Счастье (Часть 2)

— Сказав это, он убежал. Ему-то хорошо: ударил человека палкой и сбежал, оставив меня ждать ответного удара.

В результате тем же вечером Цю Нянь, чтобы заявить о своих правах на меня, не только измучил меня в постели так, что я чуть не умер, а моя старая поясница едва не сломалась, но и покрыл поцелуями каждый сантиметр моего тела, оставив свои «эксклюзивные метки». Мне пришлось скрывать эти рдеющие следы под свитером с высоким воротом. В довершение всего он ещё и бесстыдно заявил:

— Разве не твоё лицо — главный инструмент соблазнения? Я же его не трогал?

Вот так, разрываясь между двумя мужчинами, я закончил свой четвёртый курс. Выпускной вечер наш лысеющий староста решил устроить в бассейне, сказав, что это будет последнее безумство.

Когда я рассказал об этом Цю Няню, он тут же отверг эту идею, вскинув бровь:

— Показать твоё пленительное тело другим мужчинам? Я даже думать об этом не могу. Если ты пойдёшь, то и я пойду. Уж я позабочусь, чтобы в тот день в бассейне не осталось ни души.

Я подумал и сказал:

— Тогда пойдём вместе. Ты давно никуда не выбирался как следует повеселиться.

Он подумал и согласился с моим предложением. Причина оказалась в том, что я в последнее время не позволял ему прикасаться к себе, и его «пылкому сердцу нужно было остыть». У меня просто нет слов, чтобы описать его наглость.

В тот день университетский бассейн был полностью в нашем распоряжении. Несколько девушек надели тщательно подобранные купальники, надеясь блистать красотой до самого конца учёбы. Парням, естественно, было проще: натянул плавки — и можно гулять по всему свету.

Я с негодованием посмотрел на Цю Няня рядом. Этот парень, неизвестно из каких низменных побуждений, купил две одинаковые пары плавок, сказав, что они будут у нас парные. Больше всего меня взбесило то, что на моих плавках было чётко написано, что они на размер меньше, чем его! Затронув вопрос мужского достоинства, я, естественно, вспылил, но он заткнул меня одной фразой:

— Плавки — это не презервативы, размер «этого» не имеет значения. Если уж так хочешь помериться, сегодня вечером сравним нашу меткость.

Вскоре мы уже плавали в бассейне, брызгаясь водой, дурачась и шутя, стараясь навсегда запечатлеть в памяти этот последний день студенческой жизни. А я думал о том, что мы с Цю Нянем вместе уже год, и как бы я хотел, чтобы каждый следующий год проходил так же.

Цю Нянь, пользуясь тем, что в воде за нами никто не наблюдает, усердно распускал руки, но, к счастью, ничего серьёзного не произошло.

Именно в тот момент, когда я подумал, что всё закончится так прекрасно, я увидел у края бассейна высокую худую фигуру Ван Цзыму. Он быстро и грациозно поплыл ко мне. Я мгновенно окаменел, позволяя ему, словно маленькой русалке, подплыть ко мне. Цю Нянь рядом со мной, как ребёнок, у которого хотят отнять любимую игрушку, сердито смотрел на Ван Цзыму. Ван Цзыму совершенно серьёзно сказал мне:

— Старший Янь, я досрочно сдал все зачёты и могу выпуститься вместе с тобой. Я не ребёнок, дай мне шанс побороться за тебя, хорошо?

В его ясных глазах была искренность, уголки губ упрямо поджаты. Я не знал, сколько усилий нужно приложить, чтобы закончить учёбу на год или два раньше. В этот момент я вдруг подумал, что он довольно милый.

Но в следующую секунду я увидел, как Ван Цзыму нырнул... нет, точнее, как Цю Нянь утащил его под воду. Они столкнулись в воде, и вскоре вокруг собралась толпа парней, подбадривающих их криками. Я видел, как худое тело Ван Цзыму беспомощно дёргалось в воде, понимая, что ему не справиться с Цю Нянем. Я тоже нырнул, пытаясь разнять их. Кто бы знал, что моё вмешательство только ухудшит ситуацию. Увидев меня, Цю Нянь вдруг усилил хватку, словно собираясь сломать Ван Цзыму.

В отчаянной попытке спасти его я укусил Цю Няня за руку. Он вскрикнул от боли и отпустил Ван Цзыму. Мы втроём вынырнули на поверхность.

Цю Нянь уставился на меня налитыми кровью глазами:

— Ты посмел защищать другого мужчину на глазах у всех! Ты вообще меня видишь?

Моё обычное терпение тоже иссякло:

— Он ещё молод, не нужно было доводить до такого.

Цю Нянь схватил меня за руку так сильно, будто хотел раздавить:

— Е Янь, даже если я что-то сделал, то только потому, что чертовски сильно тебя люблю!

Спотыкаясь, я выбежал за Цю Нянем, но потерял его из виду. Подумав, что он, должно быть, пошёл домой, я вернулся за вещами.

Войдя в бассейн, я заметил, что все смотрят на меня очень странно: с презрением, с пренебрежением, с насмешливым любопытством. Я не обратил внимания, просто прошёл внутрь и вышел.

Я подумал, что за спиной они, наверное, будут перемывать мне косточки до тех пор, пока позвоночник не сломается, но мне было всё равно. Ещё тогда, когда мы решили быть вместе, я всё чётко для себя решил: я просто люблю человека, и в этом нет ничего плохого.

Наша любовь не касается других, она так же обыденна и в то же время незаменима, как воздух, которым мы дышим каждый день.

Вернувшись домой, я увидел Цю Няня, лежащего во дворе без движения, словно труп. Я бросился к нему, начал трясти, щекотать, капризно повис на нём. Спустя долгое время он наконец открыл глаза. Теперь я ясно увидел блеск слёз в его глазах. В некоторых вещах этот парень действительно был как ребёнок: его нужно было уговаривать, чтобы он перестал дуться. Я наклонился и нежно прошептал ему на ухо:

— Не сердись.

Он перевернулся и прижал меня к земле. Кончик его носа коснулся моего, принося с собой прохладу.

— Сяо Янь, не оставляй меня. Я тоже ревную и тревожусь, просто потому что боюсь тебя потерять.

Я стукнул его по голове и недовольно сказал:

— У тебя что, приступ паранойи?

Он жалобно посмотрел на меня, а потом вдруг расплылся в похотливой улыбке:

— Сяо Янь сегодня выпустился, больше не нужно обращать внимания на все эти университетские дурацкие правила и ограничения. Посмотришь, как я сегодня ночью заставлю тебя стонать.

Чёрт. Я принял его за раненую птичку, но забыл, что этот парень — ещё и безжалостный стервятник, который может сожрать человека без остатка.

Похоже, эта ночь будет бессонной...