», а «Косой переулок» — в «что-то рядом с Чаринг-Кросс».

— Попробуйте представить, что вы лишились магии, — сказал Антони. — Что вы вообще не знаете о её существовании.

— Профессор, вы хотите, чтобы я представил, что меня вообще не существует, — заметил один из студентов.

Антони ненадолго задумался, а затем рассмеялся:

— Что ж, в этом есть смысл. Тогда представьте, что вы — мастер лжи. И ещё подумайте о последствиях нарушения Статута о Секретности.

Ещё он помог близнецам Уизли подать заявку на получение лицензии на содержание сов. Это оказалось даже проще, чем он думал, и почти не требовало лжи. Профессор Бабблинг сказала ему, что Комиссия по Связям с Магглами много лет ломала голову над совиным вопросом, разработала чёткую процедуру получения лицензии и призвала всех волшебников, которые могут столкнуться с магглами, подать заявку.

«Опасаетесь, что ваши гости вызовут полицию, увидев, что вы незаконно держите сову? — говорилось в их рекламной листовке. — Устали прятать свою любимую птицу? Не хотите больше платить ни галлеона Министерству или Департаменту по модификации памяти? Замечательно! Немедленно получите лицензию на содержание совы! Всего за шестнадцать кнатов!»

— Никогда не слышал об этой услуге, — с удивлением произнёс Антони.

Нарисованная сова на рекламном проспекте сидела на причале, как чайка, на фоне мачт со спущенными парусами и ярко освещённого магазина сэндвичей. Выглядела она не очень-то уместно. Антони ткнул в неё пальцем, и сова раздражённо взмахнула крыльями и улетела. Остальные совы, сидевшие по краям листовки, настороженно смотрели на него.

— Потому что люди обычно вообще не общаются с магглами, — буднично ответила Профессор Бабблинг, — а магглы обычно не обращают внимания на то, что привязано к лапе у совы. Они скажут что-нибудь вроде: «Совы всегда так летают» или «Должно быть, это метка из заповедника», а некоторые даже не отличат сову от голубя.

Антони невольно вспомнил свои двадцать шесть лет жизни в мире магглов. Его действительно не волновало, какая птица пролетела у него над головой, и не имело значения, кричит ли у соседа попугай или сова. Как волшебников не особо заботили магглы, так и магглы не слишком интересовались волшебниками. У всех была своя жизнь.

После нескольких дней напряжённой работы Антони нашёл немного свободного времени, передал Профессору Макгонагалл ведомости с итоговыми оценками и за беседой направился с ней в учительскую.

Там было очень оживлённо. Антони ещё ни разу не видел здесь так много профессоров одновременно. Пришёл даже Профессор Кёттлберн. Он снял протезы и, разложив их на столе, обсуждал с Профессором Стебль что-то, связанное с деревьями.

— Минерва… А, Профессор Антони! — воскликнул Профессор Флитвик. — Как дела с заявками на домашних животных? — он стоял посреди маленького круглого стола, вокруг которого туда-сюда расхаживала табуретка с козлиной бородкой.

— Завтра с утра начнутся телефонные собеседования, — ответил Антони, высвобождая край своей мантии из козлиной пасти. — Первым будет мистер Робертс. Я снял номер в гостинице неподалёку, где есть телефон. Отправлюсь из Хогвартса около восьми сорока, как только смогу воспользоваться камином, и успею ещё настроить телефон. Надеюсь, завтра погода будет получше.

Произнеся это, Антони с тревогой посмотрел в окно.

Тёмные тучи на небе, казалось, сталкивались друг с другом, яростно ревел ветер, швыряя в пустошь крупные капли дождя. Всё вокруг было чёрным-пречёрным, и уже невозможно было разобрать, где горы, а где облака. Молнии время от времени прорезали свинцово-серое небо бело-фиолетовым светом, и раскаты грома разносились над Хогвартсом.

Одним словом, погода для телефонных переговоров была совершенно неподходящая.

— Звучит неплохо, — вежливо произнесла Профессор Стебль.

Антони и Профессор Бабблинг обменялись улыбками: обе понимали, что она не видит связи между погодой и телефонным собеседованием. Антони взял протянутую Профессором Стебль коробку с угощением и принялся выбирать лакомство по вкусу.

— Что это такое, Филиус? — спросила Профессор Макгонагалл, переводя разговор на табуретку-козла.

— Один студент неправильно произнёс заклинание на экзамене, — оживлённо ответил профессор Флитвик. — Кажется, вместо «k» он сказал «g» — вот мебель так и обернулась.

— Потрясающе, — сказала Профессор Макгонагалл и, оттолкнув табуретку, попытавшуюся укусить её за рукав, превратила свой стул в высокий табурет. Лишившись возможности добраться до ткани, табуретка-козёл продолжила одиноко бродить по учительской.

— Минерва, ты нашла минутку отдохнуть? — с заботой поинтересовалась Профессор Стебль. Профессор Макгонагалл только что налила себе чашку крепкого красновато-коричневого чая.

— С подсчётом баллов за экзамены я почти закончила, осталось всего несколько предметов… Сивилла, пожалуйста, сообщите мне завтра до обеда, как ваши студенты справились с гаданиями… — ответила Профессор Макгонагалл, — но у меня есть ещё одно дело.

— Какое? — спросила Профессор Бабблинг. — Директор снова поручил вам поиски преподавателя Защиты от Тёмных Искусств?

— О нет, слава Мерлину — ответила Профессор Макгонагалл. — У Гриффиндора скоро финальный матч по квиддичу.

Когда Снейп распахнул дверь учительской, Антони как раз играл с Профессором Флитвиком в «Гроб с костями». Антони посчастливилось вытянуть камешек Флитвика, и тотчас же Профессору в лоб брызнула вонючая липкая жидкость.

— О! Вам не всегда будет так везти, Профессор Антони! — радостно воскликнул Профессор Флитвик, позволяя слизи стекать по щекам.

Настроение у него в последнее время было отличным: он не сердился, даже когда студенты ошибались на экзаменах. Всё дело в том, что лечение Роджера Дэвиса наконец-то начало приносить плоды.

После визита Профессора Флитвика, целители из Больницы Святого Мунго отнеслись к болезни Роджера очень серьёзно: несколько специалистов по проклятиям осмотрели его в Больничном Крыле. Они долго совещались с Мадам Помфри, сменили несколько схем лечения, и совсем недавно Роджер сказал, что боль стала не такой сильной.

— Минерва, я хотел сообщить, что закончил подсчёт баллов по Зельеварению и Защите от Тёмных Искусств, — холодно произнёс Снейп, стоя в дверях. — Но, похоже, я не вовремя.

— Спасибо, Северус, — ответила Профессор Макгонагалл, поднимая взгляд от шахматной доски. — Хотите пирожное? — она сделала ход своим слоном, сбивая вражеского коня.

Снейп хотел было что-то сказать, но в итоге лишь тяжело вздохнул и опустился на стул в углу. Табуретка-козёл немедленно подскочила к нему, чтобы пожевать его мантию.

— Тяжёлая неделька, Северус? — спросил Профессор Кёттлберн.

— Вполне сносно, — ответил Снейп, хмуро глядя на пролетающую мимо коробку с пирожными. — Всего лишь груды пергамента с тестами.

— Я бы съел пирожное с кремом... А, спасибо, Помона, — с удовольствием произнёс Профессор Кёттлберн, откусив кусочек. — Меня и три курса-то доконали. В следующем году непременно уйду на пенсию.

— А кто же займёт ваше место? — поинтересовалась Профессор Бабблинг.

— Понятия не имею. Впрочем, Альбус всегда найдёт подходящего человека, — беспечно отозвался Профессор Кёттлберн. — Кстати, о нём… Он нашёл преподавателя Защиты от Тёмных Искусств?

— Северус, а вы хотите пирожное с кремом? — спросила Профессор Стебль.

Не дожидаясь ответа, она поставила пирожное перед Снейпом. Тот некоторое время смотрел на угощение, а затем с силой воткнул вилку в вишню, утопив её в пышном белом креме. Его сальные волосы свисали по обе стороны бледного лица, на котором застыло угрюмое выражение, словно он размышлял, как бы наложить на пирожное Круциатус.

— Альбус сказал, что профессор из Ильверморни ему отказал, — не поднимая головы, сказала Профессор Макгонагалл. — Но вот Златопуст Локонс ответил, что будет очень рад начать новую авантюру в Хогвартсе.

— Локонс? — переспросил Антони. — Тот самый автор бестселлеров?

— Он самый, — ответила Профессор Макгонагалл. — Закончил Когтевран, в школе был очень заметной фигурой. Настоящая звезда.

— Ох уж эти звёзды… — Профессор Бабблинг, сидевшая напротив, вздохнула и схватила пригоршню помадки.

— Да, я помню его подарки на День святого Валентина, — мрачно изрёк Снейп.

Профессор Флитвик весело рассмеялся:

— Верно, ты тогда ещё учился, Северус. Наверное, ты имеешь в виду тот случай, когда он получил несметное количество валентинок?

— …И несметное количество перьев, а ещё и помёт, — добавил Снейп. — Он щедро делился с нами своей радостью, и мы до сих пор храним о нём трогательные воспоминания.

— С Когтеврана тогда сняли пятьдесят баллов, — успокаивающе произнёс Профессор Флитвик.

— Я читал его книги, они действительно хороши, — сказал Антони. — Но разве он не любит путешествовать по миру, переживать захватывающие магические приключения? Неужели он действительно согласится работать в Хогвартсе?

— У нас тоже есть свои приключения, — пошутила Профессор Бабблинг. — Если он придёт в этом году, то сможет написать книгу «Защита философского камня от тролля».

— Я тоже думаю, что он вряд ли придёт, Генри, — сказала Профессор Макгонагалл. — Поэтому Альбус связался ещё с несколькими кандидатами. К сожалению, четверо нам уже отказали. Один из них заявил, что ему было бы странно работать бок о бок с теми, кто когда-то был его учителем.

— Странно? — удивился Профессор Флитвик.

— Ну не знаю, — сказал Снейп, приподняв брови.

— Как там успехи студентов по Защите от Тёмных Искусств, Северус? — спросила Профессор Макгонагалл. — Надеюсь, мне не придётся увидеть в ведомостях сплошные «О».

— Я по-прежнему считаю, что они ничему не научились, — ответил Снейп. — Похоже, Директор разделяет моё мнение, поэтому экзамен получился до смешного простым… Нет, думаю, вы увидите сплошные «У».

— Что ж, это хорошо, — с удовлетворением произнесла Профессор Макгонагалл и сделала глоток чая. — А Зельеварение? Кстати, Северус, не хотите сыграть партию в шахматы?

— Нет, благодарю, — ответил Снейп. — С Зельеварением, как всегда, полный провал. Должен заметить, Минерва, только из чистой доброты душевной я поставил «О» вашему гриффиндорцу, Невиллу Лонгботтому. Надеюсь, вы больше не будете жаловаться, что я слишком многих заваливаю.

— Ничего подобного. Лонгботтом получил «О» и по Трансфигурации, — вздохнула Профессор Макгонагалл. — Я в курсе, у него нет к зельям никакого таланта... — она вздохнула и спросила Профессора Флитвика: — Ты видел Фрэнка и Элис?

Лицо Профессора Флитвика омрачилось печалью:

— Видел. Всё по-старому.

— Фрэнк и Элис? — переспросил Антони.

— Родители мистера Лонгботтома, — пояснила Профессор Стебль. — Раньше были отличными мракоборцами. Очень милые, жизнерадостные люди… Пожиратели смерти довели их до безумия.

— Что?! — воскликнул потрясённый Антони.

— Да, — с грустью повторила Профессор Стебль. — Родители Невилла Лонгботтома сейчас в Больнице Святого Мунго. Их запытали заклятием Круциатус практически до смерти, и теперь их психологическое состояние...

— Беллатриса, — мрачно произнесла Профессор Макгонагалл. — Это она довела Элис и Фрэнка до такого состояния. Надеюсь, в Азкабане её ждёт вечная мука.

— Она заслуживает поцелуя дементора, — с ненавистью произнесла Профессор Бабблинг. — Она убила мою тётю… Эта женщина — настоящая сумасшедшая, фанатичка, поклоняющаяся другому сумасшедшему.

— А она может сбежать из Азкабана? — с тревогой спросил Антони. Раз уж Волан-де-Морт не умер, он легко мог представить, что ярые сторонники Тёмного Лорда захотят устроить побег.

— Невозможно, Генри, — ответила Профессор Бабблинг. — Ты не понимаешь, что это за место — Азкабан. Там полно дементоров, ни один заключённый не сможет сбежать оттуда в здравом уме… Хотя я сомневаюсь, что Беллатриса вообще когда-либо была в здравом уме. Должно быть, у неё с самого начала что-то не в порядке.

— Из Азкабана невозможно сбежать, Генри, — добавила Профессор Стебль. — Я не слышала ни об одном случае, чтобы кому-то удалось это сделать.

— Ну… Ладно, — сказал Антони, всё ещё волнуясь. — Я просто предположил.

Честно говоря, он считал Азкабан самой лёгкой для побега тюрьмой в мире. Эти так называемые дементоры практически без возражений согласились его отпустить.

Подумав о том, что он, возможно, был соседом по камере этой жестокой убийцы, Антони ещё больше обрадовался, что не оставил открытой дверь для тех, кто мог последовать за ним.

Профессор Макгонагалл молча наблюдала за ним, отпивая чай. Антони встретился с ней взглядом и улыбнулся.