Прошел год. В Элизиуме царила непривычная суета, но суета радостная. Со всех уголков мира съезжались гости — друзья, союзники, просто те, кто хотел выразить свое почтение. Даже дракон Игнис прислал в подарок два небольших, отполированных до зеркального блеска обсидиановых яйца — колыбельные талисманы для новорожденных.
Повод был более чем веский. У Айви и Эрева родились близнецы.
Мальчик и девочка.
Мальчик, которого назвали Эларион («сын звезд» на древнем наречии эльфов), унаследовал золотые глаза отца и волосы цвета осеннего папоротника, как у матери. Но в его взгляде была не просто теплота, а глубокая, древняя мудрость, и когда он плакал, вокруг него вспыхивали крошечные, безвредные искры солнечного света.
Девочка, получившая имя Лиреан («ночная мелодия»), но которую все нежно звали Ночкой, была его полной противоположностью. Ее волосы были темными, как полночь, а глаза — изумрудно-зелеными, как у Айви. Но в их глубине таился отсвет далеких звезд, а когда она смеялась, тени в комнате начинали танцевать, складываясь в причудливые узоры.
Они были воплощением баланса своих родителей, но выведенного на новый уровень. Эларион олицетворял свет, что родился из тьмы, а Лиреан — тайну, что хранит в себе свет.
Церемония благословения, которую проводила сама Королева-Мать Иластриэль, была трогательной и могущественной. Но в самый ее разгар, когда все собравшиеся восхищались детьми, с Эревом произошло нечто странное.
Он стоял, гордый и счастливый, как вдруг его золотые глаза на мгновение помутнели, и он увидел... не поляну Элизиума. Он увидел холодный каменный зал, освещенный багровыми факелами. Перед ним стоял высокий, худой мужчина в темных одеждах, с бледным лицом и аметистовыми глазами, полными боли и надменности. Вальтарар. Его отец. Но это был не призрак из прошлого. Это было... эхо. Последний, застрявший в мире осколок его души, не нашедший покоя.
«Сын...» — прошептало видение, и голос был полон не ненависти, а странной, горькой тоски. «Ты стал тем, чем я не смог... боялся стать. Ты обрел то, что я презирал... и потерял все. Но моя тень... она не отступит. Она ищет пристанища...»
Видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Эрев вздрогнул, чувствуя ледяной холод в груди. Айви тут же обернулась к нему, уловив его смятение через их связь.
— Что случилось? — тихо спросила она.
— Он... Отец. Его душа не упокоилась. Она слишком привязана к этому миру своей ненавистью и гордыней. И теперь, когда баланс восстановлен... он стал слабее, но... заметнее. Как заноза в теле мира.
В ту же ночь, когда все гости разъехались, а младенцы спали в колыбели, сплетенной из живых лоз, к Эреву и Айви пришел Каэл. Его лицо было серьезным.
— Я изучал энергетические потоки после восстановления Жемчужины, — сказал он. — И я кое-что обнаружил. Баланс — он как маятник. Отклонившись в одну сторону (угрозу Морг'Талаха), он теперь может качнуться в другую. Все не упокоенные, сильные души, все «занозы» реальности... они теперь могут проявлять себя. И твой отец... он не единственный.
— Что ты предлагаешь? — спросил Эрев, с мрачным предчувствием глядя на спящих детей.
— Нам нужен новый Совет. Не для войны с внешним врагом, а для... исцеления мира изнутри. Мы должны найти эти «занозы» и помочь им обрести покой. Иначе их накопленная боль может снова нарушить хрупкую гармонию.
Эрев посмотрел на Айви, затем на детей. Его сын во сне улыбнулся, и над его кроваткой вспыхнула радуга. Его дочь, почувствовав свет, повернулась, и тень от ее ручки легла на стену в виде крыла бабочки.
Он понял. Их борьба не закончилась. Она просто перешла на новый, более тонкий уровень. Они сражались с пустотой. Теперь им предстояло сражаться с болью прошлого, чтобы защитить будущее своих детей.
— Хорошо, — сказал Эрев, и в его голосе вновь зазвучала сталь решимости. — Мы начнем с него. С моего отца. Мы дадим ему то, в чем ему было отказано при жизни. Мы дадим ему шанс на прощение и покой.
Их новая миссия начиналась. Миссия не воинов, а целителей душ. И их дети, Эларион и Лиреан, были живым доказательством того, что даже самая глубокая тьма может породить самый яркий свет, а у самой светлой надежды есть свои, прекрасные тени.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|