Глава 7: Цена Возрождения

Элизиум отвоевывал себя у багрового влияния по пяди. С каждым павшим фантомом Страха, с каждым исчезнувшим пятном Раздора, лес дышал все свободнее. Шепот деревьев становился громче, увереннее, и в нем звучала новая нота — не только признательности к своей Хранительнице, но и нечто вроде уважения к темной сущности, что стала частью его защиты.

Айви и Эрев стали единым организмом, управляющим восстановлением. Она, как всегда, была каналом живительной силы, исцеляя выжженные участки, возвращая ручьям их мелодичный бег. Он же, используя свою древнюю магию, действовал как скальпель, находя и «выжигая» самые стойкие очаги багровой порчи, которые не поддавались свету. Они почти не разговаривали. Им не нужно было слов. Взгляда, легкого прикосновения было достаточно, чтобы понять, куда направить усилия.

Но усталость брала свое. Силы Айви, и без того отрезанной от большей части леса во время осады, были на исходе. Ее сияние, обычно такое яркое, померкло, кожа под глазами отливала синевой. Она держалась только на воле и на том потоке холодной, уверенной силы, что она чувствовала от Эрева каждый раз, когда их руки случайно соприкасались.

Именно в такой момент, когда они стояли на бывшей опушке, где земля все еще дымилась, но уже пробивались первые ростки клевера, Эрев внезапно резко обернулся. Его аметистовые глаза расширились, уловив нечто, недоступное ее восприятию.

— Скрывались все это время... — прошептал он. — Ждали, пока мы истощимся.

— Что? — Айви почувствовала ледяной укол тревоги.

— Не фантомы. Настоящие. Воины Ордена. И с ними... что-то еще. Не Реликвия. Живое. Но... пустое.

Он не успел объяснить. Из клубов дыма, словно из самого ада, вышли трое воинов в черных доспехах. Их движения были механическими, точными. Они несли на плечах нечто, похожее на носилки из черного металла. На них лежала фигура в белых одеждах. Девушка. Ее лицо было прекрасно и совершенно неподвижно, словно высечено из мрамора. Длинные светлые волосы струились по краям носилок. Она не дышала. Ее глаза были закрыты.

— Что это? — выдохнула Айви, чувствуя исходящую от девушки волну странной, неестественной магии. Она была чистой, как родниковая вода, но... мертвой. В ней не было души.

— Голем, — мрачно произнес Эрев. Его лицо стало маской ненависти и... страха. Но не за себя. — Голем из чистой магии жизни. Без воли. Без сознания. Пустой сосуд.

Один из воинов поднес к губам девушки небольшой кристалл. И тогда ее глаза открылись. Они были того же изумрудного цвета, что и у Айви. Но пустые, как у куклы. Голем медленно поднялся с носилок. Ее движения были плавными, но безжизненными.

— Орден всегда был мастером похищать и копировать, — сказал Эрев, и его голос дрогнул. — Они не могли создать душу, подобную твоей, Айви. Но они смогли создать ее... оболочку.

И тогда Лиана вышла из дыма. На этот раз без жезла. В ее руках был небольшой серебряный кинжал с рукоятью в виде распустившейся розы.

— Милости просим, — ее голос был сладок, как яд. — Мы подумали, что вам нужен... донор. Ваши силы на исходе, Хранительница. А его, — она кивнула на Эрева, — древняя сущность требует подпитки. Веками он питался соками жизни. Вы же не думали, что вашего сияния ему хватит надолго? Рано или поздно голод возьмет свое.

Айви похолодела. Она посмотрела на Эрева. Он стоял, сжав кулаки, его взгляд был прикован к голему. Он дышал тяжело, и в его глазах бушевала знакомая борьба. Но на этот раз это была не борьба со страхом, а с инстинктом. С самой его природой. Голем был идеальной жертвой. Чистая, беззащитная магия жизни, лишенная воли, которую можно взять без угрызений совести.

— Он не тронет его, — сказала Айви, но в ее голосе прозвучала неуверенность.

— Не тронет? — Лиана мягко рассмеялась. — А если от этого зависит твоя жизнь? Смотри.

Она махнула рукой. Воины Ордена синхронно бросились к Айви. Она была слишком истощена, чтобы создать серьезную защиту. Зеленый щит вспыхнул и тут же погас под ударами багровых клинков. Эрев с рыком бросился вперед, отшвырнув одного воина, но двое других схватили Айви за руки. Они не пытались ее убить. Они просто удерживали.

В тот же миг Голем сделал шаг к Эреву. Он замер, разрываясь между необходимостью защитить Айви и зовом, исходящим от этого пустого сосуда с жизненной силой. Голод, долгие века бывший его проклятием, поднялся внутри него, затмевая разум. Он видел, как держат Айви. Чувствовал ее истощение. И видел перед собой легкую добычу, принявшую ее облик.

— Не надо... — прошептала Айви, глядя на него. Она видела агонию в его глазах.

— Вот он, выбор, — голос Лианы был полон торжества. — Позволь ему утолить голод этим подобием... или смотри, как он будет мучиться, пока его природа не заставит его обратиться против тебя самой. Или... — она протянула Эреву серебряный кинжал. — Возьми его. Это не просто сталь. Это Реликвия Жертвы. Он может впитать одну жизнь, чтобы подарить силу другой. Убей голема... и его чистая энергия исцелит Айви, наполнит ее силами. Или... убей себя. И твоя древняя сила перейдет к ней, сделав ее достаточно сильной, чтобы сокрушить нас. Выбор за тобой, древний. Чью жизнь ты спасешь? Ее? Или свою совесть?

Это была идеальная ловушка. Лиана поставила их перед выбором, где любой исход был поражением. Заставить Эрева подчиниться своей природе и убить — значит, сломать его, уничтожить то, что начало расти между ними. Позволить Айви истощиться — значит, потерять ее. Пожертвовать собой... это разорвало бы сердце Айви навсегда.

Эрев смотрел на кинжал, потом на Айви, потом на голема. Его тело напряглось. Айви видела, как дрожит его рука. Она видела, как голод и ярость борются в нем с той новой, хрупкой человечностью, что она в нем пробудила.

— Не смей, — выдохнула она, и в ее голосе не было приказа, только мольба. — Эрев, не смей этого делать. Ни того, ни другого.

Но он уже сделал выбор. Его взгляд встретился с ее. В его аметистовых глазах не было ни ярости, ни голода. Была лишь бесконечная, всепоглощающая печаль и... любовь. Та самая, о которой он боялся говорить.

— Прости, – прошептал он.

И он двинулся. Не к голему. Не к себе. Он рванулся к Айви. Его движение было таким быстрым, что воины не успели среагировать. Он не стал их отбрасывать. Он просто встал между ними и Айви, обняв ее, прикрыв своим телом.

И в тот же миг Лиана, предугадав его ход, бросила серебряный кинжал. Он был нацелен в сердце Айви. Эрев лишь плотнее прижал ее к себе.

Клинок Реликвии Жертвы с глухим стуком вошел ему в спину.

Все замерло.

Кинжал не причинил физической раны. Он просто... застыл, торча из его спины, и начал светиться. Сначала слабым серебристым светом, а затем — ослепительным, багровым сиянием. Реликвия начинала свою работу — она впитывала жизнь.

Но впитывала она не жизнь Айви. Она впитывала жизнь Эрева.

Он не закричал. Он лишь глубже вдохнул, прижимая к себе Айви, и прошептал ей на ухо, его голос уже был слабым, прерывистым:
— Я... не позволю... им сделать из меня орудие... для твоей гибели. И не позволю... своей природе... причинить тебе боль. Это... мой выбор. Моя жертва... не из страха... а из...

Он не договорил. Его тело стало прозрачным. Багровый свет кинжала вытягивал из него темную, сияющую субстанцию — саму суть вампира, его древнюю силу, его память, его «я».

— НЕТ! — крик Айви разорвал тишину. Это был крик, в котором смешались боль, ярость и отчаяние всего Элизиума.

Она рванулась вперед, вырвавшись из ослабевших рук воинов, и обхватила его падающее тело. Ее собственное сияние, слабое и почти угасшее, вдруг вспыхнуло с невероятной силой. Это была не ее сила. Это была сила леса. Каждое дерево, каждый лист, каждый ручей отдавал ей свою энергию, свою волю, свою любовь к ней и к тому, кого она выбрала.

Зеленый свет ударил в багровое сияние кинжала. Произошло невообразимое. Реликвия Жертвы, созданная для передачи силы от одной жизни к другой, не выдержала. Она треснула. Поток силы Эрева, который она уже поглотила, вырвался на свободу, но не рассеялся. Он, смешавшись с яростной, животной силой Элизиума и чистой магией Айви, ударил обратно в его тело.

Это был не свет и не тьма. Это было нечто третье. Багровое сияние кинжала погасло, и он с сухим треском рассыпался в пыль. Эрев лежал на руках у Айви. Он был бледен, как смерть, но... дышал. На его спине не было раны. А в его глазах, когда он медленно открыл их, не было прежнего аметистового огня. Теперь они были цвета угасшего солнца — темно-золотыми, теплыми и... человечными.

Лиана в ужасе отступила. Ее план провалился самым непредсказуемым образом. Реликвия была разрушена. Эрев был... жив. Но он был другим.

— Что ты наделала? — прошептала она.

Айви не слышала ее. Она смотрела в новые, золотые глаза Эрева и чувствовала его руку, которая медленно поднялась, чтобы коснуться ее лица. Его прикосновение было... теплым.

— Айви... — его голос был тихим, хриплым, но своим. — Я... я не чувствую голода. Я чувствую... солнце.

Он был жив. Лес отдал часть себя, чтобы спасти его. А Реликвия Жертвы, разрушенная, совершила не жертвоприношение, а... преображение. Ценой части его темной, древней сущности и невероятного усилия всего Элизиума, Эрев стал чем-то новым. Не человеком. Не вампиром. Чем-то средним. Тем, кто мог стоять на солнце.

Лиана, видя это, поняла, что проиграла этот раунд. Она отступила в багровый портал, ее лицо было бледным от ярости и непонимания. Воины и голем последовали за ней.

Айви и Эрев остались одни на опушке, озаренной светом восходящего солнца. Впервые за сотни лет Эрев смотрел на солнечный свет не как на угрозу, а как на дар. Он смотрел на Айви, державшую его в своих объятиях, и улыбался. Слабо, но искренне.

Они заплатили страшную цену. Он потерял часть того, кем был. Лес отдал часть своей силы. Но они выжили. И их связь, прошедшая через жертву и преображение, стала еще крепче.

Они больше не были Светом и Тенью. Они были чем-то большим. Они были началом новой легенды.

Конец седьмой главы.

Эрев преобразился, но какую именно цену он заплатил? Что он представляет собой теперь? И как Лиана ответит на это сокрушительное поражение? История продолжается, и ваша поддержка — ее самый главный магический источник! 💚🌞